Нэнси Митфорд - Любовь в холодном климате

— Может, не поедем к дяде Мэтью? — спросил он.

— Ну, может все будет не так уж плохо, — ответила я с сомнением.

Дело в том, что великая классическая ненависть ко мне дяди Мэтью, которая бросала тень страха на мои детские дни, давно стала легендой. Я стала таким привычным членом его семьи, а он был настолько консервативен, что эта ненависть, в общем, не имела ничего общего с тем, что он чувствовал к Джошу, женихам и различным пожилым наперсникам, и не только потеряла свою силу, но с течением лет превратилась в любовь; хотя теплая добродушная привязанность была ему совершенно чужда. Как бы то ни было, он, очевидно, не чувствовал никакого желания отравить начало моей семейной жизни, и делал трогательные усилия, чтобы не копаться в раздражавших его недостатках Альфреда, его мужской некомпетентности в собственном автомобиле, неумении ориентироваться во времени и фатальной предрасположенности разливать варенье за завтраком. Тот факт, что Альфред уезжал в Оксфорд в девять утра и возвращался только к ужину, и что мы все уикэнды проводили в Кенте у тети Эмили, облегчали жизнь дяди Мэтью и самого Альфреда, который не разделял моего слепого обожания ко всем членам семьи Рэдлеттов.

Мальчики вернулись в школу, моя двоюродная сестра Линда, которую я любила больше всех в мире после Альфреда, теперь жила в Лондоне и ждала ребенка, но, тем не менее, в Алконли никогда не забывали о ней, Джесси и Виктория жили дома (ни одна из девочек Радлеттов никогда не ходила в школу), так что дом был, как обычно, наполнен джинглами-джанглами и прочими идиотскими воплями. В Алконли всегда любили пошутить над смертью, только теперь дети на разные лады распевали заголовки из «Дейли Экспресс». Джесси: «Мучительная агония в лифтовой шахте». Виктория: «Медленная смерть в лифте». Тетя Сэди решительно пресекла это, сказав, что они уже слишком взрослые, чтобы быть такими бессердечными, и что это совсем не смешно, а только скучно и противно, и строго запретила им петь вообще. После этого они еще некоторое время толкали друг дружку локтями за столом, подмигивали и заходились в припадке озорного смеха. Я видела, что Альфред считает их ужасно глупыми, он с трудом сдержал свое негодование, когда узнал, что девочки не делают домашних заданий.

— Благослови, Боже, твою тетю Эмили, — сказал он, — что мне не пришлось жениться на неграмотной девушке.

Конечно, я тоже больше, чем когда-либо, благодарила небеса за дорогую тетю Эмили, но Джесси и Виктория так смешили меня, и я так любила их, что не могла желать, чтобы они изменились. Едва я приехала, как они потащили меня к секретному месту наших встреч в Достов чулан, чтобы как следует разузнать, на что Это похоже.

— Линда говорит, что это не так уж и великолепно, — сказала Джесси, — и мы не удивлены, ведь она замужем за Тони.

— А Луиза говорит, как только вы к нему привыкнете, это будет полным-полным-полным блаженством, — сказала Виктория, — и тут мы удивляемся, ведь она замужем за Джоном.

— Что не так с бедными Тони и Джоном?

— Один глупый, другой старый. Давай, Фанни, рассказывай.

Я сказала, что вполне согласна с Луизой, но отказалась вдаваться в подробности.

— Это несправедливо. Никто ничего не говорит. Сэди ничего не знает, это совершенно очевидно, а Луиза просто старый педант. Но мы думали, что можем рассчитывать на вас с Линдой. Ну, хорошо, вы можете оставить нас в полном неведении, как викторианских девственниц, а утром после свадьбы мы выйдем из спальни совершенно седые и с безумными глазами, а потом проживем шестьдесят лет среди роскоши, удалившись от мира.

— Да, увешанные драгоценностями и валансьенскими кружевами, — подтвердила Виктория.

— Профессор Безобразник был у нас на прошлой неделе, и он рассказал Сэди несколько хорошеньких сексуальных историй, нам, конечно, не полагалось слушать такие вещи, но ты знаешь, как это бывает, Сэди его не слушала, а мы да.

— Может, нам попросить его прочитать лекцию? — предложила я, — Он расскажет.

— Он сразу начнет показывать. Спасибо, нет.

Полли приехала ко мне. Она побледнела и похудела, под глазами залегли тени, и она казалось очень замкнутой, хотя, возможно, только на фоне буйных Радлеттов. Рядом c Джесси и Викторией она выглядела стройным лебедем рядом с двумя забавными шустрыми утятами. Она очень полюбила их. Полли никогда не была близка с Линдой по известным причинам, но она любила всех в Алконли, особенно тетю Сэди, и легче всех, кого я знала за пределами нашего семейного круга, нашла общий язык с дядей Мэтью. Он, со своей стороны, перенес на нее часть уважения, которое испытывал к лорду Монтдору, называл ее леди Полли и улыбался всякий раз, когда его взгляд падал на ее красивое лицо.

— А теперь, дети, — сказала тетя Сэди, — оставьте Фанни и Полли немного поболтать друг с другом, они не обязаны развлекать вас все время.

— Это несправедливо. Я думаю, Фанни, ты сейчас все расскажешь одной Полли. Значит, нам опять придется вернуться к Библии и медицинскому словарю? Нам нужна разумная замужняя женщина, чтобы все объяснить, но где нам ее найти?

Мы с Полли немного поболтали, пока я показывала ей наши с Альфредом фотографии с юга Франции. Мы ездили туда навестить мою мать Скакалку, которая теперь жила там с противным новым мужем. Полли сказала, что Дугдейлы поедут туда на следующей неделе, потому что леди Патриция ужасно себя чувствовала этой зимой. Еще она рассказала, что в Хэмптоне был огромный рождественский прием, и что Джойс Флитвут теперь в опале у леди Монтдор за уклонение от уплаты карточных долгов.

— А еще у нас сейчас живет Великая княгиня, бедная старая развалюшка. Боже, она совсем не такая, как мама ее описывала. Вероника Чаддерсли Корбетт называет ее Мумия-мэм и Супер-мэм.

Я хотела спросить Полли об ее отношениях с матерью, но она не затрагивала эту тему, хотя выглядела, на мой взгляд, очень несчастной. Наконец она сказала, что должна ехать.

— Приезжай поскорее к нам и привези Альфреда.

Но я боялась леди Монтдор даже больше, чем дяди Мэтью, и поэтому сказала, что он слишком занят, но я приеду одна.

— Я слышала, у них с Соней опять очень плохие отношения, — сказала тетя Сэди, когда Полли уехала.

— К черту старую ведьму, — заявил дядя Мэтью, — я давно бы утопил ее на месте Монтдора.

— Или он бы мог порезать ее на куски маникюрными ножницами, как рассказал Профессор Безобразник. Зря ты его не слушала, Сэди.

— Не называйте меня Сэди, дети, и не называйте мистера Дугдейла Профессором Безобразником.

— О, дорогая, мы всегда так говорим у вас за спиной, поэтому иногда проговариваемся при вас.

Приехал Дэви. Он приехал на неделю или около того, чтобы пройти курс лечения в лазарете Рэдклиффа. Тетя Эмили была всецело занята своими собаками, и очень редко удавалось убедить ее оставить их хоть ненадолго; впрочем, я была ей признательна за это, потому что воскресные визиты в Кент были для нас с Альфредом незаменимым убежищем.