Мэри Монро - Время – река

– Простите меня за вопрос, мистер Пейс. Но я запуталась. Что же произошло между Кейт Уоткинс и Лоренсом Дэвидсоном? Мне кажется, они были очень преданы друг другу.

Глаза Филипа затуманились, а лицо стало печальным.

– Да. Но война принесла горе многим семьям.

– Война? Не понимаю.

– Во время Первой мировой войны Лоренс Дэвидсон ушел на фронт вместе с моим братом Эдди и Генри Харрисоном. Они записались в армию все вместе, едва им исполнилось восемнадцать. По‑моему, их отправили на фронт весной тысяча девятьсот восемнадцатого года. Война была почти закончена. Помню, как Генри переживал из‑за того, что война завершится раньше, чем он сможет пойти в армию. Он вернулся, но его, так же как мою мать и сестру, убила инфлюэнца. Генри Харрисон потерял руку. Этой рукой он забрасывал удилище, да. Он озлобился, но это другая история.

– А Лоренс?

Старик тяжело вздохнул и ссутулился еще больше.

– Лоренс Дэвидсон погиб на фронте в конце тысяча девятьсот восемнадцатого года. С тех пор Кейт стала совсем другой. Полагаю, если бы он остался жив, жизнь Кейт сложилась бы совсем иначе. Кто знает? Но дело в том, что Лоренс так и не вернулся в Уоткинс‑Милл.

– Тогда кого же убила Кейт Уоткинс?

Мистер Пейс отпрянул, сидя в своем кресле, открыв рот от негодования.

– Убила? Кейт никогда никого не убивала. Я думал, что вам это известно, иначе я и пяти минут не стал бы разговаривать с вами.

Ошеломленная и смущенная, Мия выпрямилась на своем стуле:

– Извините. Просто я слышала…

– Ложь, вот что это такое. Сплошная ложь. Лучше бы вам, леди, не рассказывать мне подобных вещей. Я говорю правду. Вам понятно?

Поймать и отпустить – обычная практика рыбалки нахлыстом, когда пойманную рыбу отпускают живой и здоровой обратно в воду. Кое‑где это регулируется законом об охране природы. Но я всегда считаю, что лучше выбирать жизнь, а не смерть. К тому же отпущенная рыба даст потомство, что в будущем позволит рыбакам поймать еще больше рыбы.

Стюарт Макдуглас

Одна часть нахлыстовиков считает, что весь интерес этого спорта заключается в самом забросе. Другая же часть полагает, что именно возможность поймать рыбу притягивает рыбаков к реке. Мия стояла на самой нижней ступеньке, только начиная познавать этот спорт, и была рада просто пойти на реку. Намного проще было бы остаться дома, где она чувствовала себя теперь вполне комфортно. За долгие месяцы после химиотерапии самоуспокоение стало для нее привычным делом. Иногда, когда она находилась в хижине одна, Мие казалось, что она погружается в черное озеро депрессии, на темном дне которого лежали предательство Чарльза и развод.

Поэтому река была для Мии как нить Ариадны. Держась за нее, она шла вперед по лабиринту депрессии к свету, который теплился там, у реки. У реки ее согревало солнце, а вода дарила прохладу, наполняя надеждой всякий раз, когда она забрасывала в воду шнур.

Однажды, прогуливаясь вдоль реки, она обнаружила красивую ложбину, от которой у нее захватило дух, – там стремительные воды реки бились о камни. В этот день, после полудня, она собиралась вернуться туда.

Стоял конец июня, день выдался жарким, и вода в реке была теплой. Мия дождалась, когда солнце начнет клониться к закату и начнется клев, и, прихватив снаряжение, собралась идти налегке. Она поняла, что может без всякого неудобства спокойно ходить по мелководью в шортах и сапогах, но не слишком долго, иначе у нее коченели ноги. В ее рюкзаке лежали болотные сапоги на войлочной подошве, бутылка воды и завернутый в целлофан сэндвич с арахисовым маслом.

В мешочек на молнии она аккуратно сложила рыболовные снасти и принадлежности, которыми наконец научилась пользоваться: мушку, водоотталкивающее средство, не позволяющее мушке намокать во время рыбалки, похожие на маникюрные кусачки для резки шнура, зажимы для пера и удаления крючков, поляризационные очки для защиты глаз, помогающие рассмотреть рыбу сквозь бликующую воду.

Она шла по тенистой лесной тропинке вдоль реки, наслаждаясь легким ветерком. Когда тропинка углубилась в лес, папоротники стали гуще, камни покрылись пышным мхом, а башмаки промокли от росы. Она прошла мимо знакомой полянки с рододендронами и разволновалась, зная, что заветная ложбина уже за поворотом. Она прошла еще футов двадцать, а потом резко остановилась.

На своей любимой скамейке она увидела странного человека в забродных штанах и рыжевато‑коричневой куртке. Сидя в расслабленной позе, он внимательно смотрел на воду. Взгляд его был пристальным, при ее приближении он даже не шевельнулся и не оглянулся.

Мия была возмущена и не удержалась. Она понимала, что неприлично подходить слишком близко. Но это было ее излюбленное место. Ей показалось, что кто‑то вторгся в ее святилище. Нахмурившись, она сложила руки, раздумывая, что делать.

Секунду спустя, по тому, как он вскинул удилище, ей стало понятно, что мужчина – не новичок. Его мастерский заброс подчинялся естественному ритму, назад и вперед, благодаря чему шнур раскручивался все дальше и дальше танцующими упругими петлями. Никогда ей не приходилось видеть ничего подобного. Даже у Беллы. Наблюдая за воздушным балетом, она мысленно вернулась к рассказу мистера Пейса о том, как много лет тому назад Кейт забрасывала шнур на соревнованиях. Мия поняла, что, должно быть, ощущали те, кто наблюдал за ней. Следя за движением, полным поэзии, она испытала то же удивление и тот же благоговейный трепет.

Мия поймала себя на том, что повторяет рукой движение мужчины, стараясь, хотя бы благодаря некому космическому постижению, перенять этот плавный мах. Она шевелила губами, отсчитывая такт – отбросить шнур назад, подождать секунду, резко выбросить вперед, замедляя темп. Отпустив шнур на достаточную длину, рыбак позволял мушке аккуратно опуститься на воду, словно она была живой. Форель поднялась на поверхность, чтобы схватить мушку, подпрыгнула и заплескалась, позволяя полюбоваться грандиозным зрелищем.

Мия была на грани негодования и восхищения. Черт побери, казалось, что ему это так легко дается! Она рыбачила здесь два дня, провела на реке несколько часов, испробовала весь набор мушек, но ни разу не поймала ничего, кроме мха. Прежде ее это не расстраивало. Ей нравилось стоять в воде и тренировать заброс. Но теперь она вдруг поняла, что у нее нет никакого шанса поймать рыбу.

Мужчина намотал шнур на катушку, потом спокойно поймал крупную, сверкающую радужную форель в подсачек. Рыбак быстро вынул крючок и отпустил красавицу‑рыбу обратно в реку.

Мия поняла, что ей не остается ничего другого, кроме как уступить свое место мастеру. Она прошла вперед и окликнула его.