Канта Ибрагимов - Стигал

Такого блаженства и ощущения собственной силы и самоутверждения я в жизни не испытывал. И полеты в Австрии, где все рассчитано, запрограммировано и «тропинка» указана, – просто детская забава. А тут я первый, и никто, в том числе и я, не знает, как здесь, по этому огромному, обширному ущелью и горной долине «пролегает» роза ветров. Я не знаю, куда меня занесет, но я пытаюсь управлять, и у меня это получается. Да, я взлетел – и вот этот плавный, восхитительный полет! Ощущение легкости и какого-то превосходства, преодоления. Подо мной леса, река, горы. И так хочется во всю грудь вдохнуть, крикнуть… и всю жизнь летать! Я бы еще дальше полетел, до того был благоприятный воздушный поток, но мышцы спины и живота уже от напряжения горели, я не мог более горизонтально тело держать, да и пролетел я очень прилично – не только вдоль всего ущелья, но даже еще один хребет перелетел, и могло еще черт знает куда унести. Но главное, я устал восторгаться, мне стало страшно от такого удовольствия, восхищения и блаженства!

После приземления я даже не понял, где я, куда меня занесло? Голова кружится, не соображаю, словно заблудился в лесу. Пришлось лезть на ближайшую вершину, чтобы иметь ориентир. Оказывается, прямо подо мной погранзона, дальше строится еще одна. А я пролетел километров десять-двенадцать, и это по прямой, а по горам возвращаться будет нелегко, тем более что и сложенный дельтаплан тащить надо. Признаюсь, что я очень устал, дело уже к вечеру, и был очень голоден, но счастлив, словно заново жизнь начинается. И до дома уже совсем недалеко, да сил почти нет, как за очередным подъемом увидел «уазик».

– Ну ты даешь! Красота! Молодец! – меня ждет участковый. – Но ты ведь знаешь, что все такое запрещено. Летать тем более.

«А ползать?» – я показал жестами. Бросил дельтаплан, сел на траву.

А он, как диковинку, потрогал аппарат.

– Классная вещь. Я бы не посмел, – он сел на корточки передо мной. – По приказу я должен был стрелять.

«В следующий раз», – объяснил я.

– Следующего раза не будет… Хотя я бы сам попробовал, да боюсь. Не страшно? – он встал. – Так. Я обязан его у тебя конфисковать или разломать.

Я вскочил, встал перед ним, и знаю – теперь знаю, что насмерть с ним сцеплюсь, просто так не уступлю. Видимо, он понял мое настроение. С ног до головы окинул меня странным взглядом, будто видит впервые, и, глядя по сторонам:

– А вещь-то, оказывается, полезная. Для тебя полезная. То ты был бледный, даже желтый, и взгляд совсем потухший. А сейчас – Чингачгук, даже румянец на лице, и глаза заблестели, – и вдруг, – а стрельнуть сможешь?

– У-у! – замычал я, мол, из чего?

– Ладно, – он чуть отошел. – Давай по добру. Надеюсь, тебя никто более не видел. Я тоже не видел. Идешь домой, и аппарат свой опять на чердак, чтобы тихо… Пока тихо. Хорошо?

– Угу, – согласился я.

Он умчался, а я еще пару часов напрямую по склону поднимался. Только взобрался – весь мокрый от пота, усталый, а у моей хибары еще один «уазик» – пограничники. Двое: капитан и прапорщик. Капитан молодой, подтянутый, вежливый, представился. А прапорщик повзрослее – крепкий, даже толстый; лицо пунцовое, пропитое, от него и сейчас за версту спиртным разит. Мой вид, точнее катетер, их смутил, а прапорщик сморщился, даже отступил.

Капитан спрашивает:

– Это вы летали? Понятно, вы. А где вы взяли дельтаплан?

Я промычал.

– Здесь летать и использовать летательные аппараты запрещено.

Я показал руками: можно я ручку и блокнот принесу? Написал им: «Почему?»

– Погранзона. Использовать любые летательные аппараты нельзя.

«До погранзоны 15—20 километров», – пишу я.

– Нельзя, – категоричен капитан. – Мы обязаны конфисковать ваш аппарат.

«На каком основании?»

– Погранзона.

«Погранзона там, у вас, а здесь я у себя дома, и дельтаплан – моя собственность. И это моя земля».

– Что?! – рявкнул прапорщик. – Какой «дом», какая «собственность», какая «земля»?! Мы вас всех кормим, поим, а они еще и летать хотят! Не будет здесь никто летать!

«А ползать можно?» – написал я, рука уже от злости дрожит.

– Да! Ползать нужно и будете, – крикнул прапорщик.

Я более писать не мог – показал руками непристойный знак.

– А-а! – прапорщик бросился на меня. Капитан его схватил. А я отступил к месту, где колю дрова. Топор еще не взял, но он под рукой. Обстановка накаляется. Капитан еле сдерживает прапорщика, а тот хочет раскрыть кобуру. И тут рев двигателя:

– Я участковый! Мой участок! Всем стоять, не двигаться! – у него в руках автомат.

Все умолкли. Сразу успокоились. Капитан в двух словах объяснил цель визита. Прапорщик стал кричать о своем – нарушение порядка, неподчинение, и вообще, его оскорбили. Он так это не оставит. В ответ и я злобно замычал. Только по перехваченному взгляду участкового я, наконец, сообразил, что топор уже у меня в руках. Участковый подошел ко мне, бесцеремонно выхватил топор, бросил в сторону и на ухо шепотом:

– Уже подняли панику, тревога! Не выпендривайся, – и оборачиваясь к пограничникам, во весь голос:

– Так, я думаю, что инцидент исчерпан. Вы проявили бдительность. Слава Богу, все мирно. Благодарю за помощь и рад знакомству, – он пожимает им руки, как бы на прощание, а капитан говорит:

– Сюда выдвинулся командир нашей заставы.

– Я ему все объясню, – успокаивает участковый.

– Командир у нас новый, строгий. Приказано ликвидировать дельтаплан.

– Более полетов не будет, – постановил наш участковый. – А дельтаплан на вечный прикол на чердак поместим. Считайте, что ликвидировали.

– Так нельзя, – пробурчал прапорщик. – Приказ – ликвидировать.

– Ну, – усмехнулся участковый, – это ведь не боевик и не нарушитель границы, а простой, красивый дельтаплан.

– Нужен вам дельтаплан, – неугомонен прапорщик. – Хм, летать им захотелось.

– А что, нельзя? – изменился тон участкового.

– Сказано – нельзя!

Тут уже я вновь стал выходить из себя, двинулся на прапорщика, мыча. Участковый меня оттолкнул, сам вплотную подошел к нему:

– Товарищ прапорщик, а вы ведь пьяны, – он небрежно щелкнул по его пузу пальцем.

– Но-но, – еще более возмутился прапорщик, хотел отпихнуть участкового, но этот крепкий, как камень, молодой человек и сам его толкнул:

– Что «но»? А вы знаете, что в горной зоне, а тем более в погранзоне, потребление спиртного строго запрещено. Я вас должен задержать – вы нарушитель.

– Ну что вы, – деликатно вмешался капитан.

После небольшой перепалки, пришли к согласию. Решили все замять.

Мой дельтаплан – на чердак. Я бы и сам все мог сделать, он легкий, но участковый и капитан вызвались мне помочь. Я был на чердаке с торца, а они мне его подавали, и в это время послышался шум двигателей.