Анна Матвеева - Есть! [litres]

– На цыпочках подошла? – ядовито переспросил Колымажский. – Воровато озираясь? А ты где в это время сидела, Иран? В шкафу?

Аллочка хмыкнула. Иран же, с достоинством обмахиваясь своими руками, словно пальмовыми ветвями, продолжала рассказывать, не глядя, впрочем, никому в глаза.

Шкафа в кабинете Парусинской нет, и это обстоятельство отлично известно как Доду, так и всем присутствующим. Шкафа нет, но есть большая тумба с телевизором, и так получилось, что Иран необходимо было поменять в телевизоре кое-какие настройки, и она сидела перед ним на корточках, а сзади неё кто-то очень промыслительно поставил большое вертящееся кресло. Так что самой Иран видно не было, а телевизор заглушал шаги и скрипы. Когда Иран увидела Геню, то хотела встать и поздороваться, но Геня вела себя очень странно…

– …и ты решила понаблюдать за ней! – возмутилась Ирак.

– Ну, в общем, это получилось естественно, – сказала Иран. – А ты бы, конечно, закричала во весь голос: «Привет, дорогая, зачем лезешь в чужой компьютер?»

– Она не просто залезла в мой компьютер, – деликатно заметила Ека, – а слила на флешку все рецепты.

– И ушла, воровато озираясь, – Иран победно смотрела на Дода Колымажского.

– Так, – П.Н. отодвинул тарелку с недоеденной мусакой и вскочил из-за стола. – Так, лично мне всё ясно. Я сам поговорю с Геней, или нет – Аллочка, ты поговоришь. Ты скажешь, что ей нужен отпуск. Всем остальным – не лезть сюда, ясно? Ирак, тебя особенно прошу: без мелодрам.

Ирак обиженно пожала плечами.

– Кстати, я давно просил сделать мне нормальный хоегушт , – П.Н. явно подлизывался к Ирак, и Ека взяла это на заметку. Восточная кухня – не её козырь.

– …Лично мне ничего не ясно, – ворчала Аллочка, покидая кухню с Додом и Пушкиным. – Зачем Гене её рецепты? Она своими отлично обходится!

Ека вежливо улыбнулась Аллочке и хлопнула дверью прямо у неё перед носом.

Презентация меню прошла на «ура» – даже Ирак впечатлилась, а Юрик только успевал записывать рецепты на салфетках: «польпетте – плоские котлетки, на которые выкладываются помидорные дольки, моцарелла и анчоусные крестики».

…Сегодня Ека не собиралась готовить ничего особо выдающегося. Это будет простой, эффектный ужин на двоих. П.Н. заглянет к ней через пару часов и с порога начнёт раздувать ноздри. И даже если он отменит визит, Ека уже не способна обойтись простенькой закуской даже для себя самой – она привыкла готовить и есть так, словно от качества этой еды зависит вся её жизнь.

– Есть! – сказала Ека, как военный, откликаясь неизвестно на чей приказ, и покрепче завязала тесёмки фартука. Неиссякаемый источник многих познаний, П.Н. однажды поведал, что в русский язык слово «есть» в его военной ипостаси прибыло прямиком из английского. Что британское «йес» переродилось в славянском понимании в подходящее по звучанию, родное и съедобное «есть».

«Не помню, откуда я всё это помню», – кокетничал П.Н, подбирая корочкой домашнего хлеба вкуснейший соус из томатов с базиликом. У итальянцев это называется «набивать башмачок».

Вечер выдался прохладным, поэтому можно сделать сытный фасолевый суп – с красным перцем, сливками, табаско и колбасками пяти сортов. Фасоль, ясное дело, тоже трёх сортов – белая и красная приготовлены заранее, зелёную надо слегка разморозить. Ека хлопнула дверцей гигантского морозильника (в плохих фильмах такие морозильники никогда не используются по прямому назначению). Из закусок – холодные «пирожные» из слабосолёной сёмги, авокадо и очищенных томатов, сверху кокетливо присыпанные розовым перцем. Основное блюдо – камбала, ради которой Ека вчера ездила к своему секретному поставщику, – будет подано на троне из рукколы, с красной икрой и шалотом. Десерт – открытый песочный торт со сливочным кремом и абрикосами с фисташковой пылью.

Как жаль, что с людьми никогда не получается ладить так же легко, как с продуктами! Например, Аллочка Рыбакова могла бы служить идеальным ингредиентом для самых разных блюд – она замечательно сочетается с окружающими, но при этом сохраняет свой собственный вкус. Ирак, будто пряная приправа, украшает пресное общение, но никогда не солирует в блюде… Увлёкшись размышлениями о людях и продуктах, Ека готовила механически, не вдумываясь и не вглядываясь в то, что получалось. А ведь её наставник, итальянский повар Эмилио, не уставал повторять: не отвлекайся во время готовки, Катарина! Хороший кухарь всегда помнит о том, что именно он сейчас делает, и потому отслеживает работу на всех её этапах.

Ах, дорогие коллеги, – прежде чем вы стали коллегами, Ека изучила каждого вдоль и поперёк! Она знала вас лучше, чем самый близкий друг и самый пристрастный родственник. До появления Еки на телеканале «Есть!» все эти Аллочки, Пушкины, Ираны и Ираки сидели на своих местах крепко и ровно, как листы в новенькой тетрадке, – но вот явилась Ека и рванула за угол страницы! Так их рвут только ради срочной записки – и одни отходят ровно, а другие сидят так крепко, что отдирать их приходится по-живому, оставляя под скобками бумажные ошмётки. Пушкин, например, замечательно ненавидит Еку, но, будучи лицом всецело зависимым, исполнит всё, что потребуется. Романтическая дура Иран и вовсе не представляет теперь жизни без своей Кати – ждёт революции на отдельно взятом телеканале! Вот только Ирак – тяжёлый случай патологической верности – никак не желала сдавать позиций. Кроме того, в Екином списке были не определившиеся по сию пору персонажи. Повар Малодубов со своей ядовитой женой. Директриса «Сириуса» – старая толстуха Мара. Про Аллочку сказано уже столько, что Ека даже думать о ней больше не хочет, по крайней мере сегодня. Зато в рукаве скрыт мощный козырь – вечная любовь Гени Гималаевой, фотограф Владимир. Ждёт указаний!

Ека так увлеклась своими мыслями, что чуть было не упустила важный момент – когда томаты стали готовы к бланшировке. Неудачные попались томаты – кожица сходит легко, но мякоть слишком жёсткая. Сёмга, которую Ека принялась было рубить острым ножичком, слегка попахивала. Авокадо под кожурой оказался сплошь покрыт мерзкими чёрными пятнами. Да что ж такое! Ека выбросила заготовки для «пирожных» в мусорку и постаралась успокоиться. От неудач на кухне резко портилось настроение, а готовить без настроения нельзя. Этому её тоже научил Эмилио.

Ека сняла крышку с кастрюли – сливки свернулись, и на поверхности аппетитного варева плавали мерзкие сгустки. В духовке вместо гладкого абрикосового торта бугрился настоящий Забриски Пойнт!

Будто черти колдуют! – подумала Ека и с последней надеждой кинулась к сковородке с камбалой. Рыбка не подвела, выглядела и пахла именно так, как требовалось, но, когда Ека перекладывала её на трон из рукколы, сковорода дрогнула в руках, и камбала превратилась в летающую рыбу. Насколько прекрасно она смотрелась на сковородке, настолько же ужасно выглядела теперь на полу. Кот с интересом заглядывал в кухню, пока Ека, рыдая, с неизвестной целью посыпа́́ла скользкую бесформенную массу фисташками.