Николай Гайдук - Романс о великих снегах

Вечерний тонкий месяц улыбался в чистом тёплом небе Средиземноморья, туманы барашками брели по-над берегом Итальянской Ривьеры, маяк на кромке мола моргал бессонным глазом – далеко из окна было видно.

Ночь опускалась на землю, на море. Ночь. Тишина. И только слышно порой, как неумолимо, нервно секундная стрелка трепещет на больших часах в рабочем кабинете – стрелка точно торопила, подталкивала к принятию решения: лететь в Россию.

Моложавый итальянец снял очки, протёр глаза и прошёлся по кабинету. Постоял у зеркала, кончиками пальцев поправил чёрные, назад зализанные волосы. В чёрных глазах его полыхало что-то демоническое.

Он хотел закурить, но подумал, что надо бросать эту пагубную привычку – ребёнок должен видеть хорошие примеры, потому что неразумное дитя всё будет повторять как зеркало или, точнее сказать, как маленькая, очаровательная обезьянка. Понюхав сигару, Франческа – так его звали – чиркнул золочёной зажигалкой, но тут же решительно задул огонёк и спрятал сигару с зажигалкой в дальний угол выдвижного ящика.

Франческа трудился в одной преуспевающей аграрной фирме, занимающейся выращиванием табака – две тысячи гектаров разбросаны по областям; фирма культивирует первоклассные табачные листья нескольких сортов и, прежде всего, сорт «Havanna», который используется для кубинских сигар. Табачная рассада, над которой успешно колдовал Франческа, ежегодно проходила селекцию на фирме, а затем отправлялась для выращивания в аграрные филиалы. Дело интересное, однако же, греховное, думал Франческа – табак столько вреда приносит людям, просто ужас. И в то же время творческий процесс производства сигар настолько нравился ему, что это греховное дело итальянец не мог оставить; процесс изготовления хороших сигар напоминал ему процесс изготовления хорошего вина – созревание и того и другого определяется на нюх и на вкус.

А между тем курить хотелось – спасу нет. Но Франческа терпел, повторяя себе: ребёнок должен видеть хорошие примеры.

Прогулявшись по кабинету, Франческа снова сел за стол, очки надел, приобретая вид серьёзный и внушительный – вид профессора миланского университета.

Перед глазами лежала плотная казённая бумага, содержащая секретные сведения: здоровый русский мальчик трех-четырех годов стоит 20 тысяч долларов, китайский мальчик – 10 тысяч долларов. Список был подробный, на нескольких страницах содержались сведенья «Федерального банка данных о детях, оставшихся без попечения родителей». Сообщались даты рождения, внешность, характеры детей и прочее. И там же записаны номера телефонов, куда нужно звонить по вопросам усыновления или опекунства.

Перечитав секретный список, Франческа – немного театрально, с наигранной усталостью – бросил бумагу на стол. Бросил так, как будто перед ним находились люди, с которыми он не хотел торговаться. И также театрально – все итальянцы прирождённые актёры – Франческа налил себе рюмку спиртного. Пригубив, он снова взялся изучать секретные списки и даже не заметил, когда и как в пальцах оказалась дымящаяся «Havanna», которую он опять-таки держал немного театрально. Поймав себя на том, что курит, Франческа, неодобрительно покачав головой, раздавил сигару в пепельнице.

Осторожно войдя в спальню жены, Франческа негромко окликнул:

– Ты спишь, Паола?

Тишина вздохнула над кроватью, и этот вздох тоже был немного театральным.

– Не спится. Ну, что ты решил, дорогой?

Присев на край постели, Франческа погладил горячую, работой ненатруженную руку жены, ощутил биение какой-то нервной жилки.

– Завтра утром летим. – Он кончиками пальцев поправил на висках чёрные, блестящие волосы. – Я заказал билеты.

– Хорошо, – тихо откликнулась Паола, у которой имелись проблемы по женской части – после многочисленных обследований врачи сказали, что родить она не сможет.

Над кроватью висело бра, прикрытое изящным абажуром. – Посмотри. – Франческа свет включил. – Вот фотография. Нравится? – Красивый. Русский? – Русский. Сирота.

– Хорошо. Ну, давай будем спать, если утром в дорогу. – Давай, – согласился Франческа, но демонический огонь, разгоравшийся в чёрных глазах, красноречиво говорил жене о том, что спать ей пока не придётся на этом «прокрустовом» ложе любви – тут всегда им тесно в жаркие минуты бурной страсти.

Потом они лежали, опустошённые, вполголоса разговаривали по поводу предстоящего путешествия.

Лететь решили налегке; во-первых, ненадолго, а во-вторых, смутила неразбериха с багажом, случившаяся в Риме, в аэропорту – тысячи сумок и чемоданов целую неделю не могли улететь вслед за своими владельцами; багажная система справиться не могла с пиковыми нагрузками. Это был довольно редкий случай, но…

– Если даже в Риме багажный хаос! – Франческа поморщился. – Можно представить, что будет в России.

– Значит, мне придётся взять только самое необходимое, – неохотно согласилась Паола.

– Надо брать необходимое не тебе, а мальчику! – напомнил Франческа, повышая голос оттого, что жена в первую очередь озабочена тем, как она будет выглядеть.

Ранним утром супружеская пара поехала в такси.

За окнами мелькал привычный калейдоскоп, состоящий из миниатюрных улочек старого города, из фресок, из горчащего «эспрессо». Иногда открывались головокружительные виды. Вдоль дорог росли кипарисы, за которыми пряталось восходящее солнце. Время от времени в приоткрытое окно врывался тонкий аромат тальятелли с белыми грибами – итальянская яичная паста, приготовленная в форме плоских ленточек, золотистых или зелёных.

И чем ближе был аэропорт, тем сильней супружеская пара волновалась – оба они с трудом переносили полёты. Вот почему громоздкий «Боинг» показался неуклюжим мастодонтом, рождённым ползать по земле. Вцепившись в подлокотники кресел, они переживали неприятную минуту – затаив дыхание, следили, как «Боинг» набирает сумасшедшую скорость. От страха закрыв глаза, оба они – страстные католики – стали молиться Римскому папе Иоанну Павлу Второму. Молитва помогла им забыться, хотя в это время они пропустили много интересного.

«Боинг», набирая высоту, прошёл над Апеннинским полуостровом, над южными склонами Альп, полыхавшими от восходящего солнца. В туманной дымке под крылом промелькнули: остров Сицилия, Сардиния и ещё ряд мелких островов.

Потом, когда самые ужасные минуты – взлёт и набор высоты – остались позади, супружеская пара с облегчением вздохнула, но всё-таки не расслабилась. Они всю дорогу держались за руки. Стараясь забыться, заснуть в мягких креслах, надели специальные чёрные повязки на глаза. Но это оказалось делом бесполезным; супружескую пару не покидала тревога – под ними целых десять тысяч метров, если не больше. И другая тревога не давала покоя.