Филип Жисе - Океан. Белые крылья надежды

– Yes, I have [31] Да, есть (англ.) , – отозвался капитан со своего лежака.

Разговаривали они часто об одном и том же, но это никого не занимало, особенно капитана, тот понимал, чтобы заговорить на чужом языке, необходимо говорить на нем. Что именно – это уже было неважно. Вопрос о семье Леопольдо задавал капитану уже не раз, и капитан так же не единожды отвечал на него, как и на многие другие вопросы, задаваемые ему Леопольдо.

– I have a big family. Two children – boy and girl. Boy is elder. And I have a wife of course. What about you? [32] У меня большая семья. Двое детей – мальчик и девочка. Мальчик старше. И конечно же у меня есть жена. А у тебя? (англ.)

– You know, cap. I don't have family, but I have mother and father. They're my family [33] Вы знаете, капитан. У меня нет семьи, но у меня есть мать и отец. Они моя семья (англ.) .

– Yeah, I know. You're right. Are you going to have family in the future? Big family I hope. With a lot of children and grandchildren. More then I have [34] Да, я знаю. Ты прав. Ты собираешься иметь семью в будущем? Большую семью, надеюсь. Со множеством детей и внуков. Больше, чем у меня (англ.) .

Леопольдо раскрыл рот, едва капитан закончил говорить. Говорил тот быстро, поэтому кроме нескольких слов Леопольдо мало что понял.

– Эй, кэп. Так нечестно. Я ничего не понял из того, что вы сказали. Нельзя ли говорить медленнее. Спешить-то нам все равно некуда.

– In English, Leo. Speak in English, – капитан был неумолим. – If you want to say something to me, speak in English [35] На английском, Лео. Говори на английском… Если ты хочешь мне что-то сказать, говори на английском (англ.) .

– Well. But I can't, – Леопольдо взглянул на капитана, нахмурился, пытаясь припомнить необходимые слова. – I… I don't understand [36] Хорошо. Но я не могу… Я не понимаю (англ.) .

– OK. If you hadn't been catch up my words [37] Хорошо. Если ты не понял меня… (англ.) …

– More slowly, cap. I don't understand you [38] Помедленнее, капитан. Я не понимаю вас (англ.) , – взмолился Леопольдо, вытер ладонью сухие губы, мокрый от пота лоб и принял сидячее положение.

– OK. Don't panic… Hey! Are you hear? [39] Хорошо. Не паникуй… Эй! Слышишь? (англ.) – капитан приподнялся с циновки, оперся на руку и прислушался.

Дырявя горячий сухой воздух, издалека несся знакомый рык автомобиля.

– Машина, – Леопольдо поднялся на ноги, тревога застыла в его глазах, когда он взглянул на капитана. – Опять Ахмед?

Леопольдо не любил Ахмеда. Понял это с того самого момента, как увидел дуло автомата, направленное на него. Ненавидел. Вместе с ненавистью пришел страх. Леопольдо никогда не был расистом, относился к людям одинаково: что к белым, что к черным. Последних даже не называл неграми, только темнокожими. Но Ахмед стал для него самым настоящим нигером, мерзкой черномазой обезьяной, по эволюционной лестнице ненамного отдалившейся от своих дальних предков. И сейчас, слыша далекий рокот автомобиля, Леопольдо испытывал неодолимое желание избежать встречи с Ахмедом. Нутром чуял, что Ахмед плохой человек, человек, встречи с которым стоит избегать любой ценой, так как ничего хорошего от нее быть просто не может.

Леопольдо почувствовал биение сердца где-то в области шеи, затем кровь запульсировала в висках. Он облизал губы, смочил их теплой слюной и побежал взглядом к выходу из хижины. Взгляд покинул хижину, задержался на миг на небольшом островке травы, чудом уцелевшем от козьего нападения, и устремился дальше, прыгая по красно-желтой земле, будто боялся обжечься.

– Давно его не было, – капитан поднялся с лежака. – Пошли на улицу. Может, какие новости узнаем.

Они вышли на улицу. Налетевший горячий ветер поднял с земли облако пыли и бросил им в глаза. Леопольдо выругался, скрипнул зубами, ощущая песок на губах. Принялся тереть глаза. Набежали слезы – организм решил собственными силами справиться с песком.

Леопольдо отвязал от пояса рубашку и намотал на голову, оберегая от раскаленного воздуха. Вдалеке заметил машину, тот самый покореженный, то ли временем, то ли одной из множества аварий металлолом, который привез их с капитаном в эту глушь.

– Ахмед, – Леопольдо больше не сомневался в том, кто сейчас находится в салоне машины.

Капитан лишь кивнул, пригладил рукой взлохмаченные, давно не знавшие воды, волосы и оглянулся. Из большой хижины вышел Рахим, рядом вилась, будто москиты, босоногая малышня. За спиной Рахима мелькнула тенью его жена, мелькнула и растворилась в полутьме хижины.

Леопольдо ощутил дрожание воздуха, точно перед грозой. Запрокинул голову в надежде увидеть черные, беременные водой тучи, но кроме одинокого белого облака с изорванными, будто собаками, краями, больше ничего не увидел. В который раз убедился, что это была земля без воды. За все время, что они с капитаном здесь находились, дождь ни разу не соизволил благословить эту не иначе как грешную, опаленную жаром землю.

– Салям алейкум, – капитан поздоровался с Рахимом.

– Салям, – отозвался тот.

Поздоровался с Рахимом и Леопольдо. Еще когда они только приехали сюда, капитан посоветовал ему, дабы не накалять ситуацию, уважать обычаи и верования этих людей.

– Ты не обязан соблюдать намаз, так как он не часть твоей религии, – говорил капитан, – но поздороваться с человеком на его языке ты обязан.

И Леопольдо прислушался к словам капитана. Вслед за капитаном здоровался с Рахимом и его домочадцами на арабском.

Недовольное порыкивание машины слышалось все ближе и все быстрее стучало сердце Леопольдо. Хотел бы знать, почему, да вот не умел предвидеть будущее.

В салоне машины, помимо водителя с веткой ката в зубах и Ахмеда, как обычно ни на миг не выпускавшего автомат из рук, Леопольдо увидел еще нескольких темнокожих. Последних он видел впервые. Среди них не было ни одного из тех, кто напал на "Италию" и кто потом сопровождал их с капитаном сюда, в это затерянное на африканских просторах место. Леопольдо знал это точно, так как видел всех тех мальчишек, что ехали с ним тогда в машине, едва ли не каждый день. Все они жили здесь и после возвращения домой, спрятав оружие, превратились в обычных пастухов, кочевников, далеких от какого-либо моря с его огромными танкерами и контейнеровозами. Единственными кораблями, которые они все еще продолжали видеть изо дня в день, были корабли пустыни – верблюды, а именно та пара верблюдов, которой владел Рахим, так как ни у кого из малочисленных соседей Рахима верблюдов больше не было.

Машина не успела остановиться, как Ахмед выскочил из салона и быстрыми шагами направился к Рахиму, ожидавшему того у ограды ворот. Поздоровавшись с братом, Ахмед бросил ему какой-то сверток и прошел в ворота. На миг замер, высматривая кого-то во дворе, заметил капитана и Леопольдо, обернулся и позвал кого-то. Из салона выскочили два рослых боевика с автоматами в руках и побежали к нему. Еще один остался в салоне жевать кат с водителем.