Алексей Курилко - Отечественное порно

— Хоть бы ты убрался куда-нибудь! — раздражённо восклицала она.

— Может я схожу к Шурке, — предлагал я.

— Да иди куда хочешь, только оставь меня в покое.

Ну что тут скажешь?

Я начинал собираться, и всё повторялось по кругу: она глядела на меня как на предателя, плакала, обвиняла в том, что я, мол, только и жду, чтоб побыстрей слинять из дому.

В то время я уже пробовал писать. Так вот всякий раз лишь только я усаживался за стол и брал в руки авторучку — для меня сразу находилось какое-то срочное дело.

— Лёня, вынеси, пожалуйста, мусор.

Я закрывал тетрадь, откладывал ручку, и шёл выносить мусор.

Ничего страшного. Минутное дело…

Вернувшись, я присаживался к столу, раскрывал тетрадь, брал ручку…

— Лёнечка, ты не мог бы сходить купить подсолнечное масло.

Лёнечка мог. Лёнечка закрывал тетрадь, отбрасывал ручку…

Потом требовалось вытрусить ковёр, передвинуть диван к окну, вкрутить в коридоре лампочку…

И так изо дня в день…

Я уже всерьёз планировал побег… Я был готов бежать из собственной квартиры…

Потом родилась Рая. Но наши отношения уже превратились в ад. Они мучили нас обоих. Ребёнок не мог спасти разваливающийся брак.

К пяти часам я уже был сыт по горло всеми этими съемками. Все эти члены, задницы, сиськи — уже не было сил на это всё смотреть. Не прощаясь ни с кем, я уехал.

Перекусил в какой-то тошнотворной забегаловке, затем купил пива и приехал домой.

Я включил немой телек, уселся в кресло, тянул пивко, курил…

На третьей бутылке, где-то около восьми, зазвонил телефон.

— Да?

— Спустись, пожалуйста, хочу с тобой поговорить.

— Где ты?

— Я в машине, у подъезда.

— Так может поднимешься?

— Не хочу. Лучше посидим в машине.

На улице похолодало. Но в автомобиле было тепло. Звучала музыка. Что-то испанское: кастаньеты, гитара…

— У тебя курить тут можно?

— Травись на здоровье.

Я закурил. Она чуть-чуть опустила с моей стороны стекло. Дым от сигареты мягко потянулся в образовавшуюся щель.

— Ну здравствуй, Лёня.

— Привет.

— Только не делай вид, что тебе всё равно.

— Всё равно — что?

— Ты прекрасно знаешь.

— Мне всё равно.

— Ну что ж тогда расскажи мне как ты докатился до такой жизни?

— Я?!

— Ну не я же!

— Послушай, — я глубоко затянулся дымом, — кто из нас снимается в порно?

— В порно снимаюсь я. Только в отличии от тебя, я ничего постыдного в этом не вижу.

— Да-а? Так может порно это хорошо?

— А что плохого?

— Так может пусть и дети его смотрят.

— Ну, детям не обязательно. Хотя вместо всяких там ужастиков, где монстры, кровь, головы отрывают… Или фильмы о маньяках, которые в течении часа пачками насилуют и убивают женщин… Уж лучше пусть смотрят как дядя делает тёте хорошо, чем плохо.

— Наташа, что ты говоришь?

— Не будь ханжой. Все люди занимаются этим. Помнишь, лозунг американских хиппи? «Лучше заниматься сексом, чем воевать».

— Не надо оправдывать своё поведение.

— Кто бы говорил. Я снимаюсь в порно, ты его пишешь. Мы оба продаём свои способности.

Я выбросил окурок за стекло. И тут же закурил вторую.

— Не сравнивай. Мне нужны деньги, а ты в них, как я погляжу, не нуждаешься.

— Значит, ты ещё хуже меня. Твой стимул деньги.

— А твой?

— А мне нравится.

— Ты ненормальная.

— Потому что честная?

— У меня нет настроения спорить. Давай поднимемся ко мне, попьём пивка…

— Ты сможешь быть со мной после того что видел?

— Просто выпьем пивка.

— Спасибо. Мне уже пора. Муж не любит, когда я задерживаюсь.

— Ты замужем?

— Естественно.

— Кто он?

— Ты его должен помнить. Козин Толя.

Конечно же я его помнил…

Не знаю как сейчас, а в Советское время подростков тянуло в «подполье» — на чердаки, в заброшенные погреба, в подвалы, полуподвалы…

Когда нам было лет по четырнадцать-пятнадцать, заняли мы и обжили очередное подвальное помещение жилого дома. Каждый из нас привнёс в интерьер частичку своей формирующейся индивидуальности.

Меломан Андрей Копытин расклеил по стенам плакаты и старые календари с изображением зарубежных и отечественных исполнителей рока.

Здоровяк Брюня повесил боксёрскую грушу.

Серёжа Кравченко по кличке «Седой» сколотил грубоватый стол и пару табуреток.

Аркадий Серман — заучка и эстет — приволок из отцовского гаража гипсовою статую безрукой Венеры. Мы её называли «девушка-сапёр».

Я ничего не принёс, но был идейным вдохновителем всего этого мероприятия. К тому же по моей наводке, мы все скопом, под покровом вечерней темноты, притарабанили из мусорки в подвал большой продавленный диван без ножек.

Предполагалось, что в подвал мы будем водить девчонок.

Девчонок у нас и близко не наблюдалось, во всяком случае таких, что согласились бы к нам приходить, но мы были полны надежд и желания, и дивану заочно отводилось почётная роль сексодрома.

Правда, скоро выяснилось, что в нём обитают доисторические насекомые, попросту клопы, но это были мелкие неудобства, с которыми нам приходилось мириться.

Каждый день мы спускались в подвал, сидели там весь вечер, глотали пыль напополам с табачным дымом, резались в карты, травили анекдоты, обменивались последними новостями…

Однажды к нам заявился Анатолий Козин, которого все, естественно, за глаза называли «Козёл».

Козин был на пару лет нас старше, с детства любил и умел зарабатывать деньги, вечно он что-то покупал-продовал, и даже успел целый год просидеть в колонии для несовершеннолетних.

Он не пользовался среди нас безоговорочным авторитетом, как например Витька Шмель, сидевший за то, что избил подвыпившего участкового, но некоторую долю уважения он всё-таки заслуживал.

— Пацаны, — сказал он, — есть деловое предложение!

— Противозаконное? — спросил Седой, названный так за то, что был стопроцентным блондином.

— Прибыльное, — уклончиво ответил Козёл.

— Значит, да, — подытожил Седой.

Я миролюбиво предложил:

— Рассказывай.

Он снял кепку, опустил её на голову Венеры. Провёл пальцем по её груди, глянул на палец, словно проверял наличие пыли.

— У всех у нас есть дома трёхлитровые банки. Если каждый из нас принесёт хотя бы по пять штук — уже хорошо. Для начала. В дальнейшем я найду, откуда их ещё можно брать.

— Мы будем сдавать банки?

Козин скривился:

— Брюня, это что — такой спортивный юмор? Из рубрики «Боксёры шутят»? — он выразительно помолчал и продолжил. — Прошу не перебивать, пока я не закончил. У меня есть крышки и такая штука для закручивания банок. У двоюродного дяди есть цветной ксерокс, на котором можно распечатать нужные нам этикетки. Остаётся лишь достать жидкость, каковой мы должны будем наполнить банки…