Анатолий Курчаткин - Минус 273 градуса по Цельсию

Нет ничего хуже неопределенности. Принятое решение омыло К. свежей водой, он почувствовал прилив сил, бодрость и воодушевление исполнили К. – он был готов осуществлять намеченный план дальше.

Теперь, наконец, на очереди был университет. Числившийся сначала в его планах под номером первым и замененный на мэрию. Что ждало его в университете? Он действительно был уволен, как ему пообещали на том пиру под сосцами Капитолийской волчицы и завкафедрой, и сам новый ректор, или то были просто угрозы?

Университет, только вошел в него, обдал прохладой, тишиной, пустотой: сессия закончена, ни студентов, ни преподавателей – никого. Лишь далекий запах масляной краски витал в гулких коридорах слабым отражением идущего где-то, невидимого ремонта. К. шел и слышал звук своих шагов, отдававшихся беглым эхом о коридорные плоскости.

Он направлялся к себе на кафедру. С чего было начинать, как не с нее. Если там закрыто – тогда в деканат, в деканате точно кто-то окажется, если же ничего не прояснится и в деканате – придется, как то не хочется, идти в ректорат.

Дверь кафедры, когда он потянул за ее ручку, противу его ожидания поддалась. В комнате кафедры кто-то был!

К. распахнул дверь и вошел внутрь.

Комната была пуста. И только в углу за столом секретаря кафедры, где прежде обреталась современница Древнего Рима, сидело новое лицо: мумифицированное годами до сухости вяленой воблы маленькое создание женского рода с редким пушком собранных на затылке жидким узлом седых волос, через которые желто светился череп, сморщенные верхние и нижние веки почти соединялись друг с другом, оставив для глаз едва заметную щель, губы были сжаты в тугой сфинктер и сурово выпячены вперед птичьей гузкой. Это создание было еще древнее современницы Древнего Рима, она, пожалуй, застала еще пору строительства египетских пирамид.

– Добрый день – поздоровался К. – Простите, вы новый секретарь кафедры?

Современница египетских пирамид пошевелила гузкой своего сфинктера. Возникновение К. в комнате явно было ей не по нраву.

– В чем дело? – проскрипела она через некоторое время. У современницы египетских пирамид и должен был быть такой голос – голос ожившей мумии, пролежавшей в саркофаге несколько долгих тысячелетий.

– Простите, – повторил К. – Я сотрудник кафедры, я находился… в отъезде, – так у него сказалось: «в отъезде», – секретарем кафедры был другой человек… а теперь вы?

– В отъезде? Сотрудник кафедры? – проскрипела современница египетских пирамид. – Не знаю никого, кто в отъезде. – После чего полезла все-таки в полку под столешницей и достала лист со списком сотрудников кафедры. – Как фамилия? – уставила она на К. свои глазные прорези.

Является ли секретарем кафедры – она так того и не подтвердила.

К. назвался. Ведя высохшим указательным пальцем по списку, современница египетских пирамид прошла его сверху донизу, потом снизу вверх, после чего убрала лист обратно на полку под столешницей и вновь подняла свои глазные прорези на К.

– Нет такого. – В голосе ее прозвучало злорадное уличение его в самозванстве.

Что же, этого следовало ожидать. Значит, обещание завкафедрой и нового ректора, сделанное на пиру, было не пустым звуком. Однако К. требовалось выяснить еще одну вещь, чтобы понять, как действовать дальше.

– А когда будет? – он назвал имя завкафедрой. Сыновьим чувством переполняло его еще совсем недавно при встречах с ним. – В отпуск еще не ушел?

Благоговейным трепетом осветилось лицо современницы египетских пирамид. Но отказать себе в удовольствии обдать К. презрением она не смогла.

– Не будет его! – сказала она надменно. Удивительное сходство со своей предшественницей проглядывало в ней. – Кафедрой теперь заведует другой человек.

– А прежний где же? – Задавая этот вопрос, К. уже провидел ответ, только не в его воле было определить степень взлета своего бывшего шефа.

– Он теперь референт мэра! – Благоговейный трепет выместил на лице современницы египетских пирамид все прочие чувства. Референт мэра! Такая сияющая вершина!

К. стало ясно, почему его бывший шеф оказался на том пиру. Место за столом самое дальнее, но положение такое, что и главе службы стерильности придется ходить к нему на поклон. А вы знаете, где ваша предшественница? Будьте осторожны! – рвалось у него с языка, но что за гадость – сказать ей такое, все же он лишь подозревал ее в занятиях современницы Древнего Рима, без всяких доказательств.

– Хорошо, позвольте тогда откланяться, – только и сказал он, ступая к двери. – Всего доброго. Успешной вам работы на новом месте.

– Так вам что нужно-то было? – сумела издать слабый крик ему в спину современница египетских пирамид.

Но К. он уже закрывал дверь, уже, собственно, закрыл – и решил не возвращаться, оставив современницу египетских пирамид в неведении. Ничего бы для нее не изменилось от его объяснения.

Удаляясь от двери, ускоряя шаг, он решил, что идти в деканат, как намечал, не имеет смысла. Что там в деканате… ничего не добьешься. Уволить обещал сам ректор, к нему и идти.

В приемной ректора на стульях, тесно расставленных по ее периметру, сидело человек десять. Часть из них была К. знакома: деканы факультетов, главы различных университетских подразделений, в том числе и тот, из-за бронированной двери, с кошачьего склада лицом, должно быть, из-за толсто наросших над губой седых усов, но с благородной, выдающей уважительное отношение к себе осанкой. Все они, когда К. вошел в приемную, обратились к нему взглядом и, пока он шел к столу секретарши, с цепкой пристальностью следили за ним. Ясная охотничья настороженность была в этой пристальности: что значило появление на сцене нового актера, с какой ролью он заявился сюда, не могла ли она помешать исполнению твоей? В глазах же человека с благородной осанкой, встретившись с ним взглядом, К. прочел потрясенное изумление – он не ожидал увидеть здесь К. Да К., по его разумению, просто не должен был здесь появиться!

– Вам назначено? – тусклым голосом, умудряясь одновременно смотреть на К. и мимо него, сквалыжно спросила секретарша, когда он, подойдя к ее столу, поинтересовался, здесь ли ректор и может ли он попасть к нему.

Секретарша ректора не походила на современниц Древнего Рима и поры строительства египетских пирамид с кафедры, скорее это была модель с подиума, чье предназначение – с замкнуто-отрешенным лицом дефилировать в модных нарядах известных кутерье туда-обратно под жадными взглядами устремленных на нее зрителей, разве что модель, вышедшая по возрасту в тираж и переменившая род занятий. Однако и на новом месте подиумный шарм модели не оставил ее, и тем, как говорила, как вела себя – каждым своим движением она подчеркивала свою прошлую принадлежность миру высокой моды.