Сергей Герасимов - Шаги за спиной

Он проснулся еще раз, уже начинало светлеть, было видно первое море, гладкое, похожее на зеленоватый бархат. У моря плыла обыкновенная земля, смая обыкнованная, нерадостная, незамечающая близости чуда. Кто-то спозаранку ловил рыбу – черный четкий силуэт в широкой резиновой шляпе. Валерий свесил голову вниз и посмотрел. Тамара спала, небрежно бросив голову на левый локоть (перележит ведь, подумал Валерий и порадовался сам за себя, за свою заботливость). Женя не спала и смотрела на него. Она приложила палец к губам, тихо встала и приблизилась.

– Не очень заметно? – спросила она.

– Что?

– С моим глазом.

– С которым?

– С этим, – она говорила шопотом.

– Припух немного.

– Больше ничего?

– Ничего. А что должно быть?

– Я потом расскажу, это слишком страшная история, чтобы рассказывать ее ночью.

Она протянула руку и, приблизив его голову, легко поцеловала. Так целуют хорошо знакомую игрушку. Валерий сделал немой знак в сторону Тамары.

– Это же интересно, – сказала Женя, – пусть спит, она не узнает. Так ведь интересней, правда? Только не читай мне читки.

– Будешь говорить мне «вы» в чужом присутствии, хорошо?

– Хорошо, но тогда ты мне тоже должен одно желание. Я тебе нравлюсь?

– Да.

– Я тебе понравлюсь еще больше, – Женя поцеловала его снова и легла на свою полочку, не забыв надеть очки. Она сразу же уснула.

Лунатичка какая-то, – подумал Валерий, – вот так среди ночи… Может, это она во сне? Так хорошо…

Он на самом деле чувствовал себя хорошо. Была некоторая справедливость в этом, некая месть судьбе, не допускавшей его аж до двадцати шести лет к самой соблазнительной тайне.

Теперь он чувствовал себя вправе вернуть себе упущенное.

Еще раз он просыпался от того, что Тамара встала и подоткнула ему одеяло. Было уже почти светло и очень синее, очень плоское море двигалось сразу двумя полосами справа и слева.

Так не бывает, подумал Валерий, засыпая.

Они сняли две комнаты в четырехкомнатной квартире с видом на соблазнительный виноградник и предостерегающую собачью будку, недалеко от центра. Комнаты были рядом; Женя наткнулась в темном коридорчике, прилипла грудью и сладко обняла:

– Не пугайся так, мой милый. Ты же мой милый?

– Твой, – сказал Валерий и попробовал юркнуть в свою комнату.

– Только мой?

– Не только, ты же знаешь.

– Ничего, мне так больше нравится, – сказала Женя.

Что-то слишком сильно мне везет с женщинами, подумал он.

Жаль, что это нельзя как-нибудь регулировать. Никогда не думал, что от женщин придется отбиваться. А ведь от них нужно отбиваться; это такое же важное умение, как и привлекать их.

Я еще слишком многого не знаю.

Он повалился на кровать и стал строить планы. Планы строились охотно, призрачные, сюрреальные и неустойчиво-устойчивые, как слоны на картинах Дали. Тамару он любит, это однозначно. С ней все ясно. Она хорошая, трудолюбивая, нежная, принципиальная и надежная. За ней как за каменной стеной. Такая и из огня вытащит. Простит ли она, если узнает? Какая разница, она ведь не узнает. Но что-то нужно придумать. Самые главные вопросы: «где» и «когда». Есть идея: снять еще одну комнату и встречаться с Женькой там. Что подумают хозяева – у Женьки на любу написаны четырнадцать лет. А как сладки должны быть четырнадцать лет! Уух, как сладки! – он почти застонал.

– Подними ногу, – сказала Тамара, – я здесь подмету.

Он поднял ногу и продолжал мечтать. Что можно придумать еще? Можно посылать Тамарку на базар, и в это время… Нет, она может вернуться неожиданно. А если в ванне? Нет, это ничего не дает. Лучше всего снять квартиру; но, опять, квартира…

– Ты мне мешаешь, – сказала Тамара, – ты видишь, сколько мне нужно убрать? Пойди погуляй.

Он вышел и снова наткнулся на Женю.

– Я сейчас иду в ваннну, – прошептала она и чмокнула его в ухо (уу, мое ушко мягенькое!..) – присоединяйся, поцарапаешь дверцу, вот так.

Она открыла дверь и заглянула, оценила уборку.

– Тетя Тома, я пойду в ванную, хорошо?

– Хорошо, можешь не спрашивать.

– Но вы мне как мама. Просто я люблю купаться долго, я никому не помешаю?

– А я пойду погуляю по городу, – сказал Валерий, чувствуя себя заговорщиком, генералоубийцей, как минимум.

– Персиков купи!

Он подождал, пока Женя включит воду и поцарапался в дверь.

Женя открыла дверь нараспашку.

– Ты с ума сошла! – он говорил почти беззвучно. Срочно накинуть крючок. Вот. Слава Богу!

Женя протопала по ванне, сделав полный разворот:

– Как я тебе нравлюсь? Правда, не плохо? Раздевайся.

– Нас же услышат.

– Не услышат, если ты будешь тихим. Главное, не смейся.

Смех, он всегда выдает. Я включу воду посильнее.

Она повесила душ на бельевую веревку, чтобы вода, падая с большей высоты, производила побольше шуму. Потом, подумав, повесила туда же клеенку. Клеенка гремела так, что голосов было не слышно. Вода потекла по зеркалу и по обоям. Сейчас струйка побежит за дверь, думал Валерий, обязательно побежит!

Женя подложила тряпку. Было заметно, что фокусы в душе ей не в диковинку.

– Все-таки неправильно, – заметил Валерий. – Когда люди моются, они двигают душ и звучание струи меняется. Так сразу будет понятно, что здесь не моются.

– Правильно, ты в звуках разбираешься, с музыкантами не спорю, – согласилась Женя и постучала по шлангу. Звук сразу стал вибрировать. То что надо.

Тамара постучала в дверь:

– Пусти, я возьму полотенце.

– Какое, здесь несколько?

– С голубым корабликом.

Женя выбрала полотенце с голубым корабликом, сняла крючок и, придерживая дверь одной рукой, протянула полотенце в щель.

(Валерий смотрел на кончики ее скользких пальцев – какой ужас!)

Накинула крючок. Валерий перевел дыхание.

– Как я выйду? – спросил он.

– Через дверь. Вначале я выгляну, если кто-то будет, я опять дверь закрою. Буду купаться, пока останется пустой коридор.

– Но у меня же волосы мокрые!

– Пока не мокрые. На, надень шапочку.

Валерий надел.

– Ты купил персиков? – спросила Тамара.

– Нет, забыл.

– А что же ты делал? Девушек рассматривал?

Женя поперхнулась со смеху, прожевала и взяла новую сардинку за хвостик.

– Когда мы пойдем на море? – спросила она. – Тетя Тома, а мы купим матрас?

Тамара посмотрела на ребенка материнским взглядом. Не было и следа былой холодности. Женя снова засмеялась и подмигнула сразу двоим.

– Очень вкусно. В следующий раз готовлю я!

Тамара улыбнулась, довольная.

Пока девочки мыли посуду и болтали о всячине (удивительно, как много общих тем сразу находится у женщин), Валерий вышел на улицу и сразу же наткнулся на персики. Пушистые, зеленые, с гнильцой. Из урожая, собранного досрочно. Море было рядом, в сотне метров. Он купил персики и спустился по песку. Песок был ненастоящим, а из мелких ракушек. Валерий вспомнил одно из очень детских морей, которые все давно слились в единое темно-синее блаженство; вспомнил собирание красиво извитых ракушек, нанизывание их на нитку, громаду обязательно прекрасного будущего, в которое тогда верилось как в дважды два четыре.