Леонид Хомутов - В сложном полете

Но вот один из самолетов подрулил к нам, развернулся носом к старту, сбавил обороты.

— Третья группа, к самолету марш! — командует дежурный штурман.

Шесть «гавриков» давно уже на ногах, гуськом направляются к машине. В фюзеляже открывается дверь, на землю падает металлическая лесенка-стремянка, и по ней скатываются старшекурсники.

В дверях фигура в комбинезоне требовательно машет рукой. Курсанты переходят на бег, взбираются по стремянке в самолет, дверь захлопывается. Воют моторы, самолет дергается и бойко рулит к полосе, к шахматному домику — СКП — стартовому командному пункту. Развернувшись, на миг останавливается, ревмя ревет двигателями и плавно трогается с места… Вдали над землей набирает высоту…

Все! Ребята полетели!

Мы с улыбками переглядываемся. Вот, вот и мы будем там!

В летной форме мы как настоящие летчики. Вчера получили комбинезоны и шлемы. Не одно поколение курсантов летало в них. Старенькие, выцветшие, застиранные… Доморощенные «асы»-форсуны: «Суворовец», Середин, Гросс и другие еще вчера ухитрились сфотографироваться в летной форме с ветрочетами, навигационными линейками, картами и портфелями. Во все концы страны разошлют свои героические изображения с припиской: «Я — перед вылетом на Северный полюс!..»

Показался самолет — бортовой номер 5. Наш!..

Мы выстраиваемся на краю квадрата. Наконец-то долгожданная очередь! Грозно надвигается махина. Блестящими дисками вращаются винты. Не дай бог попасть под них — сразу убьет! Поднявшийся ветер и рев оглушают. Взбираемся в машину, занимаем места, раскладываем карты, бортжурналы, карандаши, линейки. Спешим. А самолет, взрокотав, уже порулил. Глядим в окна: уплывает назад квадрат с ребятами, ждущими своей очереди. Кое-кто машет рукой. Я тоже машу в ответ. Сердце колотится: бум! бум! бум! Глаза, наверное, блестят, щеки горят. Еще бы?! Сейчас взлет и полет! Сколько дней и ночей об этом мечталось.

Старт. Машина сотрясается от оглушительного гуда, дрожит, будто живая. Противно пахнет маслом, бензином и еще чем-то горелым. Гул переходит в стон, трогаемся с места и мчимся вперед, с каждой секундой набирая скорость.

Я смотрю на компас, часы, указатель скорости, стрелка которого подрагивает на нуле. В окне мелькает выбитая колесами серая полоса. Машина подпрыгивает и тут же снова стукается колесами о землю. Прыжки и падения следуют непрерывно. «А если откажет двигатель?» — замираю от страха. Сейчас! Сейчас! Но самолет, подпрыгнув, летит над землей и она все дальше уходит вниз, точно проваливается. Аэродром позади, мелькают островерхие качающиеся вершины березок. Не заметил, как стрелка указателя скорости оказалась на 280 километрах, а стрелка высотомера подползла к 200 метрам.

Бог ты мой!? Слева городок, стоянки самолетов, желтые кубики домов, а напротив величественно возвышается коробочка, самая красивая и большая. Чудеса! Весь городок как на ладони. А как четко пересекают его дороги, делят на квадраты и прямоугольники. А дальше левее поднимается город с бесчисленными трубами заводов.

— Под нами ИПМ! [3] ИПМ — исходный пункт маршрута. — прокричал инструктор и тут же самолет опустил левое крыло, а правое задрал вверх.

Ощущение — сейчас сорвется и упадет на далекую землю. Я отшатнулся от окна, ухватился за столик. Парашют?! — потрогал лямки, кольцо, саму подушку, на которой неудобно, как на коле, сидеть. Взглянул незаметно на двери. Если что — выпрыгну…

— По левому борту озеро Червенкуль!

Взглянул в окошко. Вода! Волны бегут, озеро круглое, на берегу деревня. Самолет качнулся, будто выпрямился.

— Легли на курс первого этапа!

Ставлю крестик на карте, записываю 15.02, смотрю на указатель скорости и высотомер. Первая стрелка замерла на 300, вторая на 600. Все бы хорошо, но машина дрожит, цифры получаются в бортжурнале «пьяные». Подвигаюсь к окошку. Поля, леса, а сзади сереет город. Пока писал, считал — пролетели, жалко не рассмотрел. Ну ничего, при возвращении увижу… В работе ужасно быстро летит время, а еще быстрей проплывает земля. Поэтому и теряют ориентировку.

Гляжу на парней — заняты, как и я, работой. Одни пишут, другие ползают у окон, третьи — уставились на приборы.

Подхожу к правому борту. Внизу какой-то город, железная дорога пересекает его, а слева дымится огромный котлован. В нем муравьишками копошатся экскаваторы, паровозики, машины. Склоны опоясаны дорогами.

Смотрю на карту, на первый этап маршрута. А вот и «железка», идущая к Надеждинску. И поселок Угольный. Неожиданно самолет проваливается. Все внутри подкатывает к горлу. Робко улыбаясь, переглядываемся. Что такое?.. А-а, воздушная яма. Так вот ты какая?! Снова валимся вниз, снова внутренности давят. Неприятно и страшновато. А инструктор весело посматривает. Привык и не боится. Еще провал, еще!.. Машина летит спотыкаясь, из ямы в яму, точно старая телега на ухабистой дороге. Это уже не полет — одна тряска. Внутри все переболталось. Да еще этот тошнотный запах бензина и масла, дурманящий голову.

— Не обращать внимания на болтанку! Продолжать работать!..

Но как работать, когда с сиденья чуть не скидывает?.. Осторожно передвигаемся по кабине. А за бортом виды — не оторвешься. Желтые, коричневые поля, бархатистые шкуры сосняков, веселые ковры березняков. Серые ниточки грунтовых дорог. Подковы и подковки сел и деревень, с крохотными колоколенками посередине. Голубые и зеленоватые озера различных форм. Серебристые извивы рек и речушек.

Глядишь и не наглядишься и нисколечко не страшно. Вот если бы в открытой кабине — от одной жуткой высоты умереть можно. А то борт кажется крепостью, с которой ничего не случится.

— Под нами поворотный! Первый полигон!

Припадаю к окнам — озеро вытянутое, ромбовидное, на восточном берегу вспаханный круг. Посередине — белый крест. Около него масса похожих на кляксы, черных воронок от разрывов бомб.

Разворачиваемся. И снова расчеты и запись результатов, потом ведение ориентировки. Левее чернеет и коптит разноцветными дымами Надеждинск. Летим вокруг него и видим из любой точки маршрута. Болтанка продолжается, начинает болеть голова, в горле удушливый комок, грудь распирает, подташнивает. Того и гляди вырвет. Стараюсь превозмочь себя, работаю, но делается все хуже и хуже. Как назло, впервые наелись вдоволь по летной норме. Масла и сахару проглотили по кусищу и, наконец-то, молока выпили по стакану. Теперь все это просится наружу. И черт дернул почревоугодничать!..

Последний поворотный — 2-й полигон. Озеро только грибообразное. На шляпке сверху — вспаханный круг с белым крестом. Ставлю отметку на карте и рассчитываю время прибытия на аэродром. Все! Конец работе, если не считать ориентировки и осмотрительности. Но не до них. Вот-вот вырвет. Сижу, пыжусь. Неужели в каждом полете такие муки?.. Тошнит — спасу нет.