Кэтрин Хайд - Не отпускай меня никогда

– А, это вы, – сказал Каспер. – Я-то думал, ее мать ищет.

Слова Каспера явно пришлись Рейлин не по вкусу, но она ничего не ответила. Решительно подошла к Фелипе, забрала у него Грейс и крепко прижала к себе.

– Все оказалось ровно так, как вы думали, – сказал Каспер. – Вся эта… история с Лафферти. Спасибо, что позвонили. Неделя могла пройти, и никто бы не заметил. Там сейчас такое творится – просто жуть. Страшно представить, что было бы через несколько дней.

– Пойдем, Грейс, – сказала Рейлин. – Пойдем домой.

– Ты знала, – объявила Грейс.

Она сидела на кухне у Рейлин и пила молоко, периодически поглядывая на потолок.

– Нет. Не знала, только подозрения мелькали.

– И ничего мне не сказала.

– Потому что это были всего лишь догадки. Не хотела расстраивать тебя по пустякам.

– Зато теперь я сильно расстроена, – сказала Грейс.

– Знаю, милая. Мы все расстроены.

– Он же тебе совсем не нравился!

– Не нравился. Но такого конца никому не пожелаешь.

– Почему он так поступил?..

– Трудно сказать. Я ведь его почти не знала.

– А сама как считаешь? Почему?

Рейлин вздохнула.

– Наверное, он был несчастен. Если человек злой, значит, ему плохо.

– Со мной-то он был добрый, – возразила Грейс.

Ответа она не получила. Наверное, ответы тут ни к чему. Случилось то, что случилось, и поздно искать объяснения.

– Он помог мне целых три раза. Это же очень много?

Рейлин сидела глубоко задумавшись. Последняя фраза Грейс заставила ее встряхнуться.

– Три? – переспросила она.

Но Грейс уже перескочила на другую тему.

– Нужно устроить собрание.

– Какое собрание?

– Общее. Для тебя, для меня, для Билли и Фелипе.

– Что за собрание? Зачем?

– Собрания для того и нужны, чтобы рассказать всем, зачем они собрались. Пойду позову Фелипе.

Она бросилась к двери, однако Рейлин сказала ей вслед:

– Не поднимайся туда, Грейс. Крикни с лестницы.

– Да поняла я, поняла, – нетерпеливо отмахнулась Грейс. Можно подумать, она сама не знала, как надо себя вести.

– Подожди… Ты сказала, что мистер Лафферти помог тебе целых три раза. Я знаю только про два.

Грейс глубоко вздохнула: как же трудно с этими взрослыми, постоянно приходится объяснять самое очевидное!

– Танцевальная площадка, – сказала она, отгибая один палец. – Чечеточные туфли. – Второй палец. – А еще он объяснил, что мы делаем маме хуже. Видишь, три! Теперь можно позвать Фелипе?

Ответа она ждать не стала.

Выбежала на лестницу и крикнула во весь голос – громче, чем самые громкие крикуны в округе. Обычно Грейс приходилось держать себя в ежовых рукавицах и стыдливо скрывать свой талант, но иногда все-таки появлялся повод его показать. Вот как сейчас.

– Фелипе! Спускайся! У нас тут собрание.

Потом она постучалась к Билли.

– Это Грейс.

Дверь сразу распахнулась. На этот раз Билли даже не вспомнил про цепочку.

– Ты слышал, что случилось с мистером Лафферти?

– Нет. Но я беспокоился.

– И ты туда же… Почему мне никто ничего не сказал?

– Мы не знали, что случилось. Просто беспокоились.

– Рейлин тоже так говорит. В общем, слушай – у нас сейчас собрание.

– Я знаю.

– Откуда?

– Грейс, ты только что оповестила о нем всю улицу. Даже тех, кто случайно проезжал мимо. А что, собрание будет проходить у меня? Тогда почему никто не спросил разрешения?

– Где хочешь, там и проведем… Ой, точно. Извини, я забыла.

– Ясно. Что ж, я не возражаю, собирайтесь, где удобно. Но если ты желаешь, чтобы твой покорный слуга тоже был в числе присутствующих, выбор совсем невелик.

– А? – переспросила Грейс.

Рейлин подошла к девочке и пояснила:

– Билли говорит, что если ты его приглашаешь, то собрание должно проходить у него дома.

– Конечно, я его приглашаю!

– Значит, вариант у нас один, – ответил Билли. Грейс закатила глаза, и Билли настойчиво повторил: – Собираемся у меня.

– Спасибо, Рейлин мне уже объяснила.

Пока они препирались, Фелипе успел спуститься на первый этаж, так что Билли просто открыл дверь, запуская всех внутрь. Точнее, почти всех. Перед тем как шагнуть за порог, Грейс обернулась и увидела миссис Хинман, наблюдавшую за ними с лестницы.

– Здрасьте, миссис Хинман! – сказала она и начала было закрывать за собой дверь, но миссис Хинман ее окликнула:

– Подожди-ка! Что за собрание?

– Ой, извините, миссис Хинман, это только для нас. Только для тех, кто присматривает за мной.

– За тобой присматривает столько народу? – Миссис Хинман сделала пару шагов вперед, пытаясь заглянуть в квартиру.

– Ага. Но вы-то не присматриваете!

И Грейс закрыла дверь. Правда, она успела заметить, что вид у миссис Хинман слегка обиженный. Раздумывать над этим фактом было некогда.

Билли примостился на самом краю дивана – еще чуть-чуть и свалится, а Фелипе стоял у порога, скрестив руки на груди. И только Рейлин выглядела относительно спокойной: уселась в большое кресло, закинула ногу на ногу и с любопытством ждала продолжения.

– Ну вот. – Грейс встала в центре комнаты, вся из себя взрослая и серьезная. – Мы с вами собрались здесь, чтобы обсудить… Ой, опять забыла слово! Что там говорил мистер Лафферти? Про мою маму?

– Что мы занимаемся попустительством, – подсказал Билли.

– Да! Вот поэтому мы здесь и собрались. Надо прекратить заниматься попустительством, иначе мама никогда не исправится. А я очень хочу, чтобы ей стало лучше. Не обижайтесь, вы все замечательные, но она… она все-таки моя мама.

Билли, Рейлин и Фелипе переглянулись.

– Даже не знаю, – ответила Рейлин. – Что тут можно сделать?

– А по-твоему, для чего нужно собрание? Сейчас и придумаем! – Грейс начинала сердиться.

– Мне кажется, Рейлин имеет в виду, – вставил Билли, – что от нас здесь ничего не зависит.

После его слов в комнате повисла напряженная тишина. «Ну и пусть себе висит», – подумала Грейс и решила, что сдаваться еще рано. В конце концов, речь идет о маме.

– Мистер Лафферти сказал, что она могла бы исправиться, если бы боялась меня потерять.

Рейлин враз помрачнела, словно увидела за спиной Грейс огромное косматое чудище с кровожадным оскалом и острыми когтями.

– Господи, Грейс, что ты такое говоришь! Ты даже представить себе не можешь, какой это кошмар, когда социальные службы забирают ребенка!

– Я не хочу, чтобы меня забирали социальные службы! – ответила Грейс, хотя не очень хорошо понимала, что это значит. – Но почему бы нам самим не забрать меня от мамы?

Снова тишина.

Билли промолвил:

– Мы тебя не совсем понимаем.

– Давайте скажем ей, что она меня больше не увидит, пока не завяжет с наркотиками?

И снова тишина, на этот раз прерываемая осторожным покашливанием и смущенными вздохами.