Леонид Бахнов - Жужукины дети, или Притча о недостойном соседе [Антология короткого рассказа. Россия, 2-я половина XX в.]

— Зимой они по льду к нам переходят — и живут среди нас, как будто домашние, а на деле самые что ни на есть дикие коты. А как снег начинает таять, уходят по льдинам обратно, на свой берег...

На том берегу заброшенная деревня, называется Республика. Когда-то свезли вместе дома, решили жить коммуной, но в первый же голодный год коммуны не стало, и остались развалившиеся хаты. В них и живут коты. А что?.. Совсем не плохо...

С тех пор я часто думаю о тех котах. Как они там? Живут республикой, сами по себе и не тужат... На своего смотрю — не оттуда ли?.. А он виду не подает. «Ты там был?..» Он молчит, в глазах искры. Может, дикий? А что, вполне может быть.

У нас есть кот, и с ним всегда что-нибудь неприятное случается. То ударят, то поцарапают, то лишай подхватит, то лапу расшибет. Вечно побитый, истерзанный ходит, огорчает нас каждый день. Кругом коты как коты, ну, подерутся разик, а наш какой-то особенный. Так и живем без радости от зверя, в постоянной тревоге находимся — что он сегодня придумает, как собой распорядится... Вы скажете, ну что за тема, кот, неинтересно нам. А вы подумайте, чуть дальше кошачьего хвоста взгляните — и вам откроются большие просторы для мысли... Вот, например, это жизнь его так прижимает, подкладывает коту свинью на каждом шагу, или в нем особое свойство есть, которое его из беды в беду толкает? Жизнь у него бедоносная, или сам бедоносец он, особый подвид кота разумного, зла себе не желающего?.. Если особый, то непонятно, как он еще себя не уничтожил, не исчез с лица земли... Почему эволюция при всей суровости допускает такое издевательство над своим течением?..

Смотрю на него — парень как парень, уши на месте, хвост как хвост... Конечно, побитого, если хромает, сразу заметят — добьют... И если плохо выглядит, шерсть вылезла — не простят... Даже плакать красиво надо, чтобы помогли, а как же... Взяли домой, полечили, откормили, шерсть лоснится... Выпустили — через два дня пришел — зуб выбит, полгубы оторвано. Стал малость кривоват, хорошо, что сверху не видно, за эту губу ему бы добавили... Снова полечили, отпустили — спрыгнул с балкона, исчез. Теперь вот жду, придет — не придет... Что с ним в очередной раз приключится?.. Может, думаю, потому кругом все целы, что он беды на себя привлекает? Или смельчак такой — сам беду ищет, гвоздь кулаком забьет, а потом тем же способом выбивает... Или, если ударят, не бежит, от страха осторожность теряет?.. Есть и такие...

Одним словом, не простой кот. Древние греки сказали бы — судьба, а сам он ни при чем. Они верили, а мы не знаем, а если не знаем, то совсем теряемся, просто ничего сказать не можем... Может, бедоносец, может, судьба... Кругом коты бегают — все целы. Как в этом разобраться — голова кругом идет. А вы говорите, кот... А если свою жизнь взять?..

Я взял тетрадь, из нее выпал таракан. Довольно крупный, мясистый, звучно шлепнулся на стол — и побежал. Я смахнул его на пол. Он упал с огромной высоты на спину, но ничуть не пострадал — отчаянно болтал ножками и шевелил длинными усами. Сейчас перевернется и убежит... Он раскачивал узкую лодочку своего тела, чтобы встать на ноги, — мудрость миллионов лет выживания спасала его. Я смотрел на него, как небольшая гора смотрит на человека — с досадой — существо, слишком близко подбежавшее к ней. Сейчас он думает о том, как удрать. Он не понимает, что от меня не уйти. Пусть не бегает по столам, по любимым моим тетрадям. Он думает, что перевернется — и дело сделано. Он только предполагает, а я — располагаю. Чем я не тараканий бог? Я наперед знаю, что с ним будет. Я накажу его за дерзость. Смотрю, как он барахтается — сейчас встанет... Все-таки неприятное существо. Зато у него есть все, чтобы выжить, — он быстр, силен, бегает, прыгает — почти летает. Не хватает только панциря, как у черепахи. Представляешь — панцирь... я его ногой, а он смеется — вдавливается в подошву, как шляпка гвоздя, выступающего из пола, освобождается и убегает. Да панцирь ему не даден... И ум у него точный и быстрый, но недалекий. Он предполагает, а я — располагаю. Я сижу за столом, повернувшись к таракану. Пожалуй, я поступлю, как бог, — дам ему поверить в шанс. Переворачиваю его. Он бежит через комнату в дальний угол. Чудак, я же его догоню. Не спеша встаю — и вижу: совсем рядом с ним щель в линолеуме. Таракан вбегает в щель, как в большие ворота, и теперь бежит себе где-то в темноте по известным ему ходам... А я, назначивший себя его богом, не признанный им, — остаюсь, беспомощный, один в огромном пустом и гулком пространстве.

Ученые говорят, в нас существует программа смерти. Приходит время — отдается приказ: пора! — и спускается с цепи сила уничтожения. Сами себя убиваем. Это не проблема, ведь только одной кислоты производим килограмма полтора за ночь, так что убить себя нетрудно. Можешь из желудка, можешь из печени и даже из какого-то там костного мозга — откуда хочешь. Время приходит, раздается тихий голос — хватит, собирайся, брат, ничего не попишешь... Сопротивляешься?.. Ну, месячишко продержишься, а больше ни-ни, ведь когда сам против себя, долго не продержаться. Откуда ждать?.. То ли из желудка, то ли от печени, то ли от этого страшного костного мозга... Круговую оборону, что ли, держать? Какая круговая, если враг внутри, все позиции ключевые захватил... И не враг он вовсе, а ты это сам... А может, правильно все? Не заслоняй горизонт следующим поколениям. Порядок во всем должен быть. Жизнь, конечно, сама разваливается и теплым паром расходится по Вселенной, но и здесь суеты и давки допускать не следует. Идем по очереди, номерок на ладони записан — вам сегодня, а вам завтра. Мы, правда, не видим, не знаем, но кому надо знать, тот свободно читает — вам завтра, вам послезавтра... Но позвольте, я еще и не жил... Гражданин, вам за диетическое питание и гимнастику десять добавили?.. Добавили... За непослушание и стрессы пять сняли?.. Сняли... За машину — еще пять, за жену — три... Все правильно, дорогой, идите на три года раньше. И вообще, с кем спорите?..

А я не спорю, я думаю... Бежать, жаловаться?.. Куда?.. Ведь сам себя. Мина внутри, с часовым механизмом. Тикает. Тикает. Рядом другие люди бегают — тоже тикают. Кто по сторонам смотрит — еще не понял, кто прислушивается, а у некоторых глаза уже — в себя, уши — в себя... Еще, правда, бегает, но, несомненно, ждет. Вот такая картина складывается. Нет, вы подумайте! — не только рождаешься — сам и живешь — сам, но и вовремя сам себя убиваешь! А все вместе, в распрях своих и постоянной грызне — кто справедливей, кто сильней, — разве не приближаемся к краю? Тоже программа?.. А что... Неплохо придумано — все сам... Я не спорю. И не сопротивляюсь. Ведь откуда ждать? — неясно. Может, из желудка, может, из сердца... или из этого дурацкого костного мозга, кто знает... Тут не до обороны. Иди по очереди и горизонт не заслоняй. За гимнастику добавили? Значит, справедливо. Диетическое учли? Все по закону. Некуда бежать. Нечего жаловаться. В поле, на волю? — иди беги. Выбежишь в тишину — и услышишь внутри... Слабое тиканье. Программа!