Сергей Поляков - Золотинка

— Тащите и расправляйте парашют бегом!

Ребята ухватились за верх купола и побежали, расправляя его. Под напором ветра полотнище раздувалось. Виктор подтянул стропы, парашют взмыл вверх, поднимая с собой паренька. Сделав гигантский прыжок, парашютист приземлился и резко оттолкнулся от поля. Купол вновь унес его в небо. Так повторилось четыре раза. На пятом прыжке студент приземлился и, гася парашют, повалился набок, мальчуганы, бежавшие следом, принялись помогать гасить купол.

— Здорово! — вопили они. — На поселке не поверят!

— Вы поменьше болтайте на улице, — охладил их пыл тренер. Парашют сложили и отнесли на край поля.

— Кто хочет попробовать свои силы? — тренер оглядел ватагу. Пацаны переминались с ноги на ногу, они побаивались.

— И хочется и колется, и мамка не велит, — подтрунивал Виктор. Старшие подростки не решались совершить прыжок-полет. Вдруг не справишься с парашютом и тебя унесет в лес, там врежешься в дерево и костей не соберешь.

— Слабо вам, — сделал вывод тренер, — пойдем домой.

— Подожди, — прервал его Сережка, — я попробую.

Виктор обстоятельно объяснил как приземляться на полусогнутые ноги, как гасить инерцию, падая на бок, как управлять куполом с помощью фалов-строп. Погодин вполголоса подначил:

— Ты у нас смертник в отпуске.

Тренер надел на пацана ремни, отрегулировал лямки, парнишки растянули шелковое полотнище по земле. При сильном порыве бриза они побежали и начали поднимать и расправлять купол. Эффект был потрясающий.

Ветер рванул купол вперед и вверх, мальчишка полетел, парашют поднял его гораздо выше тренера. Сережка забыл инструкции и не пытался управлять куполом. Он совершил полет метров семьдесят и ударился о землю. Сергей не устоял на ногах, не догадался повалиться набок и парашют потащил его по раскорчеванной целине, ватага отстала и мальчуган рыл землю носом метров пятнадцать. Наконец ребята догнали летуна и принялись гасить купол.

Из разбитого носа текла кровь, тело болело от ударов, рот забился землей, глаза запорошены пылью.

— У тебя все в порядке, руки, ноги, ребра не повредил? — с тревогой спросил тренер, Сережа подвигал руками, ощупал ребра, грудь, все было в порядке, не считая синяков.

— Вид у тебя, краше в гроб кладут, — сделал вывод тренер, — храбрец, синяки до свадьбы заживут.

Мальчик стал героем дня.

— …Осточертело! — Сявый со злостью бросил недоеденный кусок горбуши в миску, — «красная рыба», китайская свинина, консервы, никакого разнообразия.

— Заелся ты, братуха, — иронически заметил, обгладывающий рыбий хребет, Владимир. — Тебя надо отправить на «материк» в деревню. Колхозники по сей день на картошке и капусте сидят, хлеба вдоволь не видят. Нам благодарить природу нужно за такой подарок, как горбуша и кета. Лосось валом прет к нам на нерест, сколько десятков тысяч жизней на зонах спасла «красная рыба». На «материке» люди хвалу Богу пели бы за нее.

— Мне плевать на других, я хочу жареного гуся, лапшу с курицей, паштет из печени.

— Сходи на базар и приобрети.

— Откуда мне взять «бешеные деньги»!

— Охоться или заведи домашний птичник, иди работай на стройке, на любом магаданском предприятии за тебя ухватятся, кругом хроническая нехватка народа. Ты молод, ксивы чистые, смотришь на курсы пошлют.

— От работы кони дохнут, хрен с прибором клал я на труды праведные! Вор не работает!

— Разве ты настоящий вор-урка?

— Нет, но обязательно буду.

— Вдруг тебе дорожку участковый перейдет? Не спеши за решетку, братан. Лучше учиться на ошибках чужих. Мы с тобой наслушались в детстве сказок «вора в законе» деда Матвея, ты по сей день поешь с его голоса. Тюрьма мне на многое открыла глаза.

— Значит «законник» дед Матвей для тебя не авторитет? — спросил Сявый. — Раньше ты исповедовал иное.

— Ты помнишь, чем он кончил? — ответил вопросом на вопрос старший брат, — весь поселок собирал деньги на гроб, машину, поминки. Кто из блатных пришел и раскололся на похороны. О нас помнят доколь мы живы и готовы пойти на дело.

С нами студент тянул срок за валютные спекуляции. Он поведал об уголовниках за кордоном. Гангстеры-бандиты не прячутся с марухами по блатхатам-малинам, не глотают спирт с кокаином, не трясутся при виде милицейского кителя.

Они катаются в роскошных лимузинах, обедают в дорогих ресторанах, владеют поместьями, имеют большие счета в банках. Каждый полицейский знает бандита в лицо и не в силах что-либо поделать. Наоборот, здороваются и предлагают услуги, такого к стенке не припереть, за ним полк адвокатов, орда лжесвидетелей. Наша братва живет словно в пещерном веке.

— У вора нет жены, семьи, он сам закон, недаром слово «вор» пишется с большой буквы, как и Бог, — перебил брата Сявый.

— Слышал я такие байки, — отмахнулся Копыто, — я второй срок по пустякам «мотать» не хочу, за решеткой не сахар. И через силу хожу и буду ходить на постылую работу, зарабатываю репутацию «исправившегося» преступника. Я готовлю себя к крупному делу и не желаю «загреметь под фанфары» за мелочевку.

И ты не суй голову в петлю. Я три года назад взял кражу в магазине на себя и пошел под суд «паровозом». Судьи, адвокат, прокурор знали, что я стоял на «стреме» и в магазине не был, согласно воровским понятиям я добровольно подставился — малолеткам меньший срок дают, главари остались на свободе. Кто мне, кроме сестры, передачку на зону послал? Никто! Русский вор закоснел, отстал от жизни, вся радость: после удачной кражи пощеголять в «хромачах» с гармошкой, плисовой рубахе с кушаком, прокутить деньги и угодить в «кутузку».

— Воры живут одинаково, так велят законы-понятия, — пожал плечами Женька, — нам их не изменить.

— Провернуть крупное дело, уехать в центральную Россию, лечь на дно и завязать, — высказал вслух намерения Копыто.

— Ты рехнулся, от воровского мира нельзя отступиться! — вытаращил плаза Сявый. — Тебя отыщут на дне морском и предъявят за «ссучивание».

— Сначала пускай найдут.

Сявый сменил опасную тему.

— Я раскинул мозгами и готовлю Сашку и Ворону обчистить сарай с гусями у Левона.

— Думать не смей! — обрезал его брат. — Где живешь, там не срешь. Полпоселка гнило в тюрьмах, лагерях, зонах Советского Союза, вторая половина милиционеры, «вохровцы», «энкэведешники». Они все просекут и мгновенно тебя вычислят, не скроешься. Пацанов излупят ремнем, нас изувечат за «курочку рябу» и прилепят по пять лет, тебе твержу: не лезь за решетку по мелочи, а ты опять «за рыбу деньги», не строй из себя «законника», устройся на работу, чтобы отстал участковый, выжди момент и возьми приличный куш.

— Я не сука! — злобно оскалился Сявый. — Видел я работу в гробу, в белых тапочках! С голода сдохну — работать не пойду!