Владимир Козлов - Родиться Царём

— Надо же сегодня отметить с Цветком день свободы, — подумал он, — и направился в больницу.

Не знал Олег, что в этот день Мартына уже после обеда выписали из больницы. Просидев в приёмном покое полчаса и узнав, что он уже дома, Олег с облегчением вздохнул и вышел из пропахшей специфическим запахом больницы на улицу. Дома Мартына тоже не оказалось. Олег повесил ему на ручку двери пакет с продуктами и заспешил к Павлу, придерживая бутылку водки рукой, чтобы она не выскочила из неглубокого кармана. Мимо него на большой скорости пронеслась машина с мелом, у которой из открытого кузова тянулся белый мучной шлейф. Побелив ему слегка спину и волосы, машина скрылась за поворотом. Олег выругался, но останавливаться не стал, только на ходу отряхнул ладонью волосы.

Мартын в данный момент находился у Цветка за столом с поллитровкой водки и с горкой наполненной тарелкой солёных огурцов, только что доставшими из погреба. Другую закуску под водку Мартын тоже признавал, но эта для него была излюбленная.

Дверь Дорогому открыл Павел, они поздоровались. Олег, на крыльце распахнул дублёнку, достал из кармана бутылку. Передав её другу, снял с себя дублёнку и несколько раз громко встряхнул её.

— Ты, как всегда, кстати, — сказал Павел, — у меня Мартын в гостях. У него вновь проблемы.

— У кого там проблемы? — шумно вошёл в дом Олег и, набросив дублёнку на вешалку, проследовал в кухню. Все четыре конфорки газовой плиты, горели. На одной из них стояла небольшая кастрюля, в которой крышка от пара прыгала и побрякивала, словно заводная игрушка. В кухне пахло мясом и варёной картошкой с луком. Олег приподнял крышку и сдвинул её на середину, чтобы она не звякала.

Мартын сидел, подперев рукой подбородок, и безмолвно наблюдал за неудавшейся зимой, словно прося у погоды снега.

— Я только что от тебя пришёл, — не поворачивая головы, произнёс он, — тебя не было. Алиса мне сказала, что ты нарядился с утра и куда — то смылся.

Олег сел за стол, закрыв собой наблюдательный пункт Мартына. Покосившись на бутылку, заметил, что она уже наполовину пустая, а в глазах у друга совсем нет блеску. Про себя отметил нездоровый внешний вид Алексея. У него и лицо и губы были белее снега. Напухшие мешки под глазами, которых он раньше не замечал, явно говорили, что в почках происходит воспалительный процесс. «Видать дело его совсем швах» — подумал он.

Встретившись глазами, они протянули друг другу руки, после чего у Мартына задрожали губы, и он заплакал. Ему было стыдно показывать перед друзьями свою слабость, и он ладонью прикрыл свои глаза.

— Ты чего Лёша, — начал успокаивать его Олег, — брось ты. Поправишь своё здоровье! Ты же ещё не старый! И сосуды свои подлечишь и почки. Ну, подумаешь инвалидность. Да некоторые инвалиды живут без мук дольше здоровых людей. У меня вон мать уже тридцать лет на инвалидности, а духом не падает, ещё и по саду работает.

— У него совсем другая проблема, — вмешался Павел и поставил на стол бутылку, которую принёс Дорогой. — Расскажи ему Алёша про свою несуразную беду? — протянул он Мартыну салфетку, чтобы тот утёр слёзы.

Мартын молча утёрся и, скомкав салфетку, положил её в пепельницу. Увидав на столе ещё бутылку, он равнодушно произнёс:

— Давай ещё выпьем? А после мою беду обсудим.

На столе появились вилки. Павел снял пробу со своего блюда и, убедившись, что оно готово, вывалил всю кастрюлю в объёмное фарфоровое блюдо. Большой клуб пара от тушёной картошки окутал всю кухню. Стёкла окна моментально заволокло матовой пеленой и по нему сразу потекли «слёзы» кулинарии Павла. Ощутимей запахло мясом и луком. Забулькала водка, зазвенели стаканы. Они закусывали огурцами, которые хрустели как свежие и, обжигаясь, совали себе в рот горячие куски мяса и картошки. Немного подкрепившись, Олег отложил вилку и подвинулся вместе со стулом ближе к Мартыну:

— Так расскажи Лёша, что у тебя за беда приключилась? Я ведь вначале думал, глядя на тебя, что ты ещё почки посадил.

— И их тоже — подтвердил Алексей. — Позавчера лежал под капельницей. А мне в этот день почтальон каждый месяц пенсию в одиннадцать часов приносит. Я посмотрел на время и заторопился. Прибавил немного напор на системе и вместо полутора часов лежал сорок минут. Быстро оделся и побежал домой. Меня на полпути и прихватило. Пришлось кое — как вернуться назад и сдаться лечащему врачу. Короче я держал на пульсе весь персонал больницы не только днём, а и ночью. Около меня постоянно дежурила медсестра. Правда, вчера утром полегчало, а сегодня меня уже выписали. Сосуды же мои уже ничем не вылечишь. К старости эта болезнь будет только прогрессировать. Так — что зря ты меня Олег утешаешь, как маленького ребёнка. Но это всё семечки, тут такой мне сюрприз сынок прислал с зоны, хоть в петлю лезь.

— Что такое? — напрягся Дорогой.

— Короче я выхожу сегодня из больницы. А ко мне подкатывает Жигули десятой модели с курскими номерами. Дверца открывается, а оттуда пачка размером как банный тазик выглядывает и спрашивает, где улица Победы находится? Я ему в ответ, что живу на ней. «Садись мы тебя говорит, подвезём». Я без задней мысли сел. В салоне ещё ужасный тип находился — все руки в татуировках. Они меня подвезли прямо к крыльцу моего дома, а я им и словом не обмолвился про свой адрес. Тут я понял, что на тухлый кукан попался, но только не понимал за что? Они тут мне и выдали: «Говорят, что мой Генка на зоне им просадил в карты и наш дом, и мою Ладу». А ведь он у меня не игровой, — стучал себя в грудь Мартын. — Да если бы и играл, то нипочём бы не стал, подставлять семью. Короче эти мужички, знают, что от меня жена ушла, оставив со мной дочку. И знали день, когда я выпишусь из больницы. Поэтому наша встреча была не случайной, а спланированной этими жуками. Они дали мне неделю на раздумье и сказали, что в следующий раз приедут с нотариусом править документы. Предварительно предупредив, чтобы я в органы не стукнул иначе, под корень вырежут всю мою семью.

Олег, выслушав до конца Мартына, налил себе немного водки и один выпил:

— Очень сумрачно и неприятно. Кажется, это отморозки проявились? Не по понятиям работают. Нельзя на зоне играть, на недвижимость, которая находится за колючей проволокой и конечно на пайку. Возможно, сейчас законы другие стали, но раньше за такие ставки наказывали и крепко. Свои сапоги, задок можно проиграть, но на святое замахиваться ни — ни. Ты давай не отчаивайся. Лучше в следующий выходной поезжай к сыну и выясни у него всё, а я свои знакомства всколыхну. И будем решать, как поступать? Но как только эти фуфломёты появятся у тебя, дай мне знать. Я им чуточку обмер своим взглядом сделаю.

— Хоть ты немного отогрел мою душу, — приободрился Мартын и, взяв бутылку, разлил её по стаканам, — а к Генке я завтра съезжу. Чего откладывать, на неделю. Завтра суббота вот я и рвану к нему