Канта Ибрагимов - Стигал

– Угу, – промычал снова я и быстро написал: «А он меня боится».

– Он даже Бога не боится, – крикнула Шовда, – а не то что тебя. Он орденоносец, главарь банды и глава администрации, и его охраняет сотня людей, вся российская армия и власть!

«Я его убью!» – жирно написал я.

– Как? – вскочила Шовда. – Кстати, он твою двустволку и топор забрал. И дельтаплан на чердаке приказал разбить.

– У-у! – промычал я, у меня аж голова заболела.

– Дада, успокойся, – Шовда села рядом, обняла меня. – Может, не поедешь?

– Гм! – возразил я.

– Тогда, прошу, забудь. Оставь его. Те же, кто его охраняет, сами его и уберут, как не нужен станет. Потерпи. Успокойся. И поверь, наш младший не такой уж был дурак. Просто он до конца не верил, что внук дяди Гехо – твоего любимого и единственного дяди Гехо – может так поступить. И если бы он этого внучонка убил, ты бы его не понял и не простил. А если, допустим, ты этого внучонка вдруг убьешь, то разве ты хочешь сравняться с ним? Пусть все Всевышний рассудит и свой суд свершит. И поверь, знай я ранее, не моргнув бы убила, и шансы такие были. Но теперь пусть валяются у моих ног, отвечу – нет! Я мать! И хочу незапятнанными руками обнимать сына. А этому и всем Бог судья.

– Угу! – поддержал ее я и подумал, как правильно, что чеченский род передается лишь по мужской линии. А она вышла замуж за европейца и мыслит по-европейски. И если честно, то мне ее позиция понятна, и я ее теперь даже поддерживаю и одобряю – она мать и мое дитя. И не женское дело о мести и убийствах думать. А я лечу домой, там разберусь, а к ней последний вопрос: «Участковый все исполнял за деньги?».

– Нет, – категорично отрезала Шовда, – но и разговаривать со мной боится. Через его сестру действовала, мы с ней подружки, и я ей иногда помогаю. Но это по дружбе и по родству.

Если бы я узнал, что даже участковый все, что для меня делает, делает лишь за деньги и ради денег, я бы полностью во всем разочаровался и, может, даже не поехал бы домой. Однако не все так печально и не все так продажны – и я полетел на Кавказ.

Ненастье затянулось. Густой туман неподвижен, словно окутал горы навсегда. Даже днем ничего не видно. Тоска. Это очень плохо. В первую очередь плохо для моих пчелок. Они как раз сейчас должны хорошо работать и подготовиться к суровой и затяжной зиме. Я тоже должен подготовиться к зиме. Когда в доме не живешь, а я отсутствовал более двух месяцев, сразу же дом и твое хозяйство начинают ветшать. Но у меня ведь еще была иная напасть – здесь прошел тотальный обыск, даже в ульи эти подонки заглядывали, но пчелки попытались защититься, и тогда их стали давить сапогами. Дурачье! Ведь в пчелок из автомата в спину не выстрелишь. Покусали мои пчелки всех, но и сами пострадали – все улья перевернули. Благо в тот же день односельчанин-пчеловод пришел, многое восстановил. А еще налетала природная стихия: ураган с градом. Мою крышу местами пробило. Тоже пришлось покорпеть с починкой. Ну и, конечно же, мой дельтаплан. Прямо на чердаке они его чем-то тяжелым били, как у красивой птицы крылья пообломали. Хорошо, что хоть поленились или не догадались с чердака дельтаплан скинуть. Еще в Австрии, когда я узнал от Шовды все новости, я попросил зятя повезти меня в магазин, где продаются дельтапланы, и там сказали – лишь заплати, а мы новый аппарат в контейнере до Грозного и даже до хибары в горах доставим. Зять готов был заплатить, но только по согласованию с Шовдой. Я отказался. Во-первых, очень дорого, а во-вторых, я хочу восстановить дельтаплан Максима – он ближе, родней и уже, как мне кажется, испытан, я в нем разбираюсь. Поэтому, как инженер, я уже представлял, что могло пострадать, и решил, что многое я смогу сам восстановить, на месте приобрести, а вот не помешал бы современный и многофункциональный узловой аппарат управления – очень легкий и очень дорогой компьютер. Это просто подсказчик-навигатор для такого как я новичка. Правда, Шовда сильно ругалась, особенно досталось зятю. Я ему пишу: «Ты проболтался?»

– Да, – простодушно отвечает он.

Я не написал, но подумал: «Ну и дурак». А он словно мои мысли читает:

– Почему дурак? Ведь проще и правильнее жить, когда со всеми откровенен и говоришь все, как есть. И перед Богом, и женой, и обществом. Разве это не так? Разве я не прав?

Конечно, так! И он абсолютно прав. И наверное, поэтому в Европе так хорошо живут. И мы бы жили, по крайней мере, я бы стал жить хорошо и спокойно, если бы этот внучок имел совесть и сам бы пришел ко мне и все, как есть, рассказал, извинился, покаялся и положился на мой суд, на мое решение. Точно не знаю, но мне кажется, что, учитывая войну, где все не так просто и однозначно, а главное то, что он внук дяди Гехо – святого для меня человека, – я бы его простил и все передал на суд Божий. Но он не то что не пришел и меня видеть не хочет, он еще меня хочет извести. И если бы только он… еще полбеды. А то вот и наш участковый, вроде бы близкий и хороший человек… но где теперь моя винтовка и все снаряжение?

После приезда я первым делом к нему пошел:

– Какая винтовка? А-а! Так я ее и все остальное в пропасть выкинул.

«Ты что, больной, дурак или не знаешь, что это такое?» – жестами показываю я.

– Знаю, поэтому выкинул. А ты хотел, чтобы я к себе притащил, и меня с этим снайперским оружием застукали – посадили? Ведь это орудие убийц. Без документов и разрешения его не может быть. Так что скажи спасибо, ты и должен сказать спасибо, что я все заранее убрал, а то бы… к тебе он и так неровно дышит. А такой повод! Убрал бы, а минимум, посадил, чтобы там сгнил.

– Э-э, – заскрежетал я зубами, и все – на большее я не способен: физически гораздо слабей, болен и морально подавлен. А участковый мне пояснил:

– Пойми, не те времена. Нынче иная пора, иные порядки, иная власть и люди иные. А ты уже старый и больной. Лечись. А еще лучше, уезжай к дочке в Европу и спокойно доживай свой век.

Единственно, что я посмел ему на это ответить, это еще раз показать мою запись: «Где моя винтовка и снаряжения?».

– Я тебе сказал – тебя спас, в пропасть выкинул.

Я, дурак, ему поверил – даже купил длиннющий канат для страховки и лазал по ущелью. Несколько раз чуть было не сорвался – ничего не нашел и вновь к участковому:

– Не нашел? – как бы ухмыляется он. – Видать, зверье все запчасти съело.

Я достал блокнот, пишу: «Может ты продал?»

– Ты что, ненормальный, – серьезным стал участковый. – Кто нынче посмеет продать такое и купить… Я ведь тебе говорю, нынче времена – вмиг донесут, упрячут… Ты просто не понимаешь, время иное. Все иное, а ты еще там.

«Там – за что мой сын боролся? – пишу я. – А ты тоже переметнулся? Корыто сытое? Не поперхнись… А в холуях не тошно?»