Леонид Хомутов - В сложном полете

«Видно, мама тоскует — раз звала. Надо сегодня же послать письмо после вылета. И Леньку заодним пробрать, чтоб писал чаще, чертенок. Совсем разбаловался! Раз в месяц пишет, ленивец!.. И что подняли среди ночи? Что-то, конечно, стряслось!..»

И хотя за время службы и особенно пребывания на фронте он привык ничему не удивляться, этот полночный вызов немного взбудоражил.

Проходя мимо стоянки, Ушаков видел, как у Ил-4 суетились люди, снимая чехлы с кабин. Слышались крики, разговор, гудение бензиновых печек, подогревавших теплым воздухом замерзшие двигатели.

«И когда только они спят?.. Всегда всех больше работают…» И на дороге, опоясывающей аэродром, царило оживление. Гудели полуторки и трехтонки, развозившие технический состав на стоянки. Мелькали «грозные» автостартеры, несшие сверху вал-сцепку, похожий на ствол орудия. Грозно урча, плавно двигались пузатые бензо- и маслозаправщики. Мелькнула белым крутом с красным крестом зеленая «санитарка».

На КП за столом под висячими фонарями над картой — Панкратов и штурман полка Слязин. Оба в комбинезонах, оба подслеповато щурятся, у обоих красные глаза. Слязин с карандашом и блокнотом, Панкратов с прижатой к уху телефонной трубкой.

— Ясно, товарищ первый! С юго-запада из района Ведерниково на северо-восток в направлении Приволжска?.. Ясно! Будет выполнено! Разведчик сейчас вылетает! Мой заместитель подполковник Останин. Не беспокойтесь, опытнейший летчик! Сделал десятки боевых вылетов! О результатах сразу же доложу. Есть! Через 10 минут поднимаю полк по боевой тревоге!..

Панкратов устало опустил трубку, вытер платком вспотевший лоб, хмуро поглядел на вошедших.

— Так-то вот, гусары-лихачи. Только что разговаривал с командующим. Обстановка на фронте резко обострилась. Противник ударами танковых таранов прорвал его в двух местах. Подойдите ближе, — провел карандашом по линии фронта. — Особенно опасен вот этот — южный прорыв… Видите, как близко до Приволжска? Рассчитан на деблокаду окруженной вражеской группировки.

Посмотрел на Медведева и Ушакова.

— Наша задача — помочь наземным войскам уничтожить танковый таран. А для этого будем летать днем и ночью в разных боевых порядках, разными группами, пока не выполним задание командования. По данным агентурной разведки, к южному участку прорыва движется большая танковая колонна. На розыск ее уже улетел Останин. Вам необходимо срочно провести доразведку, найти колонну и навести полк для удара. Вылет по готовности, по получении разведданных от Останина. Полк вылетает после вас. Детали выполнения задания и вопросы взаимодействия отработать со Слязиным и начальником связи… Да-а, штурман! Ушаков-то к полетам в облаках допущен?

Слязин вопросительно взглянул на Владимира.

— Допущен, товарищ полковник!

— Проверьте его ночью в сложных и, если будет получаться, дайте допуск. Этот гвардеец нам еще пригодится!..

…Когда Медведев с Ушаковым пришли на стоянку, моторы бомбардировщика были уже опробованы. Люк открыт, и в нем суетились оружейники, подвешивая бомбы.

Владимир, поспешив к ним, нырнул в люк. Эту ответственную работу он стремился всегда выполнить сам или хотя бы проконтролировать.

— Какие бомбы подвешиваете? — спросил он молоденького механика, повернувшегося к нему.

— РРАБы [11] РРАБ — ротативно-рассеивающая бомба. .

— Правильно, — Владимир улыбнулся, вспомнив свой сон. — А не на веревки?

— Что? Что?..

Шум подъехавшей машины и громкий гудок заставил Ушакова выскочить из люка. Придерживая планшет, кинулся к «эмке», у которой уже стоял командир.

— Вот здесь, в этом квадрате, 5 минут назад в 8.36 Останин видел колонну, — не вылезая из кабины, показал на карте подполковник Слязин. — Понял, штурман? Уточни курс и время прибытия. Ветер на высоте: направление 310, скорость 45. Вылет сейчас по зеленой ракете. Счастливо! Ждем донесений!..

Слязин захлопнул дверцу, «эмка» уркнула, рванулась с места. Ушаков едва успел забраться в кабину, как над КП взвилась ракета. Медведев запустил двигатели. Снял машину с тормозов и, увеличив газ, плавно тронулся с места. Недовольно фыркая, постреливая выхлопами газов, машина покатилась к старту…

Стояли холодные ноябрьские дни. Дули промозглые ветры. С густо замазанного серо-грязными увалами неба, местами высеивались плотные снежные заряды.

Линию фронта, как обычно при такой погоде, прошли за облаками.

Ушаков — на коленях в самом носу остекленной кабины — всматривался вниз. Он был похож на гончую, принюхивающуюся к следу убежавшего и притаившегося где-то неподалеку матерого зверя. Ведь с час тому назад Останин сообщил, что колонна шла по этой самой проселочной дороге.

Прошли над дорогой в ту и другую сторону: нет колонны. Обшарили все окрестные леса и балки в радиусе 40 километров. Пусто! Вот-вот подойдут самолеты полка, а он, доразведчик, не может навести их на цель.

Хоть плачь с досады или выпрыгивай с парашютом и ищи колонну, опрашивая местных жителей.

Владимир кусал губы и продолжал вглядываться в унылые, опустевшие поля и голые березовые перелески… Как назло, еще парашют гирей висит на груди, мешая вести наблюдение. Владимир отстегнул его, толкнул назад к сиденью.

— Ну что, штурман? Где танки? — раздался в наушниках шлемофона недовольный голос Медведева.

— Где-то здесь внизу, товарищ командир.

— Это и я знаю, что внизу. А вы мне покажите где…

— Искусно замаскировались, видно…

— Но где и чем? Леса-то пустые… Да и в этих колонках разве спрячешься? Думайте! Думайте лучше, штурман! Не можем же мы, не обнаружив их, вернуться домой! Головы нам поотрывают! — Медведев, тяжело вздохнув, ненадолго замолк. — И танков нет. И «худые», гляди, откуда-нибудь вывалятся…

Внизу по-прежнему тянулись перелески, чуть притрушенные снегом поля, на которых кое-где темнели зелено-бурые копны сена, желтели зароды соломы. Пестрая, грустная, затаившаяся виднелась сверху земля.

— Вам не кажется, штурман, вон на тех дальних полях прямо по курсу подозрительно много копен?.. Под нами и с боков гораздо меньше.

— А мы сейчас проверим! Стрельну-ка я по ним зажигательными…

Володя, поудобней усевшись у «Шкаса», выбрал копну посреди поля и, поймав ее в кольцо прицела, плавно и коротко нажал на спуск. Красно-желто-зеленая трасса уперлась в копешку. Та, проглотив пули, продолжала стоять.

Тогда Володя еще раз приладился к пулемету и снова пустил трассу. Из ската копны повалил густой черный дым, вдруг сменившийся белым, а затем на верхушке заплясало, запрыгало красными галстуками вырвавшееся изнутри пламя.

— Стать в круг! — скомандовал Владимир.

И когда Медведев «уперся» крылом в землю, заложив глубокий вираж, копна вдруг поехала в сторону, разваливаясь пополам, и обнажила что-то черное. Покачивая длинным орудийным дулом, точно слон вытянутым хоботом, из нее выполз продолговатый танк.