Леонид Хомутов - В сложном полете

— Володя?! Что же это такое? — приблизилась, вихляясь, походкой манекенщицы Галина Короткова. — Все танцуют, а ты стоишь?! По меньшей мере, это неуважение к классу…

— Что ты, Галя? Просто я неважный танцор!..

— И это причина? — качала головой Короткова. — Mein lieber Freund?!. За сегодняшний вечер я научу тебя танцевать!.. Только уговор! Меня слушаться и никуда не исчезать!..

— Слушаюсь! — пытался шутить Владимир. — Разрешите пригласить.

— Спасибо, что догадался! Mein lieber Knabe!..

Танцуя, Галина не умолкала. Расспрашивала обо всем и обо всем рассказывала. Первый танец вышел комом. Владимир чувствовал себя скованно, чуть получше коровы на льду. Ноги то не двигались с места, то плохо слушались, то разъезжались в стороны, задевая партнершу и соседей. Зато следующие танцы, пожалуй, получились.

Короткова честно выполняла свое обязательство. Не отходила от него ни на шаг. Владимиру это и льстило, и в то же время смущало. Короткова была видной девицей, но очень уж смелой…

Но где Милька?.. Прошло уже полчаса с начала танцев, а ее по-прежнему нет?! Хоть парней выспрашивай, что с ней? Ведь самая заядлая танцорка. Никогда не пропускавшая школьных вечеров?!.

Если только придет — он себя покажет!.. Не как в тот раз, когда пригласил ее с подругой в кино.

Снисходительная улыбка тронула его губы…

Впервые в жизни с такой тщательностью собирался тогда на свое первое свидание. До блеска начистил хромачи. Выутюжил отцовы темно-синие галифе с голубым кантом. Надел сиреневую шелковую рубашку. Придирчиво оглядел себя в зеркале. Стройный, с перетянутой талией юноша вглядывался в него. Удлиненный, мягкий овал лица, густые темно-русые волосы, зачесанные слегка вверх и набок, крупные зеленовато-серые глаза, прямой нос над алыми сердцеобразно-пухлыми губами. Ну что еще ей надо?!.

Буквально на крыльях летел к театру. Как же?! Сама Милька ждет! Он десятки раз мысленно репетировал встречу. Какие слова скажет, когда увидит их. Как купит билеты, проведет в зал, усадит на места. Сам сядет, разумеется, с ней. А после проводит домой…

Вероятно, это репетирование и подвело. Он не ожидал, что столь много народу будет толпиться у кинотеатра. И сразу все варианты вылетели из головы. Не видя Мильку, решил, что они обманули, не пришли.

Проталкиваясь к входу, нос к носу столкнулся с ней. И не нашел ничего лучшего, как спросить:

— Билеты купили?..

— Да, купили… — как-то растерянно ответила она.

«Все ясно!.. Пренебрегли или пришли с кем-то», — подумал он и прошел в зал… Домой пришел злой, будто избитый…

— Володя?!. Владимир! — тормошила его Галина, кружась в вальсе и заглядывая в глаза. — Что с тобой? Почему такой невнимательный?!.

— А-а? Что?..

— А, что, — передразнила Галина. — Глядишь все время по сторонам, потерял, что ли, кого?..

— Да не-ет.

— Может, Мильку Ремизову? — испытующе с прищуром глядела Галина. — Так здесь ее нет и не будет!..

— Как не будет? Почему?.. Короткова весело рассмеялась:

— Вот ты себя и выдал!.. — И точно вонзая иголки в тело, медленно и раздельно: — А она-а больше-е не учится-я у на-ас… Вчера-а вышла-а заму-уж!..

— Замуж?! Как замуж?! — только и смог выговорить Владимир, мигая.

— А очень просто! Вышла за бригадира трубопрокатчиков Вадьку Онищенко!.. Помнишь, учился на трубном в 3-й школе?..

— Нет.

— Да ну-у?! Известный всему городу парень! Лучший плясун! Всегда выступал в самодеятельности! Курчавый такой, блондинистый!..

Что она говорила дальше, Володя не слышал. Да и почти никого не видел…

Все пропало! До слез обидно. Он чувствовал себя так, точно его обокрали. И главное в тот день, когда вернулся с фронта домой. Когда хотел смело подойти к ней и сказать все! Пока воевал, защищал, не ждала… Исчезло то, чем жил годами. Казалось, наступил конец всему. Весь интерес к вечеру, к танцам пропал. Здесь больше нечего было делать. И он наверняка бы ушел, если бы не случай, развеселивший многих…

Когда закончился очередной фокстрот и все уходили с круга, к ним неожиданно подошла дородная Гарбович. Старше своих одноклассников на два-три года, из эвакуированных, она появилась в школе осенью 41-го, и Володя почти ее не знал.

— Короткова?! — на весь зал загремела она. — Так поступать нечестно! Вцепилась в Ушакова и не даешь ему шагу ступить! Мы тоже хотим с ним танцевать!.. — она отвернулась на секунду. — Правильно я говорю, девушки? Правильно?!.

Послышались смех, хлопки, одобрительные возгласы:

— Правильно, Сима! Дуй дальше!..

Гарбович повернулась довольная и, не глядя на Галину, будто той тут вовсе и не было, торжествующе проговорила:

— Володя, ты должен танцевать с девушками нашего класса поочередно. Я первая…

Опять послышались смех, аплодисменты, возгласы.

— Есть! — шутливо вытянулся по стойке «смирно» Владимир. — Только разрешите даму проводить на место?..

Короткова, потемнев от гнева, только и смогла выпалить:

— Ну и бесстыжая ты, Симка! — И выбежала в коридор…

— Володя, — танцуя танго, говорила на ухо Сима. — Ты должен проводить сегодня одну девушку.

— Кто она? — улыбнулся Владимир.

— Очень! Очень симпатичная особа!..

— Не знаю…

— Почему? Ну почему?..

— Потому что сегодня провожаю весь класс…

— Боже мой! Какая глупость! Зачем тебе нужен весь класс, когда достаточно одной красивой девушки? — многозначительно, закатывая глаза, заклокотала Сима. После танго она задержала его.

— Через танец ты пригласишь меня еще и мы договоримся. Хорошо?..

— Если смогу…

— Нет, пригласишь! Договорились?

— Ну, хорошо, хорошо… — сдался Володя и направился к Свете, сиротливо стоявшей в углу. Она, вспыхнув, делала вид, что не замечает его.

— Здравствуйте! — сказал он.

— Ой, здравствуйте! — просияла Света.

— Разрешите пригласить вас.

— А что, разве моя очередь?..

— Так точно! — пытался шутить Володя.

— А я думала, моя последняя, — и, неожиданно отвернувшись, холодно закончила: — К тому же в очередь я не становилась…

— Тогда разрешите пригласить без очереди, — не сдавался Володя.

— Ну, если так, — довольная, повернулась Света…

В перерыве между танцами в полутемном коридоре, где было свежо и безлюдно, к Владимиру подошла Сима.

— Итак, Володя, — беря его под руку обеими руками, — после танцев вы с Мишкой Мироновым провожаете нас.

«Ах, вон оно что?.. Тоже горячая любовь! Разве захочешь на фронт?»

— А кто твоя подруга?..

— Будешь провожать — увидишь! Очень милая, просто красивая девушка!

— Не смогу, Сима.

— Никаких «не смогу!» Никаких!.. Ты будешь с ней! Понял меня теперь? Ты понял меня?! — распаляясь, строчила Сима, кивая хищным носом в такт словам и заглядывая в лицо сбоку.

— Не могу.

— Боже мой! Боже мой! — завзмахивала руками Сима. — Он не может! Он не может?! Да знаешь ли ты — мы продлим этот вечер на квартире?!. У Нади уехали родители, и целых две комнаты в нашем распоряжении?!.