Анна Васильевская - Домашний кинотеатр или исповедь правильной девушки

Мать приходит в комнату Ани и даёт ей деревянные серёжки в запечатанной коробочке.

Мать.Это подойдёт?

Аня.Не знаю, она не носит серёжки, у неё уши не проколоты.

Мать.Хорошо, сейчас ещё что-нибудь поищу.

Уходит, через несколько минут появляется снова, на сей раз с розовой тряпочной сумочкой.

Мать.А вот это?

Аня.Ну, не знаю... Она не носит розовые вещи...

Мать.Какая она у тебя, принцесса прямо, ничего ей не подходит!

Уходит с недовольным видом, вскоре возвращается, в руках – большая белая фаянсовая фигурка ангелочка.

Мать.А это?

Аня (безразличным тоном). Да, хорошо, спасибо, мама.

Мать.Я тогда вычту десять злотых из твоих денег. Считай, сэкономила ещё двадцать.

Аня (вяло). Здорово, спасибо, мама.

Мать обращается ко всем детям (17-19).

Мать.Дети, вы знаете, что папа пока без работы. Пособия, которое ему платят, не хватает почти ни на что. У нас сейчас очень узкое горло в финансовом смысле, поэтому хочу вас попросить, чтобы вы отдали мне все свои наличные деньги. Я запишу, сколько у вас было, и как только папа найдёт работу, вы сможете ими воспользоваться. Но сейчас нам они очень нужны.

Дети, проникнувшись ситуацией, достают свои кошельки и идут к матери, чтобы отдать ей деньги. Первым подходит сын.

Мать.Так, значит, сколько у нас тут? Пятьдесят семь злотых. Сейчас запишу. У меня на счёте было ещё сто шесть твоих, значит, теперь у тебя сто шестьдесят три злотых. Спасибо.

Витя.Да не за что, мама.

Подходит Катя.

Мать.Сколько у тебя?

Катя.Двадцать восемь злотых.

Мать.А что так мало?

Катя.Я себе как раз вчера купила большой сборник эссе Умберто Эко.

Мать.Ты вообще нормальная, нет? Отец без работы сидит, а ты книжки покупаешь! Сколько она стоила?

Катя.Сорок пять злотых.

Мать.Молодец! И что мне теперь прикажешь, суп из неё сварить?

К а т я (самоуверенно). Нет, конечно. Сборник мне вообще-то по учёбе нужен.

Мать: У нас денег нет, тебе это не понятно?

Катя.Понятно.

Мать.Нет, тебе это не понятно! Тебе плевать на наши проблемы!

Катя.Нет, мне не плевать.

Мать.Было бы не плевать, ты бы вчера думала, на что деньги тратишь. Все, убирайся отсюда.

Катя пожимает плечами и уходит с гордо поднятой головой. К матери подходит Аня.

Мать (раздражённо). Сколько у тебя?

Аня.Восемьдесят пять злотых.

Мать (удивлённо). Откуда у тебя столько?

Аня (робко). Ну... У меня просто были заначки на сорок злотых, и я подумала, что если вам так нужно...

Мать (перебивает). Что значит «заначки»?! Откуда они у тебя?

Аня (робко). Ну... Я их скопила, держала на всякий случай...

Мать (злобно). На какой всякий? Ты же у меня на счёте деньги копишь! Или ты хочешь сказать, что чем-то недовольна?!

Аня (испуганно). Нет, конечно, мама! Я... я просто забыла тебе их отдать... А сейчас посмотрела, увидела, что они у меня есть, и решила отдать все, чтобы вам помочь...

Мать.Что значит «нам помочь»? Мы с отцом вообще-то вас содержим! Мне же вас кормить надо. Что значит «нам помочь»?

Аня (ломающимся голосом). Ничего... Ты попросила, я принесла... Извиняюсь, мама...

Мать (раздражённо). Не реви! Что, умер кто-то? Аня (сквозь слезы). Нет...

Мать.Вот и не реви. Хотя от вас я сама скоро умру. Все, уйди отсюда. Мне некогда. Я тебе записываю твои восемьдесят пять злотых и иду заниматься делами. А то ведь кроме меня в этом доме никто ничего не делает...

Мать приходит к Ане (23 года), которая только что вернулась из Австрии, от брата.

Мать.Ну что, у тебя осталось что-то из денег, которые я тебе давала?

Аня.Нет, я все потратила.

Мать.Как? Все 80 евро? На что ты умудрилась столько потратить?!

Аня (запинаясь). Ну... Двенадцать евро ушло на транспорт... Семь – за вход в музей игрушек, пять – за ёлочную игрушку... Потом, я же ездила в Вену, за поезд заплатила по двенадцать евро в каждую сторону... Там я поела ещё на тринадцать евро...

Мать.А почему ты не взяла с собой бутерброды?

Аня (робко). Я взяла, но все равно проголодалась...

Мать.Ну, понятно. А ещё что?

Аня (опять запинаясь). Там я ездила на трамвае, заплатила за вход во дворец десять евро... Ну, в общем, ещё где-то какая-то мелочь ушла, вот и осталось 2,60 евро.

Мать (забирает монеты). А говоришь, что ничего не осталось. А на какую мелочь у тебя ушло ещё шесть евро?

Аня.Да я уже не помню...

Мать.Вот так и растратишь все деньги. Тут 2,60 евро, там четыре, там ещё двадцать... И того гляди, ничего не останется. Тебе бы надо научиться экономить.

Аня.Наверное, ты права, мама.

Мать уходит, а Аня лихорадочно перепрятывает в дальний угол шкафчика новую брошку.

Сейчас мне даже сложно себе представить, как я могла не понимать, что это полный абсурд, что этому мощнейшему контролю нет никаких логичных оправданий. Мама пыталась навязать мне свой образ жизни, заключающийся в экономии, выходящей за рамки здравого смысла. Она считала, что я в свои 23 года совершенно не умею считать деньги и вечно на что-то трачусь. Слово «трата», очевидно, горело в мамином мозге ярко-красным цветом, оно никогда не могло иметь положительного или хотя бы нейтрального оттенка.

Может быть, мама искренне считала, что должна меня научить обращаться с деньгами. Она с ужасом думала, что я не справлюсь, когда начну жить самостоятельно. Но вместо того чтобы меня реально к этому подготовить, она всеми способами оттягивала этот момент. А пока я оставалась под её контролем, мать проверяла все мои траты. Самое забавное в этом было то, что она считала, будто действительно меня контролирует, не зная, что отец часто втихаря снабжал нас деньгами. Он тоже хотел научить нас с ними обращаться, поэтому пытался дать нам возможность обойти мамину бухгалтерию. И папины деньги, и свои заначки, которые на самом деле у меня все равно были, я тратила, как хотела.

Главным врагом в маминой системе экономии были подарки друзьям. Она считала верхом расточительности покупать что-либо, когда, по её словам, дом ломился от ненужных вещей. В принципе, я и сегодня не могу сказать, что эта мысль совершенно лишена смысла. С другой стороны, смысла лишена её реализация на практике. Почему только мама могла знать, от каких именно вещей ломится дом? Можно было завести коробку с такими «ненужностями», из которой каждый выбирал бы то, что ему как раз подходит. Но ведь нет, всем этим должна была заведовать мать! Она лучше знала, что подойдёт нашим друзьям, сопротивляться даже не было смысла.