Ричард Фланаган - Неизвестный террорист

В течение долгого времени – собственно, все то время, что прошло со дня смерти Лайама, – мысли о новой жизни были тем единственным, что тешило тщеславие Куколки, поддерживало ее уверенность в том, что она сумела одержать победу в сражении с жестоким и непредсказуемым миром. Теперь, как ей представлялось, она будет строить жизнь на незыблемых основах. И пусть ей пока не удалось достигнуть полной гармонии с этим миром, но она, по крайней мере, сумела заключить с ним неплохую сделку. Как же вышло, что условия этой сделки были нарушены?

И все же это снова произошло. И у Куколки было такое ощущение, словно та надежная скала треснула и раскололась на миллион осколков, рассыпалась мелким гравием, что жизнь ее грубо сломана, а душу у нее каким-то образом отняли; и единственное, что она теперь испытывала, хоть и была ни в чем не виновата, это всепоглощающий стыд.

«Уайлдер, – думала Куколка, – Уайлдер, мой лучший друг! Уайлдер, которая так верила в добро. Уж лучше верить в самое плохое: в то, что люди способны тебя унизить, бросить в беде, солгать и струсить. Такая вера, по крайней мере, никогда не принесет тебе унижения».

И Куколка, чувствуя, что на глазах выступили жгучие слезы, сердито стерла их кулаком. А чего она, собственно, ожидала? Что ее все-таки не предадут? Но разве сама она не предала Фан? Теперь-то она понимала, что ее обманули, что все друг друга обманывали и обманывают, и сильные, и слабые, и все постоянно причиняют друг другу страдания, и все друг друга эксплуатируют. Разница только в уровне достигнутого успеха – Моретти, например, повезло меньше, а ее лучшей подруге Уайлдер, оказывается, больше.

Она швырнула телефон в мусорный бак и туда же выбросила пластиковый пакет с засохшими мертвыми цветами, жесткой щеткой, моющим средством и жидкостью Brasso. Ударившись о лежавшие в баке жестянки и коробки, телефон издал ничего не значащий звук – обычный негромкий и легко забываемый звук, какой издает любая ненужная железяка, стукнувшись о нечто подобное.

Сердце у Ричарда Коуди отчего-то болело сильней, чем обычно. Он стоял на задней автостоянке агентства 6-News в узкой полоске тени, отбрасываемой огромным зданием, потому что ему давно уже нужно было спокойно подумать, а для этого пришлось выйти не только из монтажной, но и из самого офиса. Однако от раскаленного асфальта тянуло невыносимым жаром, а от группы курильщиков, стоявших невдалеке, наплывали облака едкого дыма, отчего у Ричарда Коуди возникало отвратительное ощущение, что рядом вот-вот что-то вспыхнет и взорвется. «Надеюсь, погорит-то все же не моя репутация», – мрачно думал он. Все-таки он всегда вел себя крайне осторожно и успех свой строил, крайне осторожно себя позиционируя, и слова осторожные произносил, и дружбы заводил крайне осторожно, а теперь очень опасался, что слишком многое поставил на кон, вступив в столь азартную игру.

Получить полчаса времени на специальный выпуск в прайм-тайм да еще и в течение двух дней подряд – это, безусловно, немалый подвиг даже при наличии самого распрекрасного сюжета, однако сейчас уже перевалило за полдень, менее чем через семь часов ему выходить в эфир, а у него этого распрекрасного сюжета нет и в помине, а тот, что имеется, явно не сработает.

Еще хуже ему стало, когда Джерри Мендес сообщил, что вчерашний ланч мистера Фрита с секретарем премьер-министра прошел на редкость удачно и босс выразил «наше общее желание», чтобы спецвыпуск продолжался не менее часа. Однако собранные факты оказались далеко не такими «вкусными», как рассчитывал Ричард Коуди, а если этот сюжет еще и растянуть на целый час, то подобный формат только подчеркнет очевидную недоработанность и слабость материала.

И вот как раз в тот момент, когда Ричард Коуди почувствовал, что смертельно устал и у него ничего не выходит, когда весь этот проект стал казаться ему абсолютно невозможным, когда он понял, что его карьера в очередной раз катится в тартарары, раздался телефонный звонок.

Звонил Сив Хармсен.

Он сообщил Ричарду Коуди, что «некий пакет без подписи» через пять минут будет оставлен для него у администратора 6-News. Там замечательные кадры, отснятые во время происламистского ралли в Каире в 1989 году, которые, по словам Сива Хармсена, «случайно выпали из кузова грузовика». Мужчина извинился за качество, а затем продиктовал Ричарду Коуди телефон некоего Билла, который охотно согласится выступить в роли анонимного «источника» из органов государственной безопасности и «опознает» в одном из мужчин на данной пленке человека из исламских фундаменталистов, по чистой случайности оказавшегося дядей Тарика-аль-Хакима.

– Ты учти еще, – продолжал Сив Хармсен, – что там есть несколько кадров секунд на десять с демонстрацией протеста в стиле Uncle Tea Towel [26] Буквально «протест на кухонных полотенцах» – мирная демонстрация с полотенцами, на которых изображено то, против чего протестуют. возле суда в Нью-Йорке в поддержку террориста, взорвавшего в 1993 году башни-близнецы [27] Первая попытка уничтожить нью-йоркский Центр Всемирной Торговли, расположенный в башнях-близнецах; тогда у северной башни взлетел на воздух грузовик, начиненный взрывчаткой, в надежде, что эта башня рухнет на южную, но этого не произошло, хотя было убито несколько человек и около сотни ранено. . – Он также сообщил, что в посылке будут фотокопии путевых записей, свидетельствующих о том, что Тарик-аль-Хаким за последние два года четыре раза ездил в Пакистан и дважды в Малайзию.

– Значит, он был членом террористической группировки? – спросил Ричард Коуди.

– Знаешь, дружище, – сказал Сив Хармсен, – тут они всегда ведут себя очень умно. Понимаешь, вовсе не обязательно считаться членом группировки, чтобы в ней состоять. И как только начинаешь так думать, все остальное складывается само собой.

Ричарду Коуди очень понравилась подобная идея, ибо она позволяла использовать отсутствие конкретных улик в качестве доказательства того, что на самом деле данный факт имел место. Подобное отношение к сложившейся ситуации могло прямо-таки невероятно ему помочь.

– Смотри, – продолжал Сив Хармсен, – что у нас имеется: бомбы, некий мусульманин, ближайшие родственники этого мусульманина, которые уже продемонстрировали весьма опасные исламистские тенденции, а также то, что упомянутый мусульманин, оказывается, регулярно посещал самые горячие точки «Аль-Каиды» с весьма загадочной целью – ну, чем тебе не затаившийся террорист-смертник?

Затем Сив назвал Ричарду Коуди еще два имени: одно отставного полковника американских войск специального назначения, а второе – бывшего высокопоставленного сотрудника разведки, аналитика, а ныне пенсионера, который совершенно случайно сегодня днем оказался в Сиднее, причем его гостиница совсем рядом с редакцией 6-News. Сив Хармсен заверил Коуди, что оба готовы произнести перед камерой все, что нужно, и весьма убедительным тоном. И, сказав, что ему пора бежать, иначе он опоздает на важную встречу за ланчем, отключился.