Виталий Лозовский - Как выжить и провести время с пользой в тюрьме. Часть 1

В использованном фрагменте речь идет об Азербайджане периода 93–98 годов и все данные собраны от очевидцев — бывших смертников и охранников, сам автор ничего не придумал. В этом же письме описана Россия.

Состояние дежавю. В моих снах меня именно так дважды расстреливали. Если первый раз подробности не очень помню, то во второй — очень отчетливо. Я знал, что меня собрались расстреливать и даже попросил выстрелить именно так — в сердце. Выстрел был сзади. Ни боли, ни страха не было. Толчок, падение, ясное сознание, постепенно куда-то ускользающее… умирать легче, чем жить…

Жак Росси вспоминает:

К.Д. — из Прибалтики. Бывший унтер-офицер царской армии, он был членом подпольной большевистской ячейки задолго до октября 1917-го, а затем стал одним из первых чекистов. Еще какое-то время спустя его направили в охрану Ленина.

В 37-м К.Д. был моим соседом по нарам в Бутырке. Сосед — это, конечно, только так говорится: нас на нарах несколько десятков, мы притиснуты друг к другу, как сельди в бочке, и лежим на голых досках, образующих своего рода палубу, намертво прикрепленную к стене. К.Д. — хороший сосед: с ним не надо опасаться вторжения на твою территорию. Он услужлив: когда мне доводится переносить "конвейер", берет на себя заботу о сохранении моей миски с баландой.

Иногда он делится со мной воспоминаниями о Ленине, о котором говорит с нежностью и восхищением. Я поражен возникающим передо мной иным образом Ленина, весьма отличающимся от известного мне по советской пропаганде. Это уже не застывшая большевистская икона, а скорее бог-олимпиец со всеми своими причудами. И язык К.Д. непохож на официальный: он не использует избитых штампов, например, всегда говорит "октябрьский переворот", хотя вот уже сколько лет это называется "Великая октябрьская социалистическая революция"…

Один из его рассказов особенно мне запомнился:

— Когда конвоируешь человека, которого тебе поручено расстрелять, обязательно надо проверить, чтобы руки у него были крепко связаны за спиной. Наши парни используют для этого проволоку — надежнее, чем веревка. Потом с заряженным револьвером в руке пускаешь его впереди себя, а сам идешь в двух шагах сзади, давая ему приказы "Налево!", "Направо!", "Спускаться по лестнице!" и т. д. До самого того места, где уборщица насыпала опилок или песку. Тут приставляешь ему револьвер к затылку, но не вплотную, чтобы он так ни о чем и не догадывался. Нажимаешь на курок и в то же самое мгновение даешь ему хорошего пинка…

— А зачем это? — спросил я, удивившись.

— Чтобы кровь не забрызгала гимнастерку. Представляешь, сколько сил стоило бы жене отстирывать ее каждый день!

Эльдара

Зейналова:

Привет,

Не претендую на ваш ответ. Просто выскажу свои мысли по поводу опубликованного материала. Не знаю кем был автор, но написал он так, что поначалу аж на жалость прошибает, ах какие бедные ребятушки, на расстрел их, да еще и кое-кого с особой жестокостью. А вот кто эти "ребятки"? Нелюди, убивавшие с нечеловеческой жестокостью… Так что материал — туфта, зря смертную казнь отменили, таких выродков незачем кормить и содержать за счет государства.

Не, ну автор точно давит жалостливую слезу из читателя. Блин, умер человек не повидавшись с матерью. А что он сделал на пару со своим подельником, что попал в эту камеру? Вот об этом автор-то как раз и не пишет.

Делаю выводы. Необъективный и кривобокий материал. Если вся книга написана в том же духе, то она бессмысленна.

С уважением, Квазар аKa Артем

Книга написана совсем в другом духе. Я постараюсь показать это и в других фрагментах, хотя и в этой главе внимательный читатель мог это увидеть. И автор очень взвешен, описывая реальные события, и не навязывает своего мнения. Но вопрос в данном случае в другом. Наказание должно соответствовать содеянному — спору нет. Но в бездушных тварей мы тоже не имеем права превращаться.

Совсем недавно я был в гостях у своего дяди и пошел с ним помочь ему на пасеке, рядом с домом. Он работал в сетке-накидке, для меня же не нашлось. Тем не менее ни одна пчела меня не укусила. Дядя сказал, что пчелы не кусают тех, у кого нет обид и претензий к окружающим. Он такой — сельский мистик… Я был польщен и втихаря возгордился этим. Чуть позже, когда улей уже успокоился, захожу в дом и вижу на оконном стекле двух пчел. В доме были маленькие дети, а пчелы вели себя агрессивно. У меня мелькнула мысль: "этими двумя можно пожертвовать — они опасны, а жизнь детей не идет ни в какое сравнение с жизнью пчел". И я, решив, что имею право распорядиться чьей-то судьбой, убил одну из пчел. Тут подошел дядя и видя, что я собираюсь сделать то же и с второй, неодобрительно покачал головой, аккуратно взял ее за крылья и вынес на улицу. И вот — выхожу я затем из дому и почти сразу мне с лету в шею впивается пчела. При том, что уже весь улей давным-давно успокоился. Это послужило мне хорошим уроком — жизнь священна.

Можно, конечно, говорить, что это совпадение, а я просто впечатлительный тип. Но такие понимания не рождаются в один момент — определенные события или слова, как последняя капля, только проявляют весь предыдущий опыт.

Оригинально недавно написал один читатель:

Не моя мысль. Была она, кажется, у Достоевского или Толстого.

Если, грубо говоря, каждый десятый не минует тюрьмы, то:

1. Такие мы есть и тюрьмы нам необходимы.

2. Чтобы 90 % жило хорошо, 10 % должно отсидеть.

Получается, что мы, которые на свободе, живем частично за счет тех, которые лишены ее.

Спасибо.

Олег

Да, стоит задуматься…

Приведенное выше письмо, посвященное материалу о смертниках, вызвало несколько ответных откликов. Отзыв от Артура Саканяна, автора уже упоминавшейся мною книги "Театр одного зрителя" — тоже о тюрьме, только о тюрьме духа, которую мы строим сами для себя.

В последней рассылке имело место возмущение Квазар аKa Артема по поводу "жалостливого" отношения ведущего рассылки к смертникам. Это напомнило мне одну историю, происшедшую со мной много лет назад. Как-то моя жена возвращалась поздно вечером домой, а я ремонтировал квартиру и не смог выйти ей навстречу. Какой-то пьяный парень стал её преследовать и пугать. Она в страхе добежала до дома, а на мои уговоры уйти с миром, парень нагло заявил, что ему море по колено, и он, что захочет, то и будет делать. Не помню, как я слетел с лестницы вниз. Помню только, как его ботинки промелькнули перед глазами, потом приехала скорая и милиция. В мгновение ока я становился преступником. Тогда меня спасло от статьи непреднамеренного убийства то, что парень был в тяжёлой весовой категории, а также то, что я не ободрал пальцы о его зубы. Я не буду ставить перед Квазар аKa Артемом задачи на работу воображения, а хочу только спросить: что полезного он мог бы дать людям? Это во-первых, а во-вторых, каждое преступление имеет свою предысторию и "Не суди, дабы несудимым быть". Автор рассылки в своём повествовании хотел передать атмосферу царящую в камере смертников, когда каждое слово, каждый вздох врезаются в память тех, кто дожидается своей очереди. Это такие же люди, как мы с вами, и они хотят понести своё наказание достойно. Но если убийца лишил человека жизни, то по каким меркам справедливости его убивают духовно, если он этого преступления не совершал. Оказывается, духовное преступление неподсудно, и вдвойне ценен человек, прошедший круги ада, но сумевший сберечь свою человечность. Такому человеку есть что сказать, и он достоин всяческого уважения.