Филип Жисе - Океан. Белые крылья надежды

– Можем прямо сейчас. Нам двоим много не надо. Возьмем пару одеял, несколько сосудов с водой, кое-что из спаскомплекта и уже эту ночь проведем в шалаше Джека Рами. Я буду тебя обнимать, целовать, гладить твои волосы, шептать всякие глупости на ухо. Будем вместе встречать восход солнца и вместе наблюдать его закат. Как тебе такие перспективы?

– Ммм, – протянула девушка, улыбнувшись. – Мне нравятся такие перспективы. Только мы не можем просто так взять и исчезнуть из лагеря. Нужно предупредить остальных.

– Никто и не собирается просто так исчезать из лагеря. Вечером, когда соберемся вместе, расскажем другим о своих ближайших планах.

– И тогда о нас узнают все, в том числе и Вин.

– Забудь о нем и о его ревности. Побесится, да успокоится. Думаю, будет даже лучше, если мы отселимся. Он не будет тебя видеть, а значит, и не будет думать, а не будет думать, не будет и ревновать. Хочет ревновать, пусть ревнует. Нам до его ревности какое дело? Мы все взрослые люди. Более того, мы все цивилизованные люди, а не дикари, которые из-за женщины готовы друг другу глотки поперегрызать. Не думай о нем. Если тебя не будет в лагере, ему и ревновать будет некого.

– Ты прав, – Ангелика привстала на локте и поцеловала Алессандро. – Тогда эту ночь мы проведем вместе. Только я и ты, ну, может, еще Зеленый присоединится.

Звонкий смех девушки заставил умолкнуть птиц поблизости. Тишина опустилась над этой частью джунглей, но ненадолго. Уже минуту спустя птичий гомон вновь прогнал ее прочь.

Некоторое время спустя Ангелика возвращалась в лагерь. Босые стопы мягко ступали по влажному мху. Девушка двигалась медленно, стараясь то и дело поглядывать под ноги, чтобы не зацепиться ногой за корни деревьев, время от времени попадавшиеся на пути, торчавшие из-под земли, словно щупальца гигантского осьминога, неведомо каким образом оказавшегося вдали от родной стихии.

Птичий гомон тревожил ее слух, красочные большие бабочки радовали глаза, а удивительные цветочные ароматы кружили голову так же сильно, как любовь, цветущая в сердце девушки. Пурпурные мелкие цветки бугенвиллеи, красные цветки лилий, желтые и белые цветы гибискуса, орхидеи – тропический рай в первозданном виде. Но вкусить всю прелесть чудесных ароматов тропического леса не давали проносившиеся совсем рядом здоровенные мохнатые жуки. Девушке все время приходилось быть настороже, дабы какой "летчик" не врезался в нее.

Ангелика раздумывала о том, как обустроить их с Алессандро любовное гнездышко, когда сквозь жужание и птичьи крики отчетливо услышала звук очень похожий на стон. Женский стон.

Девушка остановилась, прислушалась, оглянулась. Деревья, деревья. Море деревьев. Попугаи на ветках, колибри над головками орхидей. Еще какие-то мелкие птички шмыгают среди ветвей.

Ангелика сделала пару шагов и вновь остановилась. То ли стон, то ли всхип слышался совсем рядом. Заинтригованная, Ангелика попыталась определить на слух, откуда доносится звук. Постояла минуту и двинула вправо. Ковер из прелых листьев и мха заглушал ее шаги. Но сухих ветвей, свисавших с деревьев и валявшихся на земле, хватало, поэтому девушка старательно их избегала, чтобы треском не выдать себя.

Всхлипы и стоны слышались отчетливее. Ангелика устремила взгляд вперед, но зеленая живая стена перед глазами мешала увидеть, что происходит где-то там, за деревьями. Оставив позади с десяток шагов, девушка услышала звуки совсем рядом. Теперь она отчетливо слышала не только женские стоны, но и мужское пыхтение.

В недоумении Ангелика прокралась еще несколько метров, раздвинула густую поросль перед собой и увидела крошечную полянку, ярко освещенную солнцем, а еще дальше, в просветах между деревьями виднелся берег. К крикам птиц добавился равномерный шум прибоя.

Девушка уперлась руками о тонкий ствол ближайшего дерева, прижалась к рукам грудью, и побежала взглядом по полянке. Взгляд уперся в высокий куст с пурпурными цветами, за которым Ангелика явственно различила движание. И именно оттуда неслись звуки.

Ангелика сделала маленький полукруг, чтобы видеть то, что происходит за кустом. Миг и смущенная улыбка расцвела на ее лице. Под кустом на коленях стояла Эбигейл. Таз девушки был приподнят, грудь, наоборот, едва не касалась травы. Глаза Эбигейл были закрыты, голова повернута набок, а из груди раз за разом вылетали всхлипы и стоны. В такие минуты ладонь мужчины, стоявшего на коленях и прижимавшегося своим тазом к ее тазу, устремлялась ко рту девушки. Но получалось не совсем удачно, так как новое яростное проникновение пениса во влагалище пробуждало к жизни новую порцию звуков.

Из-за того, что мужчина находился к Ангелике спиной, та поначалу подумала, что Эбигейл резвится с Кирком, хотела уже потихоньку убраться, чтобы не мешать им, как вдруг замерла, услышав голос мужчины:

– Эй, сучка, перестань визжать. Ты что, хочешь, чтобы… Твою мать, – мужчина умолк, засопел, точно медведь, завидевший бочку с медом, и интенсивнее задвигал тазом.

Это был Винченцо! Ангелика уставилась взглядом ему в спину, фольгой блестевшую от пота. Значит, Эбигейл-таки не устояла перед мольбами Винченцо. Так вот почему Винченцо перестал доставать ее своими просьбами!

«Интересно, знает ли об этом Кирк?» – подумала Ангелика. – «Нет. Конечно же, нет».

Что ж, если Эбигейл решила действовать на два фронта – это ее дело. И не ей той что-либо говорить.

Вдруг Винченцо оттолкнул от себя таз Эбигейл и застонал, рука потянулась к пенису. Ангелика затаила дыхание. Она так всегда делала, когда мужчина достигал оргазма. В такие моменты ей иногда казалось, что тот, кто создавал мужчину и женщину, явно больше благоволил мужчине. Будь иначе, женщина достигала бы оргазма так же быстро, как и мужчина.

– Черт, Эби, – Винченцо подтянул трусы и плюхнулся задницей на траву, – с тобой классно трахаться, но сколько тебя можно просить не проявлять так громко свои эмоции. Ты что, хочешь, чтобы о нас узнали?

– Чего ты боишься, Вин? Того, что Кирк тебе по физиономии даст? – Эбигейл улыбнулась и подтянула шорты.

Ангелика юркнула в кусты и замерла, боясь пошевелиться.

– Ха, напугала америкосом. Тебе его стоит бояться больше, чем мне. Тебя он считает своей собственностью, а не меня, – Винченцо хохотнул. – А мне даже приятно ему рога наставить. Америкос хренов. За тебя же переживаю, не за себя, – Винченцо вновь хохотнул. – В следующий раз суну член тебе в рот, а не между ног, может, тогда поспокойнее будешь.

– Как бы в следующий раз ты не пошел рукой работать, – огрызнулась девушка, подняла с земли футболку, одела.

– Шучу я, шучу, – Винченцо замахал руками, осклабился. – А то действительно придеться рукой работать… Классная попка. Она мне нравится все больше и больше, – Винченцо перекатился ближе к Эбигейл и шлепнул ту по ягодице. – Будь моя воля, я бы с тебя и не слазил.