Михаил Попов - “Катти Сарк”, несущая ветер

Назавтра Пакратов не чаял подняться - до того стонали все косточки, когда пластом рухнул на кровать. Ему не хотелось ни есть, ни пить, а только спать, спать и спать... Но за ночь произошло что-то удивительное. Словно неведомая пружина подняла его ни свет ни заря, и он, махнув на все дела, тотчас засобирался в дорогу.

- Куда? - оторопел Трофимыч.

- Домой, - ответил Пакратов.

Трофимыч поначалу изумился, не в силах взять в толк, что с Сергеем проис­ходит, - ведь командировка была рассчитана на неделю, - а потом и обиделся. Его горбатый нос еще больше обвис, а из густенной бороды, как сыроежки из мха, вздулись губы.

- Трофимыч! - спохватился Сергей. - Миленький! Прости меня! Надо!

- Баба, што ли? - в лоб пробурчал старый лесовик, видать, что-то различив на лице гостя.

- Женщина, - признался Сергей. - Хочешь, привезу? - это вырвалось само со­бой. - На смотрины?

- Валяй, - смилостивился Трофимыч, и Сергей, чтобы совсем уж загладить вину, сердечно обнял старого лесовика...

...Пакратов летел назад, как на крыльях. Да почему «как» - именно на крыльях. Поезд его не устраивал. Махнул на «козлике» в соседний район, где был аэро­портик, и уговорил летунов взять его на транспортный «кукурузник». Шаг был рискованный. Намерзся, валяясь среди тюков да ящиков, - жуть. Единственное, что согревало, - мысль о Ламке. Ни о ком другом и ни о чём другом он не мог про­сто думать. Всё его существо устремлялось вперёд и, казалось, неслось, опережая «кукурузник». Прилетели в областной центр в пятом часу. Сергей с ходу кинулся к телефонному аппарату. Всё трепетало в нём, когда он судорожно набирал номер. И что же? Он просто ушам своим не поверил: Ламки не оказалось. Не оказалось не просто на месте, а в городе, потому что буквально сегодня она уехала в коман­дировку. Так сообщил ему слегка раздражённый женский голос на том конце про­вода. И эта неожиданная информация, и этот привычно неприятный голос просто подкосили Сергея. Он сел на ступени лестницы, возле которой находился автомат, и, чтобы не замычать, стиснул пальцами горло...

...Ламка отправилась в самый глухой район области. Там было полно колоний и зон. Зоны тянулись одна за другой вдоль железной дороги. А где зоны - там и беглецы, хотя до весны - «зеленого прокурора» - казалось ещё далеко.

Сердце Сергея было не на месте. Все эти дни он маялся, переживал, то и дело спускался к Филе.

Ему почему-то всё время надо было видеть бабочек.

Как-то днём Ламка вышла на связь. Звонила она из редакции районной газеты, к тому же, судя по тону, - в присутствии кого-то из сотрудников. Разговор длился не больше минуты. Однако Сергею и этого хватило, чтобы губы его целый день растягивались в блаженно-дурацкой улыбке.

Дни ожидания тянулись медленно. Сергея не покидало состояние тревоги. Од­нако иногда эти серые полосы перемежались всплесками нежности, и он терялся, не зная, куда эту нежность девать. В такие минуты Сергей улыбался и говорил комплименты всем особам охотуправления. Он без устали слушал излияния Маруси Пителиной о её пернатом детёныше. Для Таисии Тимофеевны он добывал индийский чай, меняя на него бездымный порох или дробь-нулевку. Нужник- Калиныч в такие часы находил в нём интересного и правильного собеседника. А Филе он проигрывал одну за другой шахматные партии, но при этом так яростно рычал и делал такое убитое лицо, что, похоже, снимал все нелепые подозрения.

Но больше всего этой обильно вырабатываемой нежности, разумеется, до­ставалось Алёшке. Сергей водил его в садик и забирал из садика. Все вечера они читали сказки, чего-нибудь рисовали, клеили и выпиливали. Они даже закончили собирать тот самый пластиковый клипер и провели в ванне испытания, однако, не выдержав собственного веса, парусник совершил оверкиль и пошёл на дно.

В очередной вечер Сергей малость припоздал. Пришёл в садик, когда всех ребятишек уже разобрали. Оставались только сынишка и светленькая остроно- сенькая девочка. Алёшка бросился к шкафчику. Сергей стал ему помогать. Но тут обратил внимание на ту самую девочку, которая, пригорюнившись, сидела в дальнем уголке.

- А она как же? - показал Пакратов глазами.

- За ней долго не приходят, - покачал головкой Алёшка.

- Давай подождем. А то ей грустно будет.

- Давай, - охотно согласился Алёшка, он ещё не успел разуть сандалии.

- На, угости, - Сергей протянул сынишке пару конфет.

Он схватил сладости и побежал к девочке. Тут появилась воспитательница.

- Опять за Парфёновой опаздывают. Прямо беда. - Она поминутно поглядыва­ла на свои часики. - Что делать? Что делать?

- А в чем дело? - осведомился Пакратов.

- В семь... - воспитательница замялась, - у меня стоматолог. А тут ещё ехать...

Лицо её было озабочено, больше того - перекошено не то болью, не то гневом.

Пакратов выразил сочувствие. Предложил подождать.

- Вы бегите. Мы побудем с девочкой...

- Правда? - обрадовалась воспитательница и кинулась к шкафу. Она стала собираться, время от времени все ещё выглядывая в окно и оценивая Пакратова взглядом. Сергей добросовестно играл с детьми, создавая образ честного, поря­дочного человека. Наконец, воспитательница упорхнула. Они остались втроем. И... засиделись. За девочкой никто не приходил. Миновал час. Пошёл девятый. Сторожиха-мямля ничего не посоветовала, перенимать эстафету дежурства не согласилась.

- Мои только территория да материальные ценности...

Пришлось забирать девочку с собой. Ну а чтобы не обрубать концы, Пакратов напоследок оставил адрес и телефон.

Короче, получилось хуже некуда. Уже часов в десять, когда девочку положили спать, прилетели воспитательница и мамаша. Мамаша была под изрядным граду­сом и в выражениях не стеснялась. Воспитательница краснела, бледнела и извиня­лась, но не перед Пакратовым, а перед этой разбушевавшейся особой.

- Как зуб? - спросил её Сергей.

- Какой зуб? - выпалила она и смешалась: - Ничего! Все хорошо!

Жена, утомлённая многочисленными всплесками эмоций, ушла спать. А Па- кратов с Алёшкой ещё долго маялись.

- Па, - сказал, засыпая, Алешка, - а хорошо бы у нас сестричка была...

Он так и сказал: у нас. Сергей погладил его по головке и сказал: «Спи». У него, старшего, сестрички нет и уже не будет. А у сынишки?

***

Командировка Пакратова наложилась на Ламкину командировку. В итоге они не виделись восемь дней. Дни ожидания тянулись подчас, как похоронная про­цессия. Сергей порой физически ощущал, как вяло и понуро тянутся на кладбище времени эти минуты и часы. И весь извёлся, ожидая её.

О прибытии Ламки известил коллега из районной инспекции. Всё было ис­полнено в лучших традициях советского детектива. Только вместо «славянского шкафа» Ламка выбрала паролем «материалы о развитии районной организации юных натуралистов».