Вячеслав Репин - Халкидонский догмат. Повесть

— Вы много потеряли, — поддержал я. — И куда, если не секрет?

— В Бретань. В Ла-Боль.

— Чудные курортные места. В сам Ла-Боль? В окрестности?

— В Ла-Боль… Конечно, опять попадем в гостиницу для таких, как мы… Меню в ресторане на новорусском. Официанты будут извиняться: «Я не говоришь по-русски…» — Она покосилась на меня с улыбкой. — Через агентства по-другому не получается.

— А гостиница какая? Как называется?

— Кажется, Руаяль… Вы знаете Ля-Боль?

— Хороший отель. Самый лучший. Пляж под окнами. Там обычно президенты останавливаются. Не думаю, что меню перевели на русский. Не успели, — добавил я. — Бретань всё-таки не Ницца, не переживайте.

— Надоели эти питомники. Ничего настоящего не увидишь. Как хорошо жить в нормальной скромной гостинице для всех, с пансионом, — произнесла она со вздохом и стала смотреть в даль.

— Зачем обращаться в турагентства? Гостиницу или пансион… с питанием… в Ла-Боле легко найти. И виллы сдаются, и квартиры. Середина июля — не самый сезон, — заверил я. — Гостиницы, пансионы — там ничего другого и нет. Свободных мест еще полно, я уверен.

— Вы думаете, можно так поехать, наугад?

— Зачем наугад?

Я принялся объяснять, где и как найти адреса не «питомников», а обычных отелей с пансионом, а еще лучше дом с удобствами, с окнами на море, чтобы засыпать под шум прибоя. Я объяснил, как найти и оформить аренду по телефону.

Шел уже восьмой час. Ко мне собирались заехать знакомые, я пообещал быть дома, и мне было пора. Телефон у нее в сумочке тоже уже не раз тренькал обыкновенным допотопным звоночком. Похоже, звонил муж. Один раз коротко ответив, она пообещала приехать к какому-то ресторану возле Трокадеро. Вскоре мы вышли из сквера и направились к центральному выходу.

— Если хотите, могу дать вам адрес отеля… с неполным пансионом, — сказал я, когда мы поравнялись с памятником Ги де Мопассану и как по команде, не сговариваясь, застыли перед аляповатой, немного бутафорской статуей. — Отель скромный, на окраине Ла-Боля, но уютный. Его облюбовали завсегдатаи. Я там жил пару раз. Адрес по памяти я не помню. Но вы и сами найдете.

— Спасибо. Буду очень признательна, — поблагодарила она с толикой официальности.

— Гостиница называется «Пастораль». Пляж не совсем под окнами, но в двух шагах. Район — тоже ничего. Кипарисы, тишина. На велосипедах можно кататься. Телефон найдете в справочнике. В гостинице у портье спросите, вам помогут… Хотя на вашем месте я бы поехал в Руаяль, — посоветовал я. — Красивый большой отель в стиле бель эпок. Немного томасоманновский.

— Да, выбор не простой… Пастораль или томасоманновский? — попыталась она пошутить. — Вот теперь запомню.

Мы вышли на бульвар. Мой путь лежал прямо — сначала на противоположную сторону улицы, чтобы по рю Прони, минуя бывшее советское консульство, выйти к авеню де Вилье, а оттуда оставалось два шага до рю Гийома Тэля, на которой я жил. Моя новая знакомая собиралась ехать в сторону Триумфальной арки, глазами искала стоянку такси. И едва мы попрощались, обменявшись нелепым, на французский манер рукопожатием, как за спиной у меня произошло какое-то резкое движение.

Моя спутница, едва не оступившись с бордюра на проезжую часть, испуганно отскочила в сторону. Но я тоже не успел сообразить, в чем дело, как на узкий пятачок покатого тротуара, отделявший меня от фонарного столба, рухнула женщина, прямо к моим ногам.

Плотная, за сорок, в черных брюках. Лицо ее, искаженное каким-то недугом, было мертвенно бледным, а глаза закатились. Она не двигалась.

Переборов замешательство, я опустился перед лежавшей на корточки и не своим голосом поинтересовался, не ушиблась ли она.

Реакции не последовало.

Я потеребил ее за рукав, настойчиво предлагая ей помочь подняться.

И снова никакой реакции.

Наконец я догадался спросить, слышит ли она меня вообще?

Ответа не последовало и на этот раз. Но тело несчастной вдруг начали сводить судороги. В углах рта появилась пена.

— Эпилептический припадок, — подсказала пожилая дама с пуделем на поводке, которая остановилась рядом и наблюдала за сценой. — Нужно повернуть набок и разжать чем-нибудь зубы, что-нибудь вставить в рот.

Стараясь приноровиться поудобнее, я перешагнул через неестественно вытянутое, вздрагивающее тело и попытался, как советовали, повернуть лежавшую набок.

Моя спутница присела рядом на корточки и протянула мне носовой платок, жестом предлагая засунуть его, как советовали, в рот несчастной. Но как разомкнуть челюсти? Не лезть же пальцами в рот? Надавить на желваки? Я не решался притронуться к чужому лицу. В следующий миг под ногами у нас стала растекаться лужа. Немного отступив в сторону и пересиливая брезгливость, я всё же надавил пальцами на бледные щеки женщины и смог-таки вставить ей между зубов скрученный трубочкой платок…

Не прошло и нескольких минут, как у тротуара притормозил красный фургон «помпье» — служба спасения. Из машины высыпали молодые люди в темно-синей униформе, — кто-то всё же догадался позвонить в скорую помощь.

Толпа зевак, успевшая собраться возле нас, расступилась. Один из спасателей, решительным жестом отстранил меня, опустился перед лежавшей на одно колено, взял ее запястье и гулким армейским голосом выкрикнул:

— Пульс!

Двое его напарников бросились к машине. Пульс у несчастной то ли не прощупывался, то ли был слишком слабым, — разобраться в этом было уже невозможно из-за возникшей на тротуаре неразберихи. Зевак оттеснили в сторону. Вместе с ними и меня с моей новой знакомой. Ничего не оставалось, как идти дальше своей дорогой.

— У вас брюки порвались, ― сказала она, показав на грязное пятно с дырищей на уровне колена.

Я посмотрел на свои испачканные ладони, на испорченные брюки и только теперь спохватился. Половина девятого! Мне нужно было поторопиться, Друзья уже наверняка звонили в запертую дверь. Извинившись, я стал поспешно прощаться.

— Приятно было познакомиться, ― сказала соотечественница и еще раз протянула мне руку для пожатия. ― Спасибо за помощь.

— За помощь?!

— Адресом гостиницы я обязательно воспользуюсь. Пастораль.

— Мне тоже было приятно, ― пробормотал я. ― Простите… как вас зовут?

— Валентина.

— Ну вот. Бог даст, еще однажды… Опять где-нибудь увидимся… в парке? ― скептически прибавил я.

— Господи, ваша книга! ― спохватилась она и протянула мне подобранного с асфальта Мелвилла, которого прижимала к груди вместе со своим журналом.

На перекресток выехало такси. Внимание водителя привлекла толпа, и он сбросил скорость. Валентина сорвалась с места, остановила машину, села в такси, помахала мне рукой и исчезла так же внезапно, как и появилась. Я был уверен, что больше никогда ее не увижу…