Леонид Нетребо - Караван-сарай

Действительно, первая часть имени владельца отеля оказалась знакомой: «Selim».

Вася и Алина написали письмо по-английски, в котором бывший постоялец (указывалось полное имя Васи, период времени и номер комфортабельных покоев) просил прекрасного хозяина, обеспечившего превосходный отдых в великой стране Турции, подсказать полное имя другого постояльца из России — Адама, обитавшего вместе с семьей (Айша, Сина) в сто втором номере великолепного, наверняка, одного из лучших в Анталье, отеля. Они несколько колебались с транскрипцией имени «Айша», но в конце концов, посчитав это мелочью, отправили электронное письмо.

— Нужно было добавить: «Жду ответа, как соловей лета!», — с какой-то вызывающей иронией сказала Алина, когда они покидали Интернет-клуб.

Вася чувствовал себя виноватым за всплеск ностальгических чувств, поэтому, демонстрируя повышенную заинтересованность, обратился к жене:

— Алина! Ты обещала мне показать место, где ты родилась и где прошло твое детство. Как называется? Кажется, село Николо-Березовка? У нас еще уйма времени до вечера.

Они сели в автобус и спустя час вышли на остановке села со странным для Башкирии, как казалось Васе, названием: Николо-Березовка.

Алина повела Васю по исторической улице, показывая на старинные дома:

— Здесь у нас была школа, здесь детский сад, здесь клуб, здесь…

Их взору открылись церковные купола с четырехъярусной колокольней. Отсюда же открывался вид на Каму — спокойную, могучую, выплывающую слева, из царства сосновых боров, и уходящую вправо, в равнинный горизонт.

Вася удивленно взирал на открывшееся вдруг великолепие.

— Алина! Неужели ты выросла в этой красоте?

— Да, Вася, я выросла в этой красоте. Я ходила по этой улице, обитала в этих, тогда уже старых, но самых прочных домах из красного и желтого кирпича, построенных до революции. Это дома зажиточных людей и некоторых сельских учреждений. После ничего лучшего построено не было, и именно в них располагались все государственные учреждения. Весь частный сектор до последнего времени оставался деревянным. До семнадцатого года здесь было два земских училища: мужское русское и женское русское. Здесь был и монастырь. В отличие от церкви он не сохранился… А Березовский сельский храм по своей красоте и убранству мог бы занять не последнее место в любом городе.

— Откуда ты все это знаешь?

— В детстве ничего этого нам не говорили, но потом появилась соответствующая литература.

— Здешние места, наверное, богаты легендами?

— Да, одна из легенд, что здесь проплывала царица Екатерина, и именно она дала название селу. Эти слухи родились в то время, когда нашему народу было все одно: что Екатерина, что Елизавета… Да и сейчас, спроси у прохожих, кто есть кто — далеко не каждый расскажет.

Алина помолчала, как бы собираясь с мыслями, и продолжила:

— Нет, из царских особ здесь бывала только великая княгиня Елизавета… — Алина закинула голову и наморщила лоб, вспоминая. Затем произнесла четко, чуть ли не по слогам: — Принцесса Гессенская, дочь герцога Людвига и внучка английской королевы Виктории, сестра жены Николая Второго. Кажется, так. Примечательно, что она, немка, приняла язык и культуру России, сменив протестантскую веру на православную. Ее мужа — помнишь? — генерал-губернатора Москвы, убил бомбой эсер-террорист Иван Каляев. Потом она встретилась с убийцей в тюрьме. Молилась за него. После этого занялась благотворительной христианской деятельностью. Основала Марфо-Мариинскую обитель сестер милосердия, в первую мировую войну формировала санитарные поезда, создавала лазареты, склады лекарств. Посетила Николо-Березовку, которая славилась тогда чудотворной иконой святого Николая. Елизавета приплыла сюда на пароходе, по этому поводу в село съехалась вся губерния.

Вася был обескуражен:

— И всего лишь село? Удивительно! — он пошутил: — Признаюсь, Алина, я такого не ожидал от твоей родины, вот, оказывается, где корни моей к тебе любви!..

В роли гида Алина выглядела очень серьезно, и гордость за свое село она скрывать не пыталась:

— Село начиналось в шестнадцатом веке. По преданию, здесь проплывали люди Строганова, и вдруг лодки их без видимой причины остановились. Причем не на мели, а на глубоком месте. Они вынуждены были причалить к берегу. Долго молились, а потом нашли в дупле березы икону Николая-Чудотворца… На этом месте был построен храм. Отсюда и пошло село с таким красивым названием. К началу двадцатого века село, между прочим, имело размеры и уклад жизни маленького городка. И жили здесь тогда практически одни русские — не только крестьяне, но и ремесленники. Сейчас основная часть села расположена выше — это, если быть точной, заурядное поселение…

— Так куда же все делось?

Вместо ответа Алина грустно пропела:

— «Все ушло, все умчалося в неоглядную даль…» — и кивнула на церковь: — Здесь в мое детство был склад… Рядом, помню, продавали пшеницу, комбикорм… Позже церковь представляла собой обшарпанный остов-скелет, продуваемый и загаженный. А на стене, прямо под черным куполом, росла береза. Ведь держалась каким-то чудом! А как же, шутили мы, ведь Березовка! Знаешь, как она врезалась в мою память!.. Теперь в любом месте, если взгляд падает на березы — большие ли, маленькие ли, толстые или тонкие, да хоть кипарисы и пальмы… — то непременно перед глазами встает та крученая береза из детсва, стволом похожая на виноградную лозу…

Они подошли к церкви, во дворе которой было много народу. В основном, насколько понимал Вася, это были татары и башкиры. Он удивился такому количеству мусульман возле православной церкви. Алина вполголоса перекинулась несколькими словами с молодой женщиной в белом платочке, одетом, по всей видимости, к событию, после чего объяснила Васе, что в церкви сейчас отпевают усопшего христианина — коллегу по работе и соседа собравшихся здесь людей, пришедших проводить его в последний путь. Христиане вошли в храм, а мусульмане дожидаются около. Отпевание закончится — все вместе пойдут траурной процессией на древний сельский погост. Кладбище здесь смешанное, хоронят всех — татар, русских, башкир, марийцев, чувашей, удмуртов…

Учитывая ситуацию, Вася и Алина, из суеверия, решили отложить посещение церкви на другой раз и пошли в сторону пологого берега реки, где когда-то был дом Алины, впоследствии снесенный, потому что все береговые постройки вошли в зону предполагаемого затопления. Уходя от храма, Вася часто оглядывался. Чем ниже они спускались к реке, тем отстраненнее и величественнее становилась церковь. Через некоторое время ее золотая луковица уже глядела на Васю не только торжественно, но и грозно, внушая незнакомый доселе трепет. Вася остановился и обратился к жене: