Ирвин Уэлш - На игле

Когда я сказал это Ренте, он ответил, что Кэрол права. А я сказал, что она может приходить и уходить, когда и куда ей заблагорассудится. Но это все хуйня полная. Я всего-то хотел, чтобы мы спокойно поговорили. Франко со мной согласился. «Ты не понимаешь ничего в таких делах», — сказали мы Ренте хором с Франко.

Всю дорогу в автобусе я нервничал и меня тошнило. Наверное, то же самое чувствовал и Томми, потому что мы с ним ни о чём не говорили. Впрочем, завтра утром мы уже будем сидеть в каком-нибудь пивняке вместе с Рентой, Бегби, Кочерыжкой, Кайфоломом и всеми остальными и хвастать, как мы этих козлов уделали.

Кочерыжка и Рентон сидят в одном из пабов на Королевской Миле. Паб сработан с закосом под американский «тематический» бар, но в итоге больше напоминает помесь дурдома и свалки антикварного барахла.

— Охуительно забавно, чувак, типа… ну, что нас послали на одну и ту же работу, прикинь? — говорил Кочерыжка, прихлебывая свой «Гиннесс».

— По мне, так это полный облом, приятель. На хуй сдалась мне эта работа? Страшно даже подумать об этом. — И Рентон качает головой.

— Ага, и я, типа, поколбасился бы, типа, ещё на вольных хлебах, прикинь?

— Беда в том, Кочерыжка, что если ты нарочно просрёшь интервью, то эти гондоны позвонят в отдел пособий и тамошние ублюдки перестанут посылать тебе чеки. Со мной такое в Лондоне случилось. Мне тогда сделали последнее предупреждение.

— Ага… типа, у меня тоже что-то вроде того. Ну и что, типа, мы делать будем?

— Ну, надо попробовать отнестись к делу с энтузиазмом, но при этом все же просрать интервью. Пока ты изображаешь из себя бодрячка, они не могут послать тебя на хуй. Если мы будем вести себя естественно, то, ясное дело, работы как своих ушей не видать ни тебе, ни мне. Но загвоздка в том, что если просто сидеть и мотать головой в ответ на все их вопросы, то эти гондоны как пить дать позвонят в отдел и скажут: «Да этим говнюкам просто ни хрена не нужно».

— Я не справлюсь, чувак… прикинь? Мне, типа, это в такой напряг — говорить и все такое… ну, ты понял. Я, типа того, очень застенчивый… прикинь?

— Томми дал мне немного спида. Когда у тебя интервью, повтори?

— Не раньше полвторого, типа.

— Клёво, а у меня в час. Встретимся здесь в два. Я дам тебе мой галстук и немного спида. Взбодрись и продай себя подороже, прикинь? А пока давай анкеты заполним.

Они положили анкеты на стол перед собой. Анкета Рентона была уже наполовину заполнена — пара строчек в ней привлекла внимание Кочерыжки.

— Ого… а это, типа, чувак, что такое? «Джордж Хериотс»? Ты же ходил в школу в Лейте, чувак…

— Кто же не знает, что в этом городе хорошую работу дают только тем, кто ходил в пафосную школу? Так что они не рискнут предложить выпускнику «Джордж Хериотс» работу носильщика в гостинице. Такие вакансии только для нас, для быдла. Так что ты тоже напиши что-нибудь в этом роде. Если они увидят что-нибудь типа обычной районной школы, они тут же предложат тебе работу… ну бля, я пошёл. Говори что хочешь, только не опаздывай. Увидимся здесь.

Менеджер-стажер представил меня прыщеватому типу в крутом костюме с плечами, усыпанными перхотью, похожей на сраный кокаин. Мне сразу захотелось скатать пятерку в трубочку и занюхать у парня прямо с пиджака. Похожее на куриную жопу лицо в прыщах полностью портило то впечатление, которое это маленькое надутое говно явно хотело производить на людей. Даже когда я очень плотно сидел на игле, я выглядел намного лучше, чем этот хмырь. Этого гондона здесь явно держат на побегушках; главный же, несомненно, вон тот надутый жирный козел средних лет, рядом с которым сидит бой-баба в деловом костюме — явная лесба, — на лице у неё ледяная улыбка, и хотя оно покрыто толстым слоем тонального крема, выглядит всё равно страшнее атомной войны.

В общем, против меня выставили ударные силы, чтобы впарить мне место носильщика в отеле.

Предсказать, какой гамбит они начнут разыгрывать, не составляет особого труда. Жирный пидор, посмотрев на меня тепло и ласково, говорит:

— Я вижу из вашей анкеты, что вы посещали «Джордж Хериотс»?

— Верно. Ах, школьные годы чудесные! Как давно это было!

Возможно, я солгал, заполняя анкету, но сейчас я не вру: когда я был одно время учеником плотника в строительной фирме, у нас имелся контракт на кое-какие работы в «Джордж Хериотс».

— Старый Фотерингем по-прежнему ходит дозором?

Блин. Выберите одну из двух возможностей: первое, старый Фотерингем по-прежнему ходит дозором, второе — старый Фотерингем вышел на пенсию. Нет. Риск слишком велик. Надо напустить туману.

— О Боже, как давно я не слышал этого имени… — смеюсь я.

Жирный говнюк, похоже, удовлетворен моим ответом. Это беспокоит меня. Видимо, на этом интервью и закончится и мне тут же предложат работу. Все следующие вопросы просто плёвые, к тому же задаются очень благожелательным голосом. Моя стратегия с треском провалилась: они скорее дадут работу диспетчера атомной электростанции выпускнику престижной школы, перенесшему лоботомию, чем место уборщика на скотобойне — парню из спального района с дипломом доктора философии. Нужно что-то срочно предпринимать, иначе — трагедия. Жирный пидор видит во мне однокашника, попавшего в тяжелую жизненную ситуацию, и хочет помочь любой ценой. Рентой, мудак, как ты мог так просчитаться!

И вдруг прыщеватый хер спешит мне на помощь. (Забавное допущение, но скорее всего верное, поскольку все видимые части его тела испещрены рубцами от прыщей.) Он нервно спрашивает:

— Хм… хм… мистер Рентон… а как вы объясняете… хм… столь долгую паузу в вашей трудовой деятельности… хм…

А ты как объясняешь, засранец вонючий, столь долг гие паузы в твоей речи?

— Ах, вы об этом? Я давно страдаю героиновой зависимостью. Я пытался бороться с ней, но это подорвало мою трудоспособность. Я хочу быть откровенным с вами, как с возможным будущим работодателем.

Блестящий, просто мастерский ход! Они нервно ёрзают на стульях.

— Э-э-э… спасибо за откровенность, мистер Рентон… э-э-э, у нас ещё есть посетители… э-э-э… спасибо ещё раз, мы вас сами найдём.

Выгорело! Толстяк тут же напускает на себя холодный и равнодушный вид. Но они не смогут ни за что сказать, что я не хотел получить работу…

Этот спид, типа, просто магнифико! Я чувствую себя динамичным и все такое, словно я, типа, и на самом деле жду этого интервью. Рента говорит: продай себя подороже, Кочерыжка, и говори им правду. Ну что, пора идти к этим котикам, ковать железо, пока горячо…