Владимир Козлов - Родиться Царём

— Я тут в гостях. Извини, что на твою кровать присел, — оправдывался он.

— Сиди, не переживай, — сказал Олег, рассматривая майку капитана.

— Откуда такая роскошь? — в шутку спросил Олег. — Не продашь?

— Не может быть и речи, — пьяно икнув, сказал капитан, — это раритет! Майка восемь месяцев не стирана и я ей дорожу. Она срослась с моей мохнатой грудью, — хотя из Мишиной груди не пробивалось ни одного волоса.

— А чего тебя зовут не капитан Сореро, а Тореро, — спросила гречанка.

— И так звали, — ответил Миша, — до тех пор, пока бык не забодал на втором участке пьяного.

— А ну приколи нам адмирал, как ты ему на рога попал? — засмеялся Олег.

— Хорошо, но только не смеяться громко, — предупредил всех Миша, — теперь слушайте, — поднял он многозначительно указательный палец вверх.

— Только навигация началась, кораблей тогда много стояло и в порту и на рейде. Спиртное местные власти запретили продавать, чтобы не сорвать погрузку. А есть одеколон, Маша пляшет — так «Кармен» здесь называют и огуречный лосьон по фамилии «Бальзам с грядки». Я тогда выкушал его изрядно, иду мимо домов второго участка, около больницы для психов, а на меня собаки набросились здоровые, на волкодавов похожие. Я через забор перепрыгнул, а там бык на цепи с красными глазами будто ждал меня ну и поддел меня как мячик. Хорошо, что на рог не насадил. Я схватил рядом валявший дрын и пошёл на него. И я бы уделал его этим колом, если бы санитары из психбольницы, меня не скрутили и не приютили в свой институт. Правда, утром поняли, что я не их клиент, отпустили восвояси. Бок тогда долго болел у меня. Это меня Тореро нарекла Ангелина, да и Сореро она меня окрестила за курительную трубку, когда я сюда приехал.

— Ты мне нравишься Мишель, — сказала гречанка, — купи меня у Оскара за две бутылки водки?

— Если я тебе нравлюсь, ты и покупай меня, — попыхивая трубкой, сказал Тореро.

— Миша у меня денег нет, а ты сегодня получку получил. В следующий раз, по твоим условиям сделку будем совершать.

— А не обманешь? — хитро сощурил глаз Тореро.

— Зачем мне это? Правду я Оскар говорю? — погладила она по голове засыпающего друга.

— Правильно, как в геометрии, — промычал он.

Олег подошёл к спящему Толику. Подёргав кровать за душку и не получив ответа, заключил:

— Сомневаюсь я, что он завтра выйдет на работу?

— Не обращай внимания, здесь все так поступают, кто денег больших не видал — сказала гречанка. — Первая получка у них именно до такой степени обмывается. Главное, чтобы он завтра не продолжил. И ваша змея Ангелина не появилась здесь сейчас. Она здесь всех мужиков уже считает своей собственностью. Единоличница, какая.

Олег с Алисой вышли из комнаты, чтобы не слушать бред пьяной женщины.

— Время ещё есть, пошли фильм посмотрим? — предложил Олег, — а потом за работу.

Местный клуб для сезонников и коренных жителей посёлка был больше похож на сельский клуб. Огромный сруб, покрытый шифером, с кинозалом, вместительное фойе, где частенько проводят танцы и непременный атрибут таких клубов — доска почёта кадровых рабочих, над которой водружено красное знамя.

Дорогой с Алисой заняли места в среднем ряду и приготовились смотреть фильм «Неподсуден». Погас свет, на экране появились титры, которые моментально пропали. Пять минут зал сидел в темноте, затем зрители стали возмущаться. Раздался звук работающего проектора и вновь на экране замелькали титры, но ненадолго. Плёнка резко оборвалась и вновь зал окутала темнота. Было ясно либо киномеханик пьян, либо кинопроектор поломался. Поднялся свист, кто — то выкрикнул «сапожник». Включился свет. Из окошечка киномеханика замаячило пьяное лицо, и пронзительный крик, словно из рупора прокатился по всему залу:

— Сейчас в залу спущусь и рожу начищу, кто сказал сапожник. Что я виноват, если установка «Украина» давно устарела.

— Хороший фильм, — сказала с иронией Алиса, — мне нравится! Ты меня привёл сюда, а я тебя уведу.

Они покинули клуб и прогулялись по посёлку.

Гудела в этот день не только их комната, а весь посёлок, который в шутку называли Белград за то, что многие её жители в горячий сезон зарабатывали белую горячку. Их сразу помещали на второй участок в психиатрическую больницу. Получка для посёлка — это было великое событие. По всем общежитиям бегали местные мужики и вылавливали своих пьяных жён. Из окон повсюду раздавались крики и песни. Проходя мимо одного общежития, они услышали, как под гармошку раздавались башкирские песни.

— Здесь башкиры живут, наверное, или татары? — предположила Алиса, — узнаю их мотивы.

— Здесь кто только не живёт, — ответил Олег, — позже в драках, будут выяснять у кого какая родословная.

Они остановились около общежития, где раздавался пляс под детсадовскую песню. «Топни ножкой раз, два, три».

— Вот сюда нам и надо, — сказал Олег, — только запомни, не обращай внимания на маты и их грязные разговоры. Твоя роль будет одна, сходить и принести новые карты.

Три колоды с разными рубашками, которые он зарядил ей в сумочку, были, как две капли воды похожи с теми картами, что продавались в газетном киоске местной столовой.

Алисе нужно было только под видом покупки карт прогуляться до столовой, купить журнал «Огонёк», несколько свежих газет и принести карты, которые лежат у неё в сумочке.

В этом общежитии Олега ждали. Его пригласили ребята с Томска, работавшие на погрузке и приезжали в Игарку на заработки каждый сезон. С ними он познакомился на кране, у Мартына, когда в обеденный перерыв он специально проиграл им двести пятьдесят рублей. Увидав, что он в золоте и при деньгах они и пригласили его в день получки пятого октября поиграть к себе в общежитие.

— Вот и Дорогой явился, — сказал щербатый Юрка, которого все называли Балабан, — присаживайся? — А подругу ты зря привёл, бывает, мы играем до утра. Она замучается здесь сидеть в накуренной комнате.

— Она недолго побудет, потом я на минуту отлучусь проводить её до общежития, — сказал Олег.

— Твоё дело — ты барин! По нам пускай хоть до утра сидит. Но она может и утомится здесь?

Алиса присела на край чей — то кровати, а Олег сел за стол. Он за десять минут проиграл сразу сто рублей в старую известную игру секу.

— Нет, ребята мне карты ваши не нравятся? — недовольно сказал он, — пускай, кто — ни будь, сходит в столовую за новыми картами. Эти карты все потрёпаны.

— Не в картах дело, а в везении, — сгребая выигранные деньги, сказал крепкий мужчина с густыми бакенбардами на щеках по кличке Плохой.

Олег проиграл тут — же ещё раз сто рублей и бросил недовольно карты на стол:

— Нет, ребята, я так получку всю свою проиграю. Такими картами играть я не хочу, пойду лучше в кино схожу. Две тысячи хоть сохраню. Я получил две двести. За пятнадцать минут двести рублей продул, это выходит за полтора часа, я проиграю две тысячи, за которые я работал целый месяц.