Линара Тимиргалиева - Werfuchs

Он протянул мне зажигалку.

— Помнишь, ты выбил её у меня из рук тогда, на базе Рамштайн? — сказал Питер. — Ты не дал мне сжечь себя. Когда мне было плохо, больно и одиноко — я открывал её и смотрел на пламя. Теперь я дарю её тебе.

Я взял зажигалку и принялся рассматривать. Вряд ли она была той самой и хотя бы той самой модели.

— Я не курю уже сорок лет, — я поднял взгляд с зажигалки на Питера. — Зачем она мне? Но, всё равно спасибо...

Когда Питер с Карлом собрались перетаскивать тарелки в дверь позвонили ещё раз.

— Идите, я открою! — поднялась Хайке с кресла.

Хайке привела мою правнучку и кого я совсем не ожидал — Эльжбету.

Правнучка получила имя Вера после того приключения в девяносто втором году. Теперь ей уже за тридцать, на ней пиджак и брюки тёмно-зелёного цвета и белая футболка под пиджаком. Выглядело она аккуратно и стильно, не вызывающе.

Её мать, моя внучка Клара, умерла в 2011-м году от рака. Не дожила до того момента когда изобрели лекарство — из масла особых пальм, которые стали расти на острове Диего-Гарсия после ядерных испытаний.

Эльжбета стала такой же дряхлой как и я. Она еле держалась за Веру когда входила в комнату.

— Мама! — подбежал Карл к ней.

Эльжбета обняла его голову и поцеловала в плешь на макушке.

— Добрый день! С праздником! — развеселилась Вера и набросилась на меня со своими объятиями.

Чуть не сломала мне все истончившиеся рёбра.

— Я пришла потому что мы с тобой одной ногой в могиле, — начала Эльжбета. — Хочу помириться перед смертью. Мы с тобой разошлись и не разговаривали друг с другом...

— Ты очерствела! — указал я на неё пальцем. — Всё твоя государственная служба!

— Об этом я и говорю, — вздохнула Эльжбета. — Пора нам оставить все неурядицы в прошлом.

Я понял что она сказала, но сначала мне надо было освободиться от Веры.

— Хорошо, — сказал я. — Вера, слезь с меня, пожалуйста, я задыхаюсь!

— Ой, прости! — спрыгнула она. — Вот, кстати, подарок.

Она протянула маленький золотой будильник.

— Чтобы поднимался рано и делал свои процедуры вовремя, — сказала она с ослепительной улыбкой на лице. Её зубы отдавали удивительной белизной. Как у самого тонкого и дорогого фарфора.

— В Китае считается оскорблением дарить часы старикам, — Питер отвлёкся от перетаскивания тарелок. — Часы напоминают что их дни сочтены.

Вера покраснела при этих словах. Лицо налилось ярким цветом, отчего зубы стали ещё сильнее сиять белизной.

— Ничего-ничего! — успокоил я Веру и положил будильник к очищающему от грехов мылу на тубочке. — Ничего эти китайцы не понимают! Спасибо, внученька!

Питер с Карлом закончили расставлять еду на столе во дворе. Эльжбета и Хайке направились к ним.

— А твой подарок где? — спросил я Эльжбету.

Она обернулась, чуть не подкосившись в ногах.

— Я помирилась с тобой, — сказала она. — Разве этого не достаточно?

Мы расселись за столом и начали есть салат из курицы с ананасами.

— А у тебя, Вера, дети уже есть? — спросил я у правнучки.

— Да нет, — пережёвывала она кусок куриного филе. — Зачем они?

— Тебе уже тридцать лет, пора бы уже, по-хорошему так, — ответил я, рассматривая кусок ананаса на своей вилке. Думал и гадал: переварит мой желудок его или нет.

— Хочу жить для себя, — сказала Вера.

— А чем ты занимаешься? — спросил я снова.

— Играю на бирже, покупаю и продаю акции, — глотнула она пиво. — Вернее, играла раньше. Сейчас я себе робота купила, отдала ему все активы под доверительное управление. А так изучаю айкидо: получила жёлтый пояс на прошлой неделе. Путешествую. На Земле уже всё объездила. Хочу на Луну, когда туда космических туристов начнут пускать.

— Привела бы сюда своего робота, познакомила нас, — засмеялся я.

— У него переговоры с Дойче Банком,— засмеялась Вера в ответ. — Шучу! Это же программа! Как я его приведу? Он может тебе только текстовое приветствие на экран вывести.

— Для чего же ещё жить, кроме как не для своих детей? — спросил я. — Роботы эти...

— У тебя-то нет своих детей, — отрезала Эльжбета. — Карл не твой сын, а боцмана Штойфеля.

Я не стал отвечать, вспомнив о нашем перемирии.

— Вы же помирились! — встрял Карл. — Так не пререкайтесь же больше.

Он выразил мои мысли.

Из кустов к нам вышла голая женщина с очень длинными волосами: до самых бёдер.

Это была Вера, но другая Вера — Вера Фукс.

Питер выпал со стула и припал к её ногам. Он рыдал, упёршись носом в её пушистый рыжий хвост.

Мы все удивились её появлению.

— Мне донесли что ты искал меня, — Вера взяла Питера за лисье ухо и приподняла.

— Столько лет, столько лет! — плакал Питер.

— Я думала что ты и так уже вырос, — глядела она в его глаза. — И что я тебе больше не потребуюсь. Ты освоился в мире людей. Живи своей жизнью.

Питер всё равно обрушился на землю и обнял себя.

— Может, присядешь, Вера? — сказал я ей. — У меня день рождения.

— Меня, кстати, тоже Вера зовут, — вставила Вера-правнучка.

— Что ж, приятно познакомиться! Я давно не ела хорошей человеческой еды, — задумалась она и всё же села на место Питера.

Она брала руками салат из тарелки и съела его.

— Как вкусно! — облизывала она пальцы. — Тяжело вкусную еду найти. Лисы больше не воруют кур. Нелегко пробраться на автоматическую ферму через заграждения. Да и куры все напичканы химией и гормонами. Лисы уходят в горы. И я тоже уйду. Среда обитания не земле изменилась: здесь может жить только человек.

— Ты так и не научилась есть вилкой, — заметил я.

— Я оборотень, но во мне всё же больше звериного чем человеческого, — Вера утёрла лицо уголком скатерти. — Я не гожусь для вашего мира.

— Все для него годятся, — сказала Хайке. — С людьми жить весело и интересно, хотя и непросто бывает, конечно. Но всегда можно договориться. Звери до такого не додумались: договариваться друг с другом.

— Мы здесь жили и умирали, рожали и воспитывали детей, радовались и грустили, были счастливы и наоборот — пока ты скрывалась в лесах, — сказал я. — Глупо было убегать, испугавшись сложностей и трудностей.

— Да, но... уже слишком поздно начинать заново, — посмотрела на меня Вера. — Прощайте.

Она встала из-за стола и скрылась в кустах, а затем и в лесу. Питер протянул руку в её сторону, сидя на земле. Карл взял тарелку, из которой ела Вера, и отнёс её в дом чтобы вымыть.

Больше мы никогда не видели Веру Фукс.

нем. Flakturm — комплексы зенитных орудий в крупных городах Германии

нем. Luftwaffe — военно-воздушные силы

нем. Hund — "Собака", Turm — "Башня"

нем. Ostarbeiter — люди, вывезенные в Германию из Восточной Европы на принудительные работы