Александр Иванов - Записки анастезиолога

Второй хирург беседу поддерживает:

– Я чего-то такое уже слышал, а вот помню, еду в поезде…

– Да это что! Я как-то на станции видел картину. Вот все говорят, пьяный дурак, пьяный дурак. Категорически не согласен. Ну нету при опьянении тотального слабоумия. Порой пьяный способен на такие гениальные решения, что никогда не придут в голову трезвому интеллектуалу. Стою на платформе, жду электрический поезд. Рядом качается клиент. Пьян в дугу, икает. И одет хорошо. Дубленка, шапка такая, не из кролика, у ног стоит портфель-«дипломат». Смотрю, по платформе приближаются трое. Ну не будем их называть ментами, скажем так: трое в форме сотрудников полиции. Идут бодро. Цель ясна, вот она стоит, покачивается. Мужичок тоже заметил людей в униформе и чутьем понял, что личного досмотра ему сейчас не избежать. А досмотр бывает чреват материальными потерями. И скорее всего, домой сегодня добраться уже не судьба. А мужичку, похоже, есть, что терять. Что бы сделали вы? Убежали, прикинулись трезвым, стали искать защиты у граждан? Куда он убежит? И на платформе, кроме меня, никого. И что делает мужичок? Закрывшись от сотрудников воротником дубленки, быстро сует два пальца в рот. Все. Фонтан рвоты заливает изнутри полушубок, вытекает снизу на брюки, на «дипломат». Сотрудники как бодро маршировали по платформе, так и не замедлив шаг, прошли мимо. Охота возиться с облеванным гражданином? Нет, неохота.

Подходит электричка и мужичок спокойно садится, без потерь. Ну разве что потратится на химчистку. Зато свобода, следующая остановка уже в другом субъекте федерации. В области полиция гуманнее, вытрезвителей нет, могут проводить домой.

Анестезиолог рассказывает свою историю:

– Помнится, у нас доктор был один на неотложке, алкаш страшный. Фельдшера за него работали, таскали с собой так, для антуража. Везут его как-то пьянющего на вызов. Гаишник увидел его пьяную харю, как он в кабине качается, тормознул, а чтоб «Скорую» остановить – вообще редкость. Подходит справа и водилу через открытое окошко спрашивает: «Ты куда такую пьянь везешь?» А водиле что, адрес сказали, еду, остальное по барабану. Тут доктор открывает свою дверь и с криком: «Ты что, не видишь? Укачало меня, укачало!» блюет гаишнику на китель. И пока гаишник от удивления не оправился, водила дверь закрыл и укатил. А тот так и остался стоять весь облеванный, прямо в центре, на Исаакиевской площади.

– Ребята, все это ерунда. Я до сих пор не забуду, реально видел мужика, который себе в карман брюк наблевал. А так снаружи все чисто, одет очень хорошо, новое пальто, костюм еще с неспоротой биркой. В пиджаке справка об освобождении, вчера только откинулся с зоны. Домой ехал и заснул на вокзале. Менты затащили его в пикет, стали шмонать, один руку в карман запустил, и тишина… Вытаскивает, бля, вся рука в блевотине, макароны какие-то с пальцев сползают, капуста. Вот как он это сделал – загадка. Вот как он это сделал? Снял штаны, наблевал в карман и надел? Не смог бы надеть, точно. Или наблевал ему кто-то другой? С тех пор, я когда слышу про НЛО и прочую лабуду типа Шамбалы, параллельных миров, сразу эту блевотину в кармане брюк вспоминаю. Вот это невероятное, а остальное так, ерунда.

Так за беседой незаметно пролетел остаток ночи, настала пора идти сдавать дежурство. Хорошо бы еще не простудиться.

В сельской медицине кадровый голод. Проблема системная, на одном энтузиазме и за счет добровольцев ее не решить, не те времена. Требуется еще и материальная заинтересованность. Как всякая уважающая себя организация, решаем использовать дешевую рабочую силу, труд гастарбайтеров. Нет, я ничего не имею против, среди выходцев из Средней Азии попадается немало толковых, грамотных специалистов. Но один едва не свел меня с ума. Грань, которая отделяет человека от безумия, достаточно тонкая, и на днях мне показалось, что я эту грань переступил.

Взяли на работу одного гражданина Узбекистана. Так и не запомнил его имени. Человек с интересной биографией. Родом из Ферганы, учился в Ташкенте. Служил еще в советской армии. Последнее место работы в каком-то отдаленном поселке Республики Саха. Документы в порядке, диплом, разрешение на работу. Кроме основной специальности – хирург, имеет еще сертификат анестезиолога и терапевта. Универсал. Узбек-оленевод. Плохо говорит по-русски, даже умудряется писать с акцентом. Вместо стандартно-протокольного описания обстоятельств травмы: «Избит неизвестными» пишет в истории болезни: «Вчера били его». Ну да и ладно, водку пить вместе с ним никто не собирается.

С утра в отделении на повестке один из основных вопросов: кто идет в операционную? Обычно решение принимается с помощью монетки. Но узбек вызвался сам:

– Я работал много, я умей наркос давать, я могу ити.

Думаю, черт с тобой, иди, в случае чего не я брал тебя на работу, не мне отвечать. Пока он чего-то творил в операционной под присмотром анестезистки, я на всякий случай посидел в оперблоке, попил чаю с медсестрами. Но вроде узбек с индукцией анестезии справился, и я ушел к себе. Операция шла пять часов, кишечная непроходимость, резекция кишки. После операции больного будить в операционной не стал, молодец, привозит спящего в реанимацию, передает мне. Мужичок лет пятидесяти крепко спит. Ставлю параметры вентиляции легких, частота, поддержка, проверяю, объем выдоха нормальный, все в порядке. Можно заняться другими делами. Больной начинает просыпаться, перевожу на самостоятельное дыхание. Мужик открывает глаза и говорит:

– Слушайте, мне трубка во рту мешает, пожалуйста, уберите.

Голос глуховат, но слова произносит четко. Увидев говорящего, ну, например, кота, я бы удивился меньше. Говорящих котов я в прошлом видал, эко диво, но накануне я не пил. Но человек с трубкой в трахее разговаривать не может. Все, думаю, началось… Молча выхожу из палаты и в коридоре встречаю одного из врачей. Он задержался на работе после дежурства по причине наличия бутылки «Джонни Уокера».

– Слушай, там человек на трубе, на ИВЛ, разговаривает. Посмотри, может, чего со мной.

Доктор смотрит на меня с сочувствием, типа закусывать надо, но со мной идет. Убеждается, что больной на ИВЛ действительно разговаривает. Трубка в трахее, девятый номер, манжетка надута. Доктор произносит только одно слово «охуеть» и бежит в ординаторскую допивать виски. Спрашиваю у мужика, мешает ли трубка? Да, говорит, мешает. Ладно, человек в сознании, дышит сам, вытаскиваю трубку.

Как мужик выжил, умудрился не задохнуться и не утонуть в своем дерьме при наличии кишечного зонда Эбота, я не понял. Конец трубки был в ротовой полости, а манжета раздута так, что стала размером с кулак и затампонировала мужику всю глотку. Почему она не лопнула – непонятно. Спасло чудо. Очень эластичная манжета у трубок китайской фирмы «Суюн». Подходящее название для фирмы, производящей трубки, зонды, катетеры и прочие предметы, которые засовываются внутрь организма. Кричу, где этот мудак?