Алексей Шерстобитов - Онколига [СИ]

— Я понял — все под впечатлением! Я тоже…, как-то не могу отделаться от мысли, что вот…, что хочется с ними, будто они, и Алёна, и Ярополк, еще живы, но уже там, и я их чувствую, и я за них спокоен и даже рад… Кажется я…. Меня обдало это счастье, но оно не земное, оно, от туда сюда придя, их обратно и сопроводило…, да и обдало меня, хоть я и опоздал… Теперь мне не страшно умирать!

— А мне и очень хочется…, с ними, с ними и я перестал переживать! Это…, это будто, ты очень виноват, но настолько боишься ответственности, непрощения, наказания какого-то, что находясь просто в отчаянии, понимаешь, что делать, но не можешь себя пересилить, и вдруг…, все приходит само собой…, и ответственности нет…, и ты прощен, и вместо наказания объяла тебя любовь неизмеримая — вот только-только ужас, страх и боль были, но схлынули… и свет их заместил, в котором все есть радостная и восторженная Истина… — есть и навсегда!.. — Они перестали говорить, одновременно опасаясь это делать, ощущая со страхом, как уходит это чувство, покидает их словно благодать, согрешившего неверной мыслью. Сталин шагнул в сторону комнаты, детектив шарахнулся от нее, Михалыч привстал на почти парализованных нога, и через несколько мгновений они втроем увидели в проем двери две светящиеся фигуры в сопровождении четырех других, вздымающихся сквозь материальное в очевидное.

Какое-то невероятное быстрое переживание, неспособное задержаться на земле, как разряженный газ, проникло в нутро каждого, обозначив, где находится не плотское сердце, а духовное, вдохнуло в душу крепостью теплости надежды, и оставив ее новой собственностью, умчалось вслед, слившимся в одно пятнышко, а затем ставшее лучиком, шестерым душам новообретенных раем и ангельских…

Две, совершенно восковые фигуры, отдаленно напоминающие искусно сделанные из воска, остались в комнате в тех же позах, которые я описывал недавно, никто не сможет, из потом побывавших здесь, объяснить устойчивые свежесть и аромат неведанных цветов, несколько дней стойко остававшихся в этой комнате, сменивших сейчас прежние запахи смерти и умирания.

Уже вечером услышал «Полторабатька» историю Святополка, не делающую честь ни врачам, бригаде скорой помощи, отказавшейся вчера ночью приезжать, хотя бы облегчить участь страдальца, в результате задыхавшегося в течении нескольких часов, и так и упокоившегося от недостатка кислорода и страшной боли, разделенной на двоих, а может быть на троих, вместе с Хлыстом.

Отец девочки, поставив ей условие: либо деньги и он, либо этот сдыхающий несчастный, разумеется — выбор был очевиден, и отец лишь издали наблюдая за происходящим, лишь однажды объявившись в больнице, но отнюдь не помощи ради, а напротив с требованием перестать помогать, предлагая любые деньги врачам, с чем и был изгнан с позором — именно после этого инцидента Марк Вайсман и узнал, кто отец Алены…

Случилось так, что этот, с позволения сказать, родитель, узнав к вечеру этого дня о смерти не только молодого человека, но и своего чада, не пожелал иметь отношения ни к чему, что должно последовать дальше. Все взял на себя Сталин, решивший пройти все круги этого ада собственно, вплоть до вскрытия, чтобы взглянуть своими глазами на убийцу, пытающего уничтожить и его самого…

Патологоанатом, как космонавт, со знанием дела, совсем забыл, увлеченный своим рассказом об онкологических опухолях, о стоящем напротив него не просто человеке, а таком же онкологическим больным… В халате, фартуке, чепчике, скрывающем волосы, специальных очках, немного сдвинутой вниз маске, что бы можно было поднести к губам зажатую в хирургически защип, сигарету для очередной затяжки.

Сталин, решил не напоминать о своей болезни, но вытерпеть все до конца, ему казалось, что так он сможет быстрее победить, несмотря на все, живущий в нем страх от существующего внутри него организма, мерзгоко чужеродного тела, питающегося им и за счет него, без спроса, разрешения, будто не понимающего, что его появление, скорее всего, убьёт человека, прежде наиздевавшись вдоволь. Если быть честным, то его онкология не имела подобного — рак крови не имеет ни опухолей, не метастаз, но та же индивидуальность с теми же характеристиками врага, пришедшего его уничтожить, была присуща болезни.

— Эти мерзостные образования выглядят по-разному. Иван Семенович, если не ошибась…, они такой желеобразной консистенции, чаще в форме нервного овала… — Врач выкурил сигарету, и они подходошли к вскрываемому санитаром трупу покойника. Ивана сильно шатнуло, когда он понял, что это тело Ярополка:

— А его-то зачем?…

— Ну не мы правила придумывали, нужно выяснить причину… Вы в порядке?… — После кивка он продолжил:

— Вот… Вот это вот образование, видите, спасибо, Сереж, дальше я сам … — Санитар уступил место, сделав положенное. В указанном патологоанатомом месте, из общей массы выглядывало нечто мутно-молочного цвета, даже сейчас всем своим видом выражая ненависть к еще живым.

— Можно?

— Хм, ну если желаете… — это очень неприятно… — Сталин надел перчатку, подумав, сверху еще одну и затем еще пару. Прикосновение к опухоли, словно прострелило разрядом тока, что заставило отдернуть руку, но он усилием воли, все же прикоснулся к гладкой опухоли, упругой на ощупь, чем-то непонятным отзывающаяся изнутри. Неожиданно показалось, что, что-то внутри него встрепенулось, то ли подавшись навстречу, толи напротив, отскочив: «Наверное, такая же гадость!» — мелькнула неприятная мысль, вызвавшая тошнотные мурашки, проскочившие от паха к «солнечному сплетению». Доктор продолжал, с интересом наблюдая за гостем:

— Размеры варьируются от спецификации и от стадии — от 0,5 см до 20–30 см. В среднем, около 5—10 см. Опухоль прорастает в тело органа, в котором зародилась, соединяется с ним общей кровеносной системой, по которой пускает свои отщеплённые клетки. Те, с потоком крови разносятся по организму, иногда прикрепляясь к другим органам — так образуются метастазы. Они соединяются с опухолью тоненькими «нитями», отчего она приобретает вид осьминога… — Появившийся пару минут назад второй патологоанатом, видимо ученик профессора, занялся продолжением вскрытия, быстро орудуя скальпелем и еще, чем-то, вырезав саму опухоль, вытягивал тонкие ниточки, на конце которых оказывались небольшие, слегка ершистые овальца, складывая их на коже тела покойника, рядом со срезом: