Исаак Башевис-Зингер - Поместье. Книга II

Зина вздохнула. Ей было жарко, кожа горела. Наверно, ее слишком туго замотали патронташами. Они сдавили ее, как стальные доспехи. Давят на бедра, на живот. Еще бы, столько металла. Господи, а если патроны взорвутся! Она же превратится в живой факел! И что тогда? Массы будут бороться, побеждать, ликовать, а от Зины останется лишь горстка пепла… Никто и не вспомнит, что была такая Зина… Но другого пути нет. Кто-то должен восстать, начать борьбу с несправедливостью!.. У Зины в сумке было несколько конфет и плитка шоколада, она отломила кусочек и стала жевать, вытирая платочком пот со лба. Ни за что бы не подумала, что в человеке столько пота! Ручьями течет по спине, по груди. Блузка промокла насквозь, даже из рукавов капает. Ей становилось все жарче, лицо горело, ее мучила жажда. Как же она попить ничего не взяла? Вдруг почувствовала, что надо выйти помочиться. Она уже давно не была в отхожем месте. Мамочки, еще и живот схватило! Больно-то как! Может, что-то несвежее съела? Нет, она никуда не пойдет. Выдержит, осталось ехать всего пару часов. Попыталась читать, но строчки запрыгали перед глазами. На странице расплывались разноцветные пятна. Буквы прыгали, мельтешили, разбегались в разные стороны. «Хоть бы в обморок не упасть! Нет! Нет! Держаться! Изо всех сил! Ради нашего дела! От меня зависят тысячи судеб, надежд, идеалов!..»

— Крепись, Зина, — шептала она себе. — Держись!

— Господи, смилуйся надо мной! — крикнул кто-то у нее внутри.

Зина спохватилась, что молится. Ей стало гадко.

— Что со мной? Надо встать! Скорее!..

Она попыталась подняться, но ноги не послушались. Колени не разгибались, лодыжки стали как деревянные. Зина стала обмахиваться книгой. Кровь стучала в висках, сердце бешено колотилось. Перед глазами мелькали огненные точки, в ушах гудело. Рот наполнился безвкусной жидкостью. «Видно ли, что со мной происходит? Почему старуха так на меня уставилась? А офицер? Мама родная, я пропала!..»

Зина наклонилась, будто ее затошнило, и упала лицом вперед. Старуха вскрикнула. Офицер подскочил и попытался поднять Зину за плечи. Вдруг у нее из-под платья посыпались патроны. В вагоне поднялся шум. Пассажиры, большей частью военные, подбежали, окружили ее со всех сторон.

— Это что такое?! — рявкнул рыжебородый полковник.

Другие еле сдерживались, чтобы не засмеяться. А патроны всё падали и падали на пол. Принесли воды. Остановили поезд. В вагон вошли двое жандармов.

Зину мог спасти только один человек на свете — ее дядя Саша. Он только что закончил справлять траур по отцу. Теперь Саша жил в квартире, где раньше жила его мать. Там же осталась Фелюша со служанкой. Яша Винавер взялся перевезти девочку к отцу в Америку. Азриэл позвонил, служанка открыла дверь. Саши не оказалось в городе. Девушка сказала, что последние две ночи пан не ночевал дома. В комнатах — беспорядок и запустение, сразу видно, что жилье осталось без хозяйки. Похоже, служанка пригласила гостей: из кухни доносились голоса и смех. Азриэлу показалось, что в доме пахнет лекарствами. Во всем чувствовалась какая-то неустроенность, как сразу после похорон. Кто знает, может, где-то здесь еще витает душа Клары?.. Азриэл немного постоял в коридоре, глубоко дыша и прислушиваясь к шорохам, которые еще можно уловить в жилище, когда человека уже нет. Вдруг он почувствовал непонятную тоску по этой Кларе, которую много лет не видел и не хотел видеть. «Все-таки интересная была женщина, — подумал он. — Что мы знаем о других? Только плохое…» На лестнице он столкнулся с Эстер Ройзнер. Она пришла навестить Фелюшу, но девочки тоже не было дома. Эстер уже знала, что Зину арестовали. В организации была полная неразбериха. Во-первых, нужно было раздобыть оружие, во-вторых, все боялись новых арестов. У ворот Азриэл и Эстер встретили Яшу Винавера. Он тоже пришел к Фелюше. Эстер познакомила Азриэла с Яковом Моисеевичем, и тот сразу начал превозносить Клару до небес.

— Доктор, для вас она была почти чужая, всего лишь жена вашего тестя, но для меня она очень близкий человек, — сказал он.

— Где вы с ней встречались?

— В Берлине, Америке, Монте-Карло. Наблюдал ее, как говорится, в разных стадиях, но она всегда была женщиной. Понимаете, доктор? Женщиной! Женщиной на сто процентов!..

И Яша Винавер щелкнул пальцами.

— Значит, Фелюшу в Америку повезете? — спросила Эстер Ройзнер.

— Я написал доктору Ципкину. Если он согласится, я ее удочерю. Своих детей у меня нет, так что буду ее растить, как родную. В лучший пансион устрою. Одной-то ей, как говорится, не выжить. Никак!..

— Дурак! — заключила Эстер, как только Яша попрощался и скрылся за углом.

— Такие, как он, наверно, тоже нужны.

Эстер нашла Азриэлу адвоката, но что толку? Адвокат не поможет. До того как начнется процесс, Зину продержат в тюрьме года два, а потом — десять лет каторги, а то и виселица. Тут нужен человек с немалыми деньгами и связями, ловкий и опытный, который вхож к начальству и, стало быть, сумеет замять дело еще до суда. Пришлось ехать в Ямполь, может, Саша там. Азриэл не был в Ямполе много лет. Местечка было не узнать. Появилось много каменных зданий, магазинов и даже станция. Молодые люди ходили по улицам в короткой одежде. На месте лавки Калмана стоял склад, где продавали доски. Попадались прохожие, но только новые лица. Куда же подевались все знакомые? Просто умерли. Наконец-то узнал одного, водоноса. И Азриэла здесь теперь тоже никто не знает. Он взял бричку и поехал к казармам. Проехал поместье Калмана. Небо, колосья, васильки у дороги — всё как всегда. Крестьянки полют грядки. Те же бабы, те же ситцевые платья, те же русые косы. Стоят на одной ноге аисты. Птицы поют, свистят, щебечут на те же голоса, что много лет назад, когда Азриэл еще не был женат и грезил о Шайндл. Жужжа, прилетела пчела и села Азриэлу на рукав. Порхали рядом две бабочки одной расцветки, с одинаковыми крапинками на крыльях, как близнецы. Пахло землей, навозом и сочной летней травой. На лугу паслись коровы, одна прилегла, устав жевать. С тупой морды свисает слюна, удивленно смотрят огромные глупые глаза. Азриэлу показалось, что животное спрашивает: «Откуда я взялась на этом свете? Почему родилась коровой?..» Извозчик, парень в картузе с кожаным козырьком, повернул голову:

— Пану к хозяину надо?

— Да, к господину Якоби.

— Дома его точно нет.

— А где он?

— Иногда в казармах, но чаще в Варшаве.

— Я только что из Варшавы.

— Да, никто не знает, где его найти. То появляется, то исчезает, как бес. Все не как у людей… Но-о-о!..

— А что с известковыми разработками? Всю известь выбрали?

— Всю!.. Старый Якоби преставился недавно. И мать хозяина тоже, еще раньше.