Кэтрин Хайд - Не отпускай меня никогда

– Te amo tambien, mi amiga.

– Billy y Rayleen? Dice para mi, «Grace te amo».

– Si, mi amiga. Si, yo lo hare. [3] – Я люблю тебя, Фелипе! – Я тебя тоже люблю, дружок. – Билли и Рейлин? Скажи для меня: «Грейс тебя любить». – Хорошо, дружок. Обязательно скажу ( исп. ).

Грейс снова убежала к маме. Та схватила ее за руку и потащила прочь.

– Ай! Отпусти, больно же! Давай немножко притормозим.

– Прибавь шагу.

От боли Грейс только сильней заупрямилась. Встала как вкопанная, высвободила ладонь.

– Фелипе! Ты не мог бы нас обогнать? Я не успеваю за мамой, она мне скоро руку выдернет.

Под пристальными взглядами мамы и Грейс Фелипе перешел на другую сторону, прошагал десяток метров и снова вернулся на их тротуар. И направился вперед, не оглядываясь.

Грейс с мамой тоже побрели к дому. Теперь мама шагала гораздо медленнее и не пыталась хватать Грейс за руки, что само по себе было уже неплохо.

– И когда ты выучила испанский?

– Говорю же, ты много всего пропустила.

Спустившись по лестнице на подвальный этаж, они нашли у своей двери коричневый бумажный пакет. На нем было выведено жирными буквами: «Для Грейс». Почерк казался незнакомым.

Мама подобрала пакет и собралась уже заглянуть внутрь, но Грейс, по-прежнему пыхтя от возмущения, выхватила его у мамы из рук.

– Тут написано для Грейс, а не для Эйлин.

– Я должна знать, что тебе принесли!

– Хорошо! Вот посмотрю сама и тебе покажу. Не злись.

Грейс сунула руку в пакет и нащупала мягкую ткань. Вытащила, осторожно развернула. Платье. Новенькое, с иголочки. Грейс прикинула его на себя – похоже, сядет как влитое. Но в этом не было ничего странного: миссис Хинман обмерила Грейс со всех сторон еще до того, как они определились с выкройкой. И теперь у Грейс было платье чудесного голубого цвета, длиной почти до колен.

– Красиво получилось!

– Кто купил тебе платье?

– Никто не покупал.

– С неба свалилось?

– Миссис Хинман сшила. Надо пойти сказать спасибо.

– Попозже.

– Почему?

– Потому что я устала и хочу немножко передохнуть, а одну тебя отпускать не собираюсь.

– Я сама схожу.

– Даже не вздумай.

Грейс вздохнула.

– Ладно. Какая разница. Скажи, когда закончишь отдыхать, а я пока танец порепетирую.

Они зашли в квартиру.

Грейс сразу побежала к чечеточным туфлям: ох, как же хорошо, что она была в них, когда мама похитила ее обратно! Грейс не уставала радоваться своему везению. По размеру подходят, надевать легко: сунул ногу, зашнуровал, и вперед – танцевать.

Потом Грейс решила, что надо примерить обновку, и побежала в спальню. Интересно, каково это – танцевать в платье? Грейс натянула его через голову, восхищаясь мягкой тканью.

А потом посмотрела на себя в зеркало, шумно вздохнула и сказала вслух:

– Какая хорошенькая!

И дело было не только в платье, хотя оно тут сыграло не последнюю роль. Почти что новая стрижка, ногти (Рейлин заново приклеила тот, который отвалился) на фоне платья заиграли свежими красками; результат получился… хорошенький, иначе не скажешь. Однако теперь Грейс заметила и кое-что еще. Она похудела, хотя даже не старалась. Вообще об этом не думала. Наверное, все дело в тренировках.

Она улыбнулась своему отражению – раньше ей бы такое и в голову не пришло! – и побежала на кухню репетировать.

Мама сидела за столиком с сигаретой в зубах; когда Грейс начала отбивать чечетку на линолеуме, мама поморщилась.

– Раньше ты в доме не курила, – сказала Грейс, тоже скорчив недовольную рожицу.

– За тобой глаз да глаз, одну не оставишь. Обязательно надо топать? У меня голова раскалывается.

– Обязательно, – откликнулась Грейс, ни на секунду не сбиваясь с ритма. – Каждый день по несколько часов. Надо готовиться к представлению.

– У меня раскалывается голова.

– Ты уже говорила. А мне надо забрать пижаму у Рейлин.

– Мы уже обсуждали этот вопрос.

– Мне опять ложиться в одежде? Нет уж, нужна пижама.

– Позвонишь ей, когда она придет домой, и попросишь выставить вещи на лестницу. С каких пор ты стала танцевать по несколько часов в день? Раньше ты этим не занималась.

– Пока тебя не было, много чего изменилось.

Мама наконец проглотила наживку и повысила голос:

– Не так уж много времени прошло! Перестань твердить одно и то же! Хватит, надоело.

Грейс замерла на середине шага. Потом покрепче уперлась обеими ногами в линолеум, будто готовясь к бою. Решительно взглянула маме в глаза, но та отвернулась.

– Мам, посмотри на меня.

Быстрый взгляд в сторону Грейс, потом снова на коврик. Еще одна затяжка сигаретой.

– Не хочешь смотреть? Ну и ладно, все равно я права. Я танцую чечетку, учу испанский, у меня новая стрижка, и если бы тебе пришлось за нее платить, то вышло бы слишком дорого… – Грейс понимала, что срывается на крик, однако остановиться было уже невозможно. Да и незачем. – …а еще у меня красивые ногти и ножной маникюр, и мне сшили платье. И у меня есть кот!

Финальный вопль прозвучал очень весомо и пронзительно. Мама не желала соглашаться с тем, что у Грейс есть кот, и они препирались на эту тему с тех самых пор, как она похитила Грейс обратно.

Интересно, а Билли слышал ее крики через потолок (то есть пол)? И если слышал, то что подумал? Порадовался тому, как смело и решительно она противостоит маме, или разволновался при первых звуках ссоры? Грейс не хотела никого тревожить, Билли – в последнюю очередь.

– А еще, пока ты спала, один из наших соседей застрелился! – крикнула она. – Вот сколько всего ты пропустила!

Но вместо того чтобы рявкнуть в ответ, мама заговорила вполголоса. Такое бывало, только если она не на шутку злилась.

– Нет у тебя никакого кота. И я не могу понять, почему ты так вопишь. Я же сказала: у меня болит голова.

– Есть! Черепаховый, его зовут Кот мистер Лафферти.

– Я не отрицаю существование кота, – сказала мама все тем же жутким спокойным голосом. – Вполне возможно, что он настоящий. Но не твой, потому что тебе нельзя заводить кота без моего разрешения.

– Мне не у кого было спрашивать! А теперь уже поздно, кот завелся, и он мой! Вот прямо сейчас и пойду за ним, попробуй останови!

С этими словами Грейс протопала к выходу.

Но мама оказалась быстрее и закрыла дверь на цепочку, чтобы Грейс не смогла дотянуться.

Тогда Грейс схватила стул, подтащила к двери и тут же начала карабкаться вверх, но в этот момент мама дернула стул на себя… Все случилось за считанные секунды.

Грейс упала на правый бок, ударившись плечом и бедром, – было больно, особенно ноге.

– Ай!

– Извини. Не надо было лезть наверх, когда я отодвигала стул.

– Не надо было двигать стул, когда я на него лезла! – ответила Грейс, все еще лежа на коврике.

– Грейс, да что такое? Ты никогда себя так не вела.