Грим - Никита Никуда

Так в чем мое прошлое? Я поднапрягся, но память в извилинах и ложбинах от умственных усилий отказывалась выдавать что-либо, кроме того, что со всеми подробностями было изложено выше.

События происходят не так, как они происходят, а как в человеческом сознании отражены. Кто хочет видеть в вороне орла - видит орла. Или в курице - птицу. А при нынешнем состоянии любого ума - того, что раньше величественно называли микрокосмосом - при развитии химии, приемов зомбирования, промывания мозгов - в мире возможно всякое. Ранее состояние измененного сознания бывало доступно лишь избранным - мистикам, монахам, шаманам, геометрам времени и пространств. Нынче каждый сам себе шаман и геометр, и может таких духов наслать, так пространство перекорежить... Мир миражом покажется. Так что придется довольствоваться этим текстом. Дела обстоят так, как я их изложил, а не так, как они обстоят.

Уж не продукции ли Кесаревой вкусил? Нет, не заходил я пока что в буфет. Грибной суп ударил в голову? Тот, что варила Ботаника, я вылил в костер, а в этом мире не было никакого грибного супа.

Где-то я не уследил, с самого начала напачкал, вирус занес. Может, проник этот вирус вместе с ударом, нанесенным мне поленом по голове в самом начале нашего путешествия? А может, никого никогда и не было - в том смысле, который мы вкладываем в глагол быть? Суп в сообщающихся сосудах, перелетные куры из мира в мир. А может, всё мне во сне привиделось? Забыл себя на перроне, а поезд ушел. Но и время с тех пор ушло - ровно столько суток, сколько длился этот вояж.

Я стал принимать решение. Надо отправиться до места назначения, коль уж в кармане билет. Вернуть его некому. Касса вокзала - отсюда видно - пуста.

Но прежде чем отправляться, надо припомнить все уже бывшее, пока это относительно свежее прошлое не превратилось в труп, оживить который с течением времени станет проблематичным. Живое может в любое мгновение стать мертвым. Мертвое никогда не станет живым.

Неописуемое опасно. Надо это все описать. Как Лютер в дьявола, запустить в этот космос чернильницей. Отвести будущую беду. А потом сличить похождения те, что уже были и те, что еще не произошли. Торопиться особо некуда. На похороны племянника я все равно опоздал. Кстати, мою сестру действительно Новеллой звали, покуда была жива.

Пес вдруг поднял голову и завыл, как воют только собаки - в мучительном поиске слова. Быстро прошел дождь, словно иной бог метил свою территорию.

Я встал и побрел в гостиницу - прошел месяц - я вернулся на ту же скамью, ни на минуту, ни на миллиметр не приблизившись к разгадке. Может, память сыграла шутку, и не всё мне припомнилось? А может шутка иного рода произошла - вспомнилось то, чего никогда и не было? Плод фантазии, оплодотворенной дьяволом (Лютер, ату!).

За время писания я редко покидал гостиницу, спускаясь в буфет или ресторан, или просил подавать обеды к себе. С телефона администратора связался с коллегами, продлил отпуск, да попросил, чтобы выяснили относительно ростовского однофамильца. Есть такой, ответили мне через пару дней, но выехал недавно и вестей о себе не подавал.

В момент пересказа приснившегося порой происходит обмен местами начала, конца и направления во времени. Существует несоответствие между тем, что человек видел во сне и тем, как пересказал - в части структурированности, невольной организованности в сюжет. Объект сновидения есть сам субъект, в котором ноосфера, дементосфера и некросфера слились.

Но и речи не может быть о том, чтобы всё свести к сновидению. (Знаете, есть такой литературный прием.) Или обратить все случившееся в веселое сумасшествие. Местные газеты, купленные мной в вестибюле, косвенно подтвердили некоторые события. Подземный толчок. Странный случай с Антоном, племянником. Слухи о казне, поиски ее по лесу. Бандитские разборки: наезд на птицефабрику, сопровождавшийся поджогом. Взорван мост - якобы в попытке устранить Кесаря. Продолжение этих разборок в лесу и смерть фигуранта. Гибель в лесном пожаре начальника ВПЧ. Было сообщение и о крушение поезда, но знакомых имен в мартирологе я не нашел. Газеты тоже лепят наше сознание, но весь этот дайджест, газетный фарш, легко уместился в моей голове, удобно лег на собственные воспоминания.

Но чего-то и не хватало. Относительно выстрелов в кафе, принадлежащем Людмиле, сообщений не было. Слишком крупное событие для этого маленького городка, чтоб его обойти молчанием. Да может, и нет там никого? Может, и свидетелей этого города ни одного не осталось? Манду, например, на подробнейшей карте области я не нашел. Хотя это слово, созвучное Mundi, не столь уж и редкое в употреблении.

Интегрируем - получаем мгновенье. Дифференцируем - жизнь. На пишмашинке, взятой в пункте проката, я отстучал вышеизложенное под копирку в трех экземплярах. Вымарал яти, которые неизвестно как забрели в текст. Один отправил в Тамбов по своему адресу. Другой - в Ростов-на-Дону - на адрес ГР. Третий отправится вместе со мной в город Съёмск.

Я изложил этот своенравно закрученный сюжет - от прибытия на станцию Петрова Г.Р. со всеми последующими перипетиями и до тех пор, пока Маринка в качестве солдата судьбы не пресекла его/мои похождения. Память Пандоры извлекла и выпустила на свет своих монстров. Они проследовали передо мной - кавалькадой, гуськом, один за другим - как предшествующее и последующее - отсюда - туда, в мгновечность.

Можно и из презрения к литературе плохо писать. Можно плохо жить из презрения к жизни. Стилистические промахи я не стал выправлять. Что же касается жизни, постараюсь промахов не допустить, а допущенные исправить. И продлить, как получится, эту повесть от первого лица - от первого, говорю, до последнего.

Я вынул свой экземпляр и еще перечел написанное. Ручку достал, чтоб добавить и от руки.

Были какие-то намеки, были. В том числе и относительно личности этого ГР. Труп, лет восемь назад воскресший, с эполетом, принятом сумасшедшим Самуилом за печень покойного. Тот, которого э т и не досчитались. Изольда Геннадием его назвала. Мол, тоже убит был, но воскрес несколько раньше благодаря вмешательству Самуила. Якобы тоже, как я, подполковник.

Но как наши умы перепутались и слились? Как вошел? Кто впустил? Инкарнировал, применив не названный доктором способ бессмертия, внедрился в меня? Но перед этим - милиционером ростовским стал? А я, как я существовал - в единственном числе, но в двух лицах? И что это было - раздвоенность или единство двух? Как эта двойственная действительность уживалась во мне? Словно кроме жизни-жены имел еще жизнь-любовницу.

Что между нами общего? Увлеченность одной мечтой, казной? Единое место действия? Но он - живым - в тех местах лишь проездом был в 1920-м году, а я десятилетья спустя там родился, возрос. Он мертвый в овраге лежал, когда мной еще только делали вдох. Надо во всем разобраться, повторив заезд. Вернуть этот вдох выдохом.