Леонид Хомутов - В сложном полете

Перед вылетом на стоянке у самолёта экипаж осветителя напутствовал сам командир полка.

— От вас зависит весь успех операции, — негромким баском говорил полковник, вглядываясь в каждого члена экипажа. — Особенно от тебя, Володя. — Вадов коснулся рукой моего плеча. — Возможно, наши соседи бомбили ложный узел, а настоящий, замаскированный стоит целёхонек в стороне.

Взлетели, когда солнце скрылось за горизонтом. Почти до самой линии фронта набирали высоту. Расчет был прост: в целях безопасности перевалить линию фронта на максимальной высоте. Затем, убрав газ, приглушив моторы, почти планируя, неслышно выйти на Степной. Отыскать его и развесить «люстры»…

До цели оставалось минут двадцать лёту, когда я увидел берег Азовского моря. Ночь хотя и безлунная, но море резко отличалось от суши. Безбрежная серо-стальная гладь уходила вдаль в темноту… Сориентировавшись и уточнив курс, дал его пилотам. Через 15 минут — цель. Главное вовремя заметить длинный языкообразный залив, врезающийся в сушу Крымского полуострова. В семи километрах от залива — узел…

Внизу тихо. В самолёте ещё тише, хотя монотонно урчат моторы. Все молчат, охваченные нервным напряжением, которое испытывает каждый в ожидании боя. Чем ближе схватка, тем сильнее оно, а наивысшая точка всегда совпадает с последней минутой перед боем.

Упершись руками в остекление кабины, я неотрывно наблюдал за черневшей сушей и матово отливающей водной поверхностью. Изредка подносил к глазам карту. На этом, самом ответственном, участке маршрута вёл самолёт визуально по земным ориентирам. Они, к счастью, просматривались сносно — внизу не было ни облачности, ни тумана, ни дымки.

Нажав на переключатель переговорного устройства, громко сказал:

— Прошу всех вести тщательную ориентировку. О каждом замеченном огоньке, характерном ориентире докладывайте мне.

— Хорошо-о, — отозвался Васильев.

Второй пилот Родионов — полковой насмешник, поэт, певец и художник с непонятным хохотком выпалил:

— Будь спок, флагман! Если не надеешься на себя, мы поможем! У меня глаза кошачьи…

Васильев почти совсем убрал газ, урчанье двигателей сменилось мягким шипеньем. Самолёт, планируя, летел по-совиному: беззвучно и незаметно.

Пять минут до цели! Перед глазами — тёмные очертания берегов. По-прежнему всюду тишина и спокойствие. Похоже, немцы проворонили самолёт. На земле — ни одной светлой точки. Кажется, враг спит, укрытый темнотой, словно толстым одеялом. Впереди, чуть правее, блеснуло что-то, похоже на огонёк.

Я замер. Опять проблеск… Нет, вспышка, едва заметная… Движется…

— Вон он! Вон справа! Вон справа Степной! — торжественно заголосил Родионов. — Видите огоньки?..

— Да, видим. Не кричи! — не выдержал я.

Но Родионов не унимался:

— Это я! Я первый обнаружил Степной! Запомните, все! И ты, командир!..

— Запомним, — не то серьёзно, не то насмешливо пробасил Васильев.

Я поглядел на часы. Должен быть Степной… Отчетливо видны два движущихся неярких огонька. «Автомашина? Или паровоз?..» Рукой провёл по глазам. Вытер ладонью вспотевший лоб.

Темнеют квадраты каких-то строений. Населённый пункт? Степной?.. Степной, выходит, под самолётом. Рука невольно потянулась к рукоятке открытия бомболюков.

— Бросай, штурман, САБ! — кричал Родионов. — Цель под нами! Чего медлишь?

— Не мешай! Без тебя знаю.

— Кидай, говорю! Время точно совпало! — настаивал Александр. — Или тебя заело, что не ты первый обнаружил цель?..

Он, видимо, все еще не забыл, как с месяц назад тоже ночью первым обнаружил неизвестный аэродром. Но, приняв на себя командование, хотя умирающий командир передал его мне, не рискнул штурмовать вражеские самолёты. «Зато уж сейчас не упущу своего. Докажу всем, каков летчик Родионов!» — бормотал он под нос, и я слышал это в наушниках.

Я продолжал тщательно изучать цель, огромная ответственность легла на меня. Понимал, что значит осветить ложную цель. Ведь целый полк мог ударить по ней, да ещё впустую, и потери при этом понести немалые. Раскрасневшийся, с мокрыми прилипшими ко лбу волосами, буквально не отрывался от остекления, напряженно всматриваясь в темень.

— Встать в круг! — срывающимся голосом приказал. — Крен 30!

— Ты что?! — возмутился Александр. — Хочешь быть сбитым?.. Командир, прикажи ему сбросить «свечи»! — обратился он за помощью.

Сейчас, когда ожидание боя достигло предела, Родионов чувствовал себя, как на электрическом стуле. Он мучительно ждал удара врага и удивлялся его медлительности. Он и не догадывался, что немцы, хотя и поздно, всё же обнаружили нас. Но решили раньше времени не обнаруживать себя. Мало ли куда ночью мог лететь одиночный самолёт? Да и какая от него угроза?..

— Прикажи, командир! Что он, на самом деле испытывает наше терпение? Скоро подойдет первый эшелон полка!..

Васильев поглядел на часы.

— Да-а, — с растягом выдохнул, стараясь не показать нервную дрожь, — должен…

Было непонятно, то ли поддерживает он Родионова, то ли нет.

Васильев колебался, не зная, что предпринять. Он тоже видел огни. Засёк — самолет вышел точно в расчетное время на них. Знал — остались считанные минуты до подхода полка. Всё это требовало отдать приказ сбросить САБы, но он не мог этого сделать, потому что верил мне как штурману больше, чем себе. Да и как не верить, если на моём счету больше сотни боевых вылетов, и мне верил, как себе, сам командир полка Герой Советского Союза Вадов!..

— Не торопи его. Пусть ищет, — с паузами ответил Васильев Родионову.

А я медлил не случайно. Именно та легкость, с которой даже Родионов обнаружил цель, и настораживала. Ведь соседние полки не раз бомбили узел, а он до сих пор действует. Выходит, не настоящий бомбили — ложный. И наверняка этот, который легко находили. Но где же действительный Степной? Должен быть где-то здесь, рядышком. Иначе с первых же налётов был бы замечен обман… Не перенесли же фашисты целый город по воздуху в другое место, как всесильные джинны в сказке!..

И я с прежней настойчивостью продолжал просматривать местность по ходу разворота бомбардировщика. И когда уже совсем разуверился в том, что отыщу цель, впереди увидел что-то похожее на лес. «Откуда же ему быть здесь? Тут же степь, степь!..» Для уверенности взглянул на карту. Так и есть. Никакого леса. И заливчик точно сбоку.

— Прямая! Курс 180! — скомандовал, решив подробнее рассмотреть странный лесок. Или это село, поросшее зеленью?.. Но вблизи не должно быть крупных сёл!..

Подозрение всё больше овладевало мной. Взглянул на часы. До подхода первого эшелона полка оставалось минуты три.

— Командир! Сбрасываю одну САБ здесь! Если не обнаружим, другие сбросим там!