Виталий Лозовский - Как выжить и провести время с пользой в тюрьме. Часть 1

В корпусе в камере № 123 содержался его "подельник" Видади. Он тоже был очень молод, примерно 22 лет. После доставки в корпус они не разговаривали друг с другом, обвиняя друг друга в совершенном преступлении. В тот день — в день расстрела Эльшада, они помирились. Подойдя к камере своего "подельника", он приветствовал Видади и пожелал ему скорейшего освобождения. Видади тоже пожелал ему божьей милости, и добавил, что его тоже скоро поведут в подвал — ведь обычно подельников расстреливали в один день! Эльшад в ответ посоветовал ему быть терпеливым — это были его последние слова.

Снова из подвала донеслись глухие звуки выстрелов.

Трупов расстрелянных, по существовавшей инструкции, родственникам не выдавали и хоронили анонимно, под номерами. В отношении Эльшада Фатуллаева, если верить прессе, не выполнили и простой чиновничьей формальности — не известили семью. Рассказывают почти невероятную историю, что вплоть до самой отмены смертной казни в феврале 1998 г., когда выяснились имена всех выживших, родственники носили ему передачи и писали президенту письма о помиловании.

Этого едва можно было ожидать от Саладдина, который был в хороших отношениях с семьей Эльшада и отличался добросовестностью в таких вопросах, всегда срочно сообщая семье расстрелянного дату казни для устройства своевременных поминок. Во всяком случае, ветераны-смертники утверждают, что мать Эльшада умерла от горестной вести, а родственники Видади, пришедшие к нему на свидание несколько позже, уже были в курсе смерти Эльшада. Зато позже, при Кахине, смертники часто были свидетелями сцены, когда в корпусе выкрикивали имя смертника, к которому пришли на свидание родственники (разумеется, с передачей), но который уже давно умер!

Видади, полагая, что его расстреляют в тот же день, воспользовавшись моментом, прощался с корпусом. Но в тот день судьба была благосклонна к нему. Саладдин с трудом убедил его, что "исполнение" его не касается.

И действительно, в тот день третьей жертвой был Андрей Щетинов — очень спокойный, тихий заключенный. Его супруга за соучастие тоже была приговорена к 15 годам заключения. Вместе они убили, расчленили и похоронили на даче несколько человек. Он сам рассказывал сокамерникам, что пил кровь убитых и ел их мясо. За это в корпусе его называли "Людоедом". Саладдин же почему-то прозвал его "Штирлицем".

Когда Саладдин открыл "кормушку" 132-ой камеры и бросил: "Штирлиц, руки!", Андрей уже был готов к выходу. Он поправил на голове шапку, попрощался с сокамерниками и повернулся спиной к "кормушке". Когда его вывели в наручниках в коридор, он вначале своим низким голосом поздоровался со всем корпусом. Саладдин, подтолкнув его в спину, скомандовал: "Пошел!" Тот, сделав шаг, повернулся к старшине и попросил у него сигарету. Саладдин не спеша достал из пачки сигарету, сунул ее в рот зеку и поднес зажигалку. Один из исполнителей торопил Саладдина, но тот дал заключенному докурить. Андрей, поблагодарив его, попрощался с корпусом и пошел в сторону подвала. В конце своего пути, пожелав всем свободы, спокойно вошел в подвал.

Послышались несколько выстрелов, и таким образом, в этот день исполнение приговоров завершилось. Рассказывают, что в камере № 132 был еще один смертник, некий Зульфугар, который после казни всех других сокамерников ожидал, что придут и за ним. От ожидания расстрела он повредился разумом…

Несколько слов о дальнейшей судьбе Видади. Уже потом адвокат сообщил ему, что, действительно, некий "Комитет матерей" подготовил обращение к президенту с просьбой о его помиловании, и этому обращению был дан ход. Но эта радостная весть уже не помогла смертнику. После всех пережитых волнений Видади в течении одного дня заболел желтухой. В тот же день врачи начали делать ему инъекции. Эти процедуры продолжались несколько дней, но через неделю у него уже отнялись ноги.

Через некоторое время родственники Видади пришли к нему на свидание, но его тяжелое состояние не позволило ему встретиться с ними. Саладдин несколько раз пытался поднять его, но безрезультатно. Мать в комнате для свиданий умоляла о встрече с сыном. Видади стонал на койке и также умолял о последнем свидании. Заключенные попросили Саладдина, чтобы Видади отнесли на свидание на носилках, чтобы мать с сыном попрощались. Саладдин категорически отказался, заявив, что руководством это запрещено. Отказ буквально добил заключенного, и в считанные минуты Видади скончался. Ни мать сына не увидела, ни Видади не смог сказать ей последнее слово.

Эта жуткая сцена надолго останется в памяти ее свидетелей.

Виталий здравствуйте.

С интересом читаю, Ваши рассылки, очень увлекательное чтение. Часто слышу в последнее время в Ваших рассылках, рассказы как именно расстреливают осужденных, выводы люди делают наверно на основе кинофильмов про немцев, выстрелы в затылок и прочее, а также несколько выстрелов в одного человека, как впрочем, и то, что другие слышат звуки выстрелов да и знают о том, когда будет произведен расстрел. На самом деле расстрел производит офицер, не ниже полковника рангом имеющий высшее юридическое образование, который курирует дело осужденного. С момента приговора суда, до момента приведения приговора в исполнение, должно пройти не менее двух лет, должны прийти отказы в помиловании и прочее, если возникают сомнения в том, что данный человек совершил преступление, дело отправляют на доследование. Осужденного не ставят в известность, что сегодня во столько то времени приговор в отношении него будет приведен в исполнение. Расстрел происходит в коридоре (осужденного многократно проводят этим коридором поэтому подозрений у него не возникает), оружие находится в оперативной кобуре с патроном досланным в патронник, выстрел производится сзади в сердце, в голову, в затылок в частности не стреляют потому, что пуля может срекашитировать, смерть происходит мгновенно. Из параллельного коридора выходят судмедэксперт, прокурор рангом не ниже областного и представитель учреждения (обычно начальник) медик констатирует смерть, составляются необходимые документы. Тело родственникам на руки не выдается, хоронится, на спецкладбище или кремируется. На юге России расстрел ранее происходил в Новочеркасской тюрьме. (Насколько я слышал, среди осужденных ходили версии также, что если с первого выстрела, его не убьют, то должны помиловать, на самом деле это конечно не так, будут достреливать, хотя, по правде говоря, не известно ничего о тех случаях, когда кому-либо приходилось стрелять дважды, это все фиксируется, прокурором, судмедэкспертом, представителем администрации учреждения, а также офицером который произвел расстрел)