Вячеслав Репин - Звёздная болезнь, или Зрелые годы мизантропа. Том 2

На этом вскоре и порешили. Должник Фаяр должен был предоставить обещанные бумаги до конца месяца; адвокат брал на себя гарантии проследить за этим. В ответ на полученное обязательство пристав обещал повременить с «силовыми мерами» или приостановить их совсем, если предоставленные ему документы будут соответствовать тому, что ему пообещали…

Выйдя на улицу, миновав площадь и мост, Петр вдруг понял, почему ему не удавалось сосредоточиться, почему он не мог подытожить всё только что происшедшее и составить для себя ясный план действий. Он испытывал мучительное, одурманивающее чувство отвращения. Отвращение к ситуации, в которой он оказался, к тому, как ему удалось выйти из положения — по сути, сухим из воды…

Главная сложность, вытекавшая из договоренности с приставом, состояла в том, кто будет вести дело фермера дальше. Обиды Фаяра на адвоката, занимавшегося его тяжбой, имели под собой все основания. Чтобы в этом убедиться, достаточно было пролистать имевшиеся у фермера бумаги. За два года, истекшие с того дня, как Фаяр вверил адвокату дело, тот не предпринял ни одного сколько-нибудь серьезного шага. Экземпляр досье, имевшийся у Фаяра, оказался более чем неполным. Недоставало самых важных документов.

Фаяр утверждал, что недостающие бумаги держит у себя в Париже его проштрафившийся сын. Но Петр сомневался теперь и в этом. Советовать что-либо наугад, не ознакомившись с делом как следует, он отказывался. А вместе с тем он не мог не чувствовать, что Фаяр, невзирая на предостережения, начинает на что-то всерьез надеяться. Чтобы не вводить старика в заблуждение, Петр уже неоднократно его предупреждал, что заниматься его делом не сможет, и для убедительности даже не побрезговал невинным обманом, которого в глубине души стыдился: в горы он якобы приехал по настоянию врача, чтобы подлечиться, потому что страдал будто бы хроническим заболеванием легких, и поэтому в Париже в скором времени вряд ли мог оказаться.

Когда однажды они вернулись к разговору о сроках его проживания на ферме — Петр хотел просить Фаяра о продлении аренды на три недели, но предпочитал рассчитаться за прожитое время, — Фаяр покраснел и, опустив глаза, отрицательно покачал головой:

— Нет, вы мне ничего не должны… Теперь я ваш должник. Если хотите, я буду сдавать вам жилье бесплатно — на год. И за помощь готов платить — сколько скажете.

— Сдавать бесплатно — так не бывает, — упрекнул Петр. — И вообще, при чем здесь ваше жилье?

— Как при чем?.. Приедете, будете жить, раз вам нужно лечиться. Заодно и мне поможете.

— Я не могу заниматься вашим делом, — с твердостью сказал Петр. — По причинам, которые не зависят от меня. Если вы считаете, что это вызвано недостаточной личной заинтересованностью с моей стороны, то это не так…

— Я не то хотел сказать, — окончательно стушевался фермер. — Зачем обижаться?..

Вечером, когда Петр спустился на плато д’Асси поужинать, он всё же решил позвонить Г. Калленборну домой. Ответила его жена. Едва узнав его голос, она с поспешностью передала трубку мужу. Но и тот от изумления не мог взять в толк, откуда ему звонят, почему за всё это время Петр ни разу не дал о себе знать. Калленборн продолжал засыпать вопросами и не давал возможности толком ответить ни на один из них.

Когда Петр смог всё же объяснить, что никаких особых причин его «исчезновение» под собой не подразумевает, что у него «всё благополучно», Калленборн не смог скрыть досады. Недовольно помолчав, Калленборн стал перечислять всех тех, кто его разыскивал — соседи по Гарну, Шарлотта Вельмонт, Мари Брэйзиер, пожилой ирландский адвокат из Белфаста и другие, безвестные в кабинете люди. Не говоря о том, что и сами компаньоны не знали, что думать о его отсутствии.

Петр заговорил о деле фермера из Савойи. На его обращение оказать ему личную услугу Калленборн ответил еще большим недоумением. Однако догадываясь, что само обращение с такой просьбой свидетельствует и какой-то личной заинтересованности, Калленборн пообещал просмотреть досье, как только получит его по почте. Кроме того, Петр просил Калленборна о том, чтобы он сразу же, не теряя ни дня, запросил у адвоката, который вел дело фермера до сих пор, досье в полном комплекте.

Калленборн пообещал выполнить и это, записал все необходимые данные и после того, как сдал, казалось, все свои позиции, счел себя вправе напомнить, что в кабинете накопилось много срочной работы, с которой ни он, ни компаньоны не справляются. Петр воспринял это как упрек.

— Я редко обращался к тебе с просьбой такой важности, — сказал Петр.

— Я это понимаю, незачем объяснять, — с недовольством заверил Калленборн. — Только объясни мне… если это не секрет, конечно… Кем тебе приходится этот фермер?

— Да абсолютно никем. Знакомый… Какое это имеет значение?

— Понимаю, — протянул Калленборн. — Сам-то ты когда домой собираешься?

— Пока не собираюсь. Разберусь с этой историй, потом будет видно.

— Могу я задать тебе еще один вопрос?

— Разумеется.

— Ты думаешь возвращаться в кабинет?

— Нет, я же говорил… Ты уж, пожалуйста, Густав, внуши это всей компании. Лучше тебя это всё равно никто не сделает.

— Черт возьми! Да как можно обсуждать такие вещи по телефону? — возмутился Калленборн. — Приехал бы ты домой. Мы бы сели и всё обговорили как следует. За это время столько воды утекло! Столько всякого произошло, что я даже не знаю, с чего начинать… Послушай, сначала вот что… Марго хочет сказать тебе пару слов. Потом мы еще поговорим… Ты слышишь меня?

Калленборн передал трубку жене. Не своим голосом, слишком подобострастным, Марго Калленборн принялась объяснять, что одна ее знакомая, муж которой, американец, владеет судостроительной компанией, ищет по его поручению французского адвоката для работы на Мадагаскаре на год или на более долгий срок.

— Какое я имею отношение к Мадагаскару? — прервал Петр объяснения.

— Петр, мне кажется, что тебе было бы неплохо поехать куда-нибудь на время. Ты бы отдохнул, отошел бы от всего. Мы с Густавом столько об этом говорим, что…

— Твой муж и компания хотят отправить меня на безвременный отдых, правильно я тебя понимаю?.. Марго, я и так на отдыхе. Объясни это мужу. Мне он не верит, хотя и делает вид…

— Зря ты, Петр… По-моему, идея стоит того, чтобы подумать, — настаивала Марго. — У тебя всё нормально?

— Всё нормально… Скажи, пожалуйста, только откровенно, Марго… Они думают, что я тронулся?

— Зря ты так реагируешь, — повторила Марго Калленборн. — Все переживают за тебя, неужели ты не понимаешь?.. Густав просит… он хочет тебе перезвонить сам, у него очень важный к тебе разговор… Куда тебе звонить?

— Сегодня некуда, — сказал Петр. — Марго, скажи Густаву, что я позвоню завтра сам…