Марина Ли - Детский мир

Я радовалась, что, провалившись в обморок, оказавшийся глубоким анабиозом, я не стала свидетельницей того, как Арсений, поймав одного из снайперов, тяжело раненого, но ещё живого, щедро поливает его авиационным топливым. Не видела, как тот молит о пощаде, не слышала, с каким звуком ломается его челюсть, познакомившись с кулаком Северова. Как рычит мой парень, с яростью глядя в залитое кровью лицо:

– Зачем? Что она вам сделала? Чем провинились перед вами люди на площади?

– Пусть Цезарь знает, что мы настроены серьёзно, что он на очереди, – ответил снайпер и заплакал, когда Арсений, отвернувшись, прошептал:

– Вы не люди. Вы проклятые ублюдочные твари!

Я радовалась, что не видела, как Соратник разрядил в заговорщика пистолет. Я была счастлива, что мне не пришлось слышать злое Берёзино:

– Напрасно. Надо было его всё-таки сжечь.

Во время всех этих событий я пребывала в пустоте. И возвращаться оттуда, совершенно точно, не планировала. Зачем?

Там, где я оказалась, было спокойно, тихо и пахло липой и скошенной травой. Яркое солнце заставляло весело жмуриться, а тело плавилось от спокойной неги. Но главное, я совершенно ни о чём не думала, ничего не помнила и просто забыла о тревогах.

Не знаю, сколько времени я там пролежала, закинув руки за голову и вслушиваясь в ненавязчивое жужжание редких пчёл – это прекрасное место было вне времени, вне боли, вне предательства, вне жестокости реального мира.

– Оля…

…Вне жизни. Отмахнулась от тихого шёпота ветра и распахнула глаза навстречу закатному небу.

Хорошо.

Ещё целую вечность я рассматривала розовые облака, пока и они не начали нашёптывать:

– Оля. Оля. Оля…

С чувством какой-то непонятной досады села, оглядываясь по сторонам.

До самого горизонта раскинулось маковое поле. Красные лепестки неспешно шевелились, дышали и двигались, словно море алой крови. И пахло почему-то тоже морем, жарким песком, хвоей и совсем чуть-чуть йодом. Я дышала и не могла надышаться, хотелось ложкой есть этот вкусный воздух. Красная волна ласково лизнула мои колени, и я пошла вперёд, к горизонту.

– Оля, – шептал взволнованно ветер. – Оленька…

Я жмурилась, подставляя щёки солнцу, и отмахивалась от преследующего меня шёпота, как от назойливой сентябрьской мухи.

– Оля моя… Вернись!

– Не хочу! – я прижала уши к ладоням и побежала. Не хочу возвращаться.

– Вернись, – уговаривал ветер, тёплыми поцелуями касаясь лица и плеч.

– Вернись, – дурашливо играл с короткими волосами.

– Вернись ко мне, мой глупый воробушек…

– Не хочу!

Я всё бежала и бежала, пока хватало дыхания, пока в боку не начало колоть, пока перед глазами не появились разноцветные круги. Пока не споткнулась о неизвестно откуда появившуюся корягу и не упала, разбив колени и ладони в кровь. Ноздрей коснулся металлический запах крови, и я почувствовала, как на затылке волосы от ужаса встали дыбом. Попыталась вздохнуть и закашлялась, когда вместо воздуха в мои лёгкие ворвался густой чёрный дым, пахнущий авиационным топливом и горелым мясом.

Воспоминания неповоротливым монстром шевельнулись в мозгу, и я, ещё не до конца осознав, что происходит, закричала, срывая горло.

– Вернись, вернись, вернись! – тревожным набатом звучало где-то за моей спиной. Я медленно-медленно вдохнула и выдохнула протяжно и громко, собираясь с силами.

– Пожалуйста!

Обернулась рывком и пришла в себя.

Я лежала на узкой скамье в помещении, похожем на спортивный зал, а Северов стоял на коленях рядом.

– Где мы? – хрипло спросила я и испугалась, не узнав свой голос, звучавший так, словно я столетняя старуха, выкуривающая по три пачки сигарет в день. Арсений в тот же миг распахнул глаза и просипел, вскакивая на ноги:

– Очнулась.

Несколько мгновений просто смотрел на меня, громко вдыхая и выдыхая воздух, а затем подхватил на руки, словно я совсем ничего не вешу и, прижавшись лицом к моей макушке, прошептал:

– Ты обещала мне. Обещала, что никто тебя не заберёт.

Потряс за плечи легонько, издавая при этом странные, то ли хныкающие, то ли рычащие звуки. Я всхлипнула, обняла его за шею и расплакалась, не в силах справиться с лавиной обрушившихся на меня воспоминаний.

– За-а-ачем? – еле выдавила из себя. Я хотела спросить, почему ты заставил меня вернуться, почему не позволил остаться на маковом поле навеки, но вместо этого жалобно простонала одно лишь слово: – Зачем?

Он, как и всегда, понял меня сразу. Нахмурился и потёрся носом о мой нос.

– Потому что я не могу без тебя. Совсем не могу.

Зарылся лицом в мои волосы, продолжая шептать:

– Не могу, не могу, – а потом плечи под моими руками вдруг задрожали, и я испуганно подняла голову, чтобы заглянуть парню в лицо.

– Север, – прохрипела недоверчиво. – Ты… плачешь?

– Я люблю тебя, – он наморщил нос и грубовато прижал мою голову к своей груди.

– Люблю, – повторила я, безмолвно шевельнув губами.

Не было ни радостного удивления, ни восторга от услышанных слов, лишь абсолютное удовлетворение и ощущение правильности происходящего.

– Я долго была без сознания? – спросила, начиная понимать причины разбитого состояния Северова. – Долго, да?

Парень искривил губы в невесёлой усмешке и ответил:

– Я сначала не знал, что ты без сознания. Думал, ты умерла. Твоё сердце билось так медленно, и казалось, что совсем не дышишь… Это потом мне уже объяснили, что к чему, а сразу…

Он качнул головой и поцеловал меня в висок.

– Объяснили? – удивилась я. – Кто?

– Я думал, ты сначала спросишь, что мы делаем в Корпусе, – проворчал Арсений и вдруг поднялся с кушетки, не выпуская меня из рук. – Хочешь в ванную?

– Хочу, – ответила немного удивлённо, потому что до его вопроса просто не задумывалась над этим, а сейчас почувствовала себя ужасно грязной, провела языком по зубам и сморщилась от отвращения. – Только вряд ли я сейчас смогу принять душ, – и пояснила извиняющимся тоном: – Не уверена, что ноги удержат…

Северов хмыкнул и уверенно двинулся к одной из двух дверей, которые я заметила в комнате.

– У меня для тебя сюрприз, – проговорил, внося меня в ванную, половину площади которой занимал небольшой бассейн.

– Ого! – выдохнула я. – А мы точно в Корпусе?

– Точно-точно, – ворчливо ответил Арсений, опуская меня на бортик и отворачиваясь к кранам, чтобы отрегулировать воду. – Но об этом чуть позже, хорошо? После того, как я схожу за вторым сюрпризом.

– Ого, – повторила я уже без прежнего энтузиазма, и Северов сразу же бросил на меня внимательный взгляд.

– Что такое? Не хочешь оставаться одна?

Я затрясла головой и от резкого движения едва не свалилась в наполняющуюся ванну прямо в одежде, ухватилась за руку парня и пояснила: