Вирджиния Эндрюс - Семена прошлого

– …Твой жезл и Твой посох успокаивают меня.

Я не выдержала:

– Барт, зачем ты опять это делаешь? Ведь сегодня не воскресенье, и у нас никто не умер…

Он поднял голову. Его взгляд встретился с моим; он был так печален.

– Мама, пожалуйста, выйди.

Я подбежала к детям, которые охотно вскочили мне навстречу.

– Нам плохо здесь, – прошептала мне девочка. – Нам не нравится.

Джоэл поднялся. Он стоял, тонкий и высокий, и на его лицо падали разноцветные блики витража. Он не произнес ни слова, только смотрел на меня уничтожающим взглядом.

– Мама, я прошу тебя, иди в свою комнату.

– У вас нет права вбивать в голову детям страх перед Богом. Когда хотят научить религии, Барт, то следует говорить о любви Бога к сынам человеческим, а не о страхе и карах.

– У них нет страха перед Богом, мама. В тебе говорит твой собственный страх.

Я начала медленно отступать к двери, взяв детей за руки.

– Когда-нибудь любовь посетит тебя, Барт, и ты все поймешь. Ты поймешь, что любовь приходит не к тому, кто хочет ее и нуждается в ней; она приходит лишь к тому, кто заслуживает ее своими деяниями. Она приходит в тот момент, когда ты меньше всего этого ожидаешь; просто встает на пороге, тихо закрывает за собой двери – и остается навсегда. И ты не должен планировать любовь или соблазнять кого-то полюбить тебя; не должен и торопить ее приход. Ты должен заслужить любовь, иначе с тобой никто не пройдет по этой жизни до конца.

Он стоял молча, видимо потрясенный. Затем двинулся ко мне.

– Мы уезжаем из твоего дома, Барт. Это должно обрадовать тебя. Ни один из нас больше не станет тебя беспокоить. Джори с Тони едут с нами. Ты наконец-то полностью вступишь в права наследства. Будешь хозяином всего. Каждая комната в этом огромном одиноком доме в горах станет твоей. Если ты пожелаешь, Крис передаст попечительство до твоего тридцатипятилетия Джоэлу.

На мгновение в лице Барта появился страх. А в водянистых глазах Джоэла, конечно, торжество.

– Скажи Крису, чтобы передал попечительство над моим наследством моему нотариусу, – быстро проговорил Барт, будто опасаясь чего-то.

– Хорошо, если ты так хочешь. – И я улыбнулась Джоэлу, на чьем лице была написана вся гамма чувств.

Он кинул на Барта мгновенный негодующий взгляд, подтверждая мои подозрения. Да, Джоэл ненавидел Барта за то, что тому досталось то, что могло быть его.

– Утром мы выезжаем, – прошептала я, подавляя подступившие слезы.

– Да, мама. Счастливо – и удачи вам.

Я пристально смотрела на Барта. Где я уже слышала слова, сказанные им только что? Ах… вспомнила, но это было так давно. Тот высокий кондуктор, который стоял на подножке поезда, привезшего нас сюда детьми. Все в поезде спали, вагоны были темны. Кондуктор сказал нам эти слова на прощание, и поезд дал скорбный свисток расставания.

Барт будто ждал от меня еще каких-то слов. Завтра я уже ничего не смогу сказать ему: скорее всего, разрыдаюсь.

Он заговорил первым:

– Мне кажется, что все матери покидают своих сыновей на страдания. Почему ты оставляешь меня?

Надрывный тон его голоса разбил мое сердце.

– Потому что это ты оставил меня много лет назад. – Я не могла не сказать этого, наконец. – Я люблю и всегда любила тебя, Барт. Ты не желал верить этому. Крис тоже любит тебя. Однако тебе не нужна его любовь. Ты каждый день внушаешь себе, что твой родной отец был бы лучшим отцом. Но ты ведь даже не знаешь, что за человек он был. Он не был верен жене, моей матери, и я была не первым его увлечением. Нет, я не желаю говорить неуважительно о человеке, которого когда-то так любила, но он был далеко не тем семьянином, каким является Крис. И он не способен был отдавать себя другим так, как Крис.

Солнце упало сквозь стекло на лицо Барта и осветило его зловещим красным светом. Он вновь мучился. Ладони его сжались в кулаки.

– Не смей! – закричал он. – Ни слова больше! Я всегда нуждался в отце, я всегда хотел только своего отца, своего! Крис дал мне лишь чувство стыда и муки. Убирайся! Я рад, что вы уезжаете. Заберите с собой свою грязь и свой грех – и забудьте обо мне!

Прошло несколько часов, а Крис все не приезжал. Я позвонила в университет. Его секретарь сказала, что он выехал три часа назад.

– Он уже должен был доехать, миссис Шеффилд.

Мне в голову полезли мысли о моем отце. Несчастье на дороге. Неужели мы повторим судьбу наших родителей, только по пути не в Фоксворт-холл, а наоборот – из него? Слышался мерный ход часов. Мое сердце билось, но не мерно, а срываясь.

– Мама, прекрати шагать взад-вперед, – приказал Джори. – Это действует мне на нервы. И отчего эта спешка, зачем вы так сорвались с места? Объясни мне.

Вошли Джоэл с Бартом. Барт сказал:

– Ты не обедала сегодня, мама. Я прикажу повару приготовить тебе отдельно. – Он взглянул на Тони: – Ты можешь остаться.

– Благодарю тебя, Барт, но я уезжаю. Джори сделал мне предложение, и я его приняла. – Она гордо подняла голову. – Он любит меня так, как ты не умел любить.

Барт посмотрел в глаза Джори. В его взгляде отразилась боль.

– Ты не можешь жениться, Джори. Какой из тебя теперь муж?

– Такой, о котором я мечтала! – крикнула Тони, кладя руку на плечо Джори.

– Если ты жаждешь денег, то знай, что у него нет и процента того, что есть у меня.

– Я бы вышла за него, даже если бы не было ничего, – гордо отвечала Тони, прямо встретив темный бешеный взгляд Барта. – Я люблю его так, как не любила ни разу в жизни.

– Ты просто жалеешь его, – догадался Барт.

Джори скривился страдальчески, но промолчал. Он понял, что Тони с Бартом должны разобраться одни.

– Да, когда-то я действительно жалела его, – призналась Тони. – Мне казалось, что это так ужасно, такой красивый мужчина, такой талантливый – и приговорен к инвалидному креслу. Но потом я поняла, Барт, что каждый из нас в каком-то смысле ущербен – и каждый приговорен. Просто Джори – в прямом смысле, а ты, например, скрыто: ты болен, Барт. Ты настолько болен, что теперь мне жаль тебя.

Барт смешался: на его лице была отражена буря эмоций. Я взглянула на Джоэла и увидела, что он взглядом приказывает Барту молчать.

Не зная, что сказать, Барт грубо бросил мне:

– Какого черта вы все собрались здесь? И почему не ложитесь спать? Уже поздно!

– Мы ждем приезда Криса.

– На шоссе случилась авария, – заговорил Джоэл. – Я слышал сообщение по радио. Один человек погиб.

Казалось, ему доставило удовольствие сообщить мне эту новость.

Сердце мое упало. Фоксворты всегда погибали при несчастных случаях. Еще один?..

Только не Крис, только не мой Кристофер Долл. Нет, нет…

Я услышала, как открылась и закрылась дверь кухни. Может быть, отъезжающий повар – или Крис? Я с надеждой посмотрела в сторону кухни. Нет… не было сияющих голубых глаз Криса, не было протянутых ко мне рук… Он не приехал.