Илья Стогов - 150 дней в Петербурге

– Чуть ли не первое, что я помню из детства: переезд в Ленинград. Мне было года три с половиной. Ехали Транссибом, в плацкартном вагоне, на станциях бегали искать кипяточку.

За несколько лет до этого в Китай, к Мао, приезжал Хрущев. В состав делегации входило несколько востоковедов, которые пообещали родителям помочь с работой в СССР. И родители решили поехать. Вместе с нами из Китая ехала еще одна семья Ли. Они остались в Москве, где глава семейства получил должность в журнале «Советская женщина», распространяемом за рубежом. А мы отправились в Ленинград. Там отцу обещали место преподавателя разговорного китайского языка.

Родителям переезд дался нелегко. Мама ужасно страдала от белых ночей: как можно спать, когда на улице вообще не темнеет? Поселили нас в общежитии, которое располагалось, между прочим, в Меньшиковском дворце. Одно из первых детских воспоминаний: мне говорят, сходи, выключи чайник. И я иду в отделанный голубыми изразцами кабинет, а за окном виден Медный всадник и Исаакиевский собор.

Потом мы успели сменить несколько квартир, и иногда мне начинало казаться, будто картинка попросту привиделась. Но как только дворец открыли после реставрации, я сходила туда на экскурсию, и оказалось, что да, все верно: в 1950-х наша семья действительно жила ровно в личных апартаментах светлейшего князя.

1 сентября 1959 года папа был принят на работу в Ленинградский Университет, ассистентом кафедры Китайской филологии. И проработал там следующие полвека. Со временем защитил диссертацию, стал доцентом. Он преподавал язык, читал курс по средневековым китайским романам, а отношения с самим Китаем у страны становились все хуже. В 1970-х дело дошло чуть ли не до полноценной войны: на острове Даманский от китайских пуль погибли советские солдаты. Мама вспоминала потом, что на улице к ней могли подойти и сказать: вы, китайцы? Что вы здесь делаете, если китайцы нас убивают?!

Когда я рассказывала об этом своим коллегам из интеллигентных петербургских семей, те мотали головами: «В Ленинграде такое попросту невозможно!». Хотя происходило все именно так. И иногда от этого становилось очень страшно.

В Институте восточных рукописей Татьяна Александровна работает уже тридцать восемь лет. В громадной институтской книжной коллекции ей удалось отыскать и исследовать несколько уникальных шаманских рукописей. Прежде считалось, будто у шаманов не может быть собственных священных текстов, а теперь вот выяснилось, что такие тексты есть. И на интервью к ней я пришел вообще-то поговорить именно об этом, – да только очень быстро разговор наш сполз на совсем иные темы.

– В России отец прожил пятьдесят лет. Но менять китайское гражданство так и не стал. Раз в пять лет он шел и всего лишь продлевал вид на жительство. Он умер восемь лет назад, так навсегда и оставшись китайцем.

С житейской точки зрения иметь иностранный паспорт в СССР было не очень удобно. Например, когда мы снимали дачу, отцу, как иностранцу, приходилось получать специальное разрешение, чтобы выехать за пределы Ленинграда. Были районы, которые он и вообще не мог посещать.

Знаете, если киностудии «Ленфильм» нужны были восточные типажи, то сниматься обычно приглашали моего отца. Он играл японцев, китайцев, а в фильме «Начальник Чукотки» как-то должен был сыграть чукчу. Съемки проходили в Крыму, мы поехали туда большой компанией: родители, я, сестра, большая группа студентов, преподаватель-кореец Лим Су, с которым мы дружили семьями. Но как только приехали, выяснилось, что съемки будут вестись на территории военной части. Куда папе, как иностранцу, вход закрыт.

Шли съемки больше месяца. Мне было лет десять. Утром автобус нас забирал и до позднего вечера все плавились, сидя на солнцепеке в жарких меховых нарядах. Дубль за дублем, да еще свет софитов – сущий ад. Когда звучала команда «Все! Съемки окончены!», то сил не оставалось даже, чтобы стянуть шкуру и окунуться в прибой. А папа отправлял нас на съемки, а сам покупал арбуз и отлично проводил время. То есть, какие-то плюсы в отсутствии у него гражданства точно имелись.

Честно говоря, я не очень люблю писать об ученых: обычно у них бывают удивительно скучные биографии. Но к Татьяне Александровне Пан это точно не относится. Не знаю, как вы, а я вот неплохо помню ту сцену из «Начальника Чукотки», где будущая звезда петербургского востоковедения в мохнатом чукотском комбинезончике бегает по засыпанному камнями пляжу и на крупных планах грызет сахар.

Все тот же старинный великокняжеский дворец на Дворцовой набережной, ровно напротив Петропавловской крепости. В бывшем кабинете хозяина деревянные панели на стенах, огромный камин, дореволюционные обои на стенах. На двери кабинета табличка: «Архив востоковедов». Тут хранятся бумаги тех, кто когда-то прорубал для Российской империи окно на восток: первых православных миссионеров в Китае, военных разведчиков, первооткрывателей засыпанных песком городов. К стене над камином прилажена позолоченная статуэтка азиатского божка.

В первом от входа шкафу хранятся фото-архивы. Хранителя фототеки зовут Светлана Шевельчинская. Разбором коллекции она занимается уже несколько десятилетий. Помимо давно разобранных, хорошо изученных материалов, тут же в шкафу хранится и какое-то количество не до конца понятных экспонатов. Например, почти дюжина старинных фотоальбомов.

Как они попали в архив, кому прежде принадлежали, и даже что именно на них изображено, понятно не всегда. На обороте некоторых снимков есть полустершиеся надписи прежних владельцев. Порой нет и их. Кем были изображенные на карточках люди? Что означают их причудливые жесты? Ради каких целей все это было привезено в Петербург? Ни единой зацепки, – одни сплошные вопросы.

Вот один альбом: красная обложка, небольшой формат. По описи альбом значится, как «Отчет о поездке студента Императорского университета В. А. Шангина в мае 1905 года».

– Автор выбирал странные сюжеты, – показывает Светлана Львовна. – На снимках изображены пытки, отрубленные головы, обвешанные оружием китайские головорезы. Было бы интересно узнать, кто и зачем все это снял. Однако, про «студента В. А. Шангина» прежде я никогда не слышала. И быстро выяснила, что насчет его поездки в Монголию у нас в архиве нет вообще никаких материалов. С чего начинать искать было не понятно.

– Тем не менее, вы попробовали? – уточняю я.

– Тем не менее, я попробовала, – кивает собеседница.

За окном дворца, в котором размещен «Архив востоковедов», хорошо виден шпиль Петропавловского собора и вечно ползущая на запад Нева. Если выйти на набережную и свернуть направо, то буквально через пару минут ходьбы вы упретесь в здание бывшего дворца принцев Ольденбургских. Когда-то именно тут родился последний потомок древнего рода Петр Александрович Ольденбургский.