Василий Сосновский - Остров традиции

Но если неспособность защитить – однозначный грех (никогда не видел, чтобы кто-то ланиту подставлял), то вот насчёт неспособности напасть мы с ними расходимся. Кабы мы жили не в Стране Воинов, меня бы любили за эту способность.

Мои отношения с человечеством всегда строились на вампирической основе: либо я из кого-то сосу, либо кто-то из меня сосёт. Другой основы быть не может.

Ключевое слово окружающего меня копошения – «ритуал». Не «общество спектакля», а «общество ритуала». Видывал я людей, которые все – ритуал.

Когда ничего не можешь, начни с обучения ритуалу. Освоить это я мог бы. Но не хочу. А ведь любая деятельность – ритуал. Потому-то и не мог освоить никакую деятельность. Не хотел, выходит.

Мудрено ли, что хуже всего складывались мои контакты с «людьми спектакля», хотя они мне гораздо интереснее «людей ритуалов». «Спектакль» – это внезапная для партнёра смена ритуала. Цепь: скандал – ритуал – скандал – ритуал и так далее. Ритуал навевал скуку, спектакль – внушал страх. А я только «жил».

Но хуже всего было, когда ещё кто-то начинал «жить». Ритуал и спектакль для того и придуманы, чтобы спасать от жизни, один – стабильностью, другой – разнообразием. Подлинность омерзительна и невыносима.

Но меня только к ней и тянет. Чего ж я жалуюсь?

А того, что тянет. Необоримо.

Занятное распределение обязанностей: ты дружок, неустанно смейся над собой, а мы тем временем будем смеяться над другими. Допустим, над тобой.

Меня не бодают проблемы суперменов. В этом моя изначальная ошибка – гордыня, снобизм, спесивство, – наказуемая по всей строгости.

Они любят читать исповеди страждущих рантье, а от меня хотят, чтоб я дубиной мамонтов глушил.

Страдать душой – удел рантье.

………………………………..

Кто не рантье – страдать не может.

Не должен.

……………………………………

Не вправе.

…………

Страдать душой – удел рантье.

Кто не рантье – страдать не вправе.

………………………………………

Рантье в канотье.

…………………

Рантье в канотье на канапе

Ковыряет в собственном пупе.

…………………………………

Как омерзительны все эти слова на -ье!

…………………………………………

Монпансье, курабье.

………………………

Рантье в канотье

Сосёт монпансье,

Грызёт курабье

…………………

Воздушные замки Ле Корбюзье.

…………………………………..

Рантье ле Корбюзье в канотье

Сосёт монпансье, грызёт курабье.

Лежит в канотье на канапе,

Ковыряет в собственном пупе

И строит воздушные замки.

Покамест не научился встречать приветственным гимном тех, кто меня уничтожит.

А надо бы.

Вот заблужденьице-то, едритвою! «К подлинности» тянет… Не-а. Напротив: бегу от неё без оглядки. Подлинность – это дымящиеся кишки на кишкопоре. Паханий фаллос в сраке. Всё прочее – мнимость.

Не хочу быть гротескным!

Мода на гротеск безвозвратно уходит.

Да нет, ушла.

Когда мне было шестнадцать, по телевидению показывали культовый фильм о трёх мушкетёрах и д’Артаньяне. Все, независимо от пола и возраста, в них влюблены были. Тем более, фильм музыкальный, с популярными песнями.

И только я плевался и всем говорил, что никак не понимаю, почему сей артефакт достоин восхищения. Людоедская апология серийных убийств – одних гвардейцев кардинала мушкетёры положили немерено, под весёлые попевочки нагромоздили горы трупов.

Я всех знакомых девушек от культа серийных убийц отвадить пытался. А они мне: «Это не делает тебе чести». Вот вам генезис-анамнез…

Цель просветительской науки: постепенно закрашивать цветным белые пятна неизведанного. Цель нынешней (постнеклассической): постепенно закрашивать белым цветные пятна изведанного. Дестабилизация всякого «это так, а не иначе». Беда лишь в том, что нынешней науке не хватает мужества признать свою истинную цель; она по-прежнему всячески маскируется под просветительскую.

Всё явное становится тайным.

Если меня будут бить, я не буду думать, как дать сдачи или убежать. Я буду думать, как плохо поступает бьющий и что он лишь звено в цепи мирового зла. А мировому злу сдачи не дашь и бежать от него некуда. Пусть бьют.

Это почему-то называется, что я слишком много думаю о высоких материях». Мой конёк не «высокие материи»: просто я всё ставлю в ряд.

В детстве я очень не любил «Ну погоди», потому что гоняясь за Зайцем, Волк крушил и ломал очень много результатов чужого труда, а мне их было жалко. А все кругом хохотали – им на плоды чужого труда было насрать.

Я читаю книжки, ибо мне жалко труд тех, кто их написал.

Патологически низкий болевой порог.

Незнамо, чьи пороки хуже. Только мои пороки социально нон-грата, а ваши грата. Потому что у вас у всех они – одни и те же. А у меня у одного вот такие вот.

То есть не все вы убиваете, не все расхищаете в особо крупных размерах, но все ваши преступления – преступления против писаных законов. А у меня – против неписаных. И я за них держусь. Ибо кто-то должен и неписаные нарушать.

Есть психиатрическая «клиника». Она есть девиация, аберрация, аномалия, патология. И есть те, кто этим бравирует. Романтики, например. Декаденты. История повторилась в который раз в эпоху переделки. Тогда вся молодёжь, по крайней мере та, что на виду, провозглашала себя психиатрической «клиникой», генерацией дегенератов. Теперь она уже давно не молодёжь и не «клиника». Она – норма.

«Клиники» и по сей день много. Процент психов в обществе постоянен. Кто-то исцеляется, кто-то заболевает. Но надеется на исцеление. Психические болезни излечимы, если верно поставлен диагноз. Но диагноз есть норматив патологии. В психбольнице больные сходятся друг с другом в зависимости от того, какой вариант нормы они представляют. У одних – «голоса». Знакомо. У других – тревога. Плавали, знаем. Третьих просто на наркоту тянет. Каждый второй. А эти вообще обычные (заметим – обычные!) дебилы. Больные сами себя классифицируют, что уж говорить о врачах?

Отклонение от нормы не страшно. Оно – вариант будущей нормы. Страшно – отклонение от девиации, аберрации, аномалии, патологии. Никак не классифицируется и не называется. А потому – неизлечимо.

С другой стороны – нет худших врагов, чем люди с одинаковым диагнозом. Они дерутся друг с другом – за чистоту диагноза. Сталин – с Троцким, Гёте – с романтиками, Сатанаил – с Михаилом, Ормузд – с Ариманом. Когда в кино «хороший парень» мочит «плохого», всё преимущество «хорошего» в том, что на мочиловку он – лучший мастер. Его диагноз чище.