Алексей Шкваров - Время греха: Роман

Что было больше, счастья или боли, радости или страданий, тепла тех мимолетных встреч или холода ее измен, его страсти или ее притворства, а порой и откровенного равнодушия. Все опять ложилось на весы. Хотя какие, к черту, весы. Все кончилось. Давно.

То ли давление начало скакать, то ли просто нервы напряглись так, что сдавили диафрагму и сбилось дыхание — но самочувствие стало совсем дрянным. Тронулся с места еле-еле, руки — ноги ватные, в голове туман.

Она молчала, и смотрела вперед на дорогу. Лишь ровный шум мотора и запах ее духов — опьяняющий и до боли знакомый.

2 марта 200… г.

Тогда он часто мотался в эту страну. Был бизнес, были и другие интересы, связанные с его занятиями живописью. Эта страсть появившаяся еще в молодости и присутствующий при этом природный талант, сейчас, в пору, когда вопрос материального благополучия был решен, а бизнес отрегулирован, захватила его полностью. Когда-то, в молодые годы, ему неплохо удавались пейзажи и портреты, но со временем он вернулся к детскому увлечению историей и это переросло в пристрастие к написанию батальных картин. Он не имел специального художественного образования, но брал частные уроки, у признанных мэтров кисти, чувствовавших в молодом художнике — любителе истинный талант. Они настаивали на продолжении обучения в Академии, но ему было некогда — на первом месте тогда стоял бизнес, поэтому он для себя оставлял живопись в качестве хобби, полагаясь в основном на свою интуицию. Со временем, его картины получили известность, их иногда покупали, в основном, частные коллекционеры, фанатично собирающие материалы о былой славе русского оружия. Большей частью он дарил их сам краеведческим музеям или школам, чувствуя, что людям они нравятся, и отдает он в надежные руки, а не для перепродажи. Хотя он и открыл картинную галерею, так что материальный вопрос тоже был учтен. В ту пору, он хотел создать полотно о Гражданской войне, об эмиграции, о старой русской армии, ушедшей после разгрома в Европу. В этой стране жили и сюда же уехали многие наши бывшие соотечественники, поскольку она когда-то входила в состав великой и могучей Российской Империи. Окончательное видение темы и самой картины еще не созрело, но он ездил сюда, готовил наброски, зарисовки, эскизы. Можно было, конечно, летать в Париж, но сюда было ближе, да и северные пейзажи его лучше вдохновляли, нежели парижская суета. Ну, а кроме того, был еще и бизнес.

Поездки становились регулярными — два, а то и три раза в месяц. В основном в столицу этой страны и ее окрестности, но иногда и дальше на запад, до древней столицы Финляндии — города Турку.

Потом он часто думал:

— Что не хватало ему, старому дураку, бизнесмену, художнику, лауреату, кавалеру и прочая, прочая. Погрузился бы в свою историю, двигался вслед за своими полками и дивизиями, штурмовал с ними стены крепостей и стоял бы по колено в крови на Бородинском поле! Значит, этого было мало! Может, захотелось вкусить и другую сторону их жизни? Представлял себя седым ветераном — полковником, задумчиво крутящим ус и разглядывающим молоденьких и хорошеньких барышень, озорно танцующих с юными офицерами? Но ты ж не корнет, полковник! Не подобало старому служаке мечтать на аллюрах о хорошеньких барышнях. Да и вряд ли ты в их вкусе. Да, хорош, достоин уважения, за свои седины и награды. По русским меркам — не беден, может даже богат. Но не более. Чем ты еще можешь быть интересен? На тебя молодежь смотрит, как на музейный экспонат. Разница в вашем возрасте — для них, это целая жизнь.

— Не скажи! Здесь все зависит от женщины. Ибо в тебе есть то, чего нет у юнцов. Та самая мужская прочность, надежность, незыблимость скалы, тот крепкий жизненный стержень, который выковывается только годами и чувствуется сразу — в одном лишь взгляде. И не придурковатое: «Я старый солдат и не знаю слов любви!», а наоборот, тяжелая уверенность в себе и расчетливость слов, не бросаемых на ветер. Это и есть внутренняя красота мужчины, а не смазливая внешность героя — любовника, настоящего «мачо», схожего с голливудской звездой. Красота совсем другого толка, когда истинное состояние души, вроде бы и невидимое снаружи, отпечатано с фотографической точностью на челе. И любая женщина, взглянув на тебя, внутренне насторожится, потому что такой мужчина для нее тайна. А женщина любопытна по своей природе и с опаской, но захочет все-таки приблизиться. А может, как раз и нет для нее здесь никакой тайны, а есть ощущение твоей надежности, порядочности и честности, которое внушает ей уверенность в том, что на твое плечо, как раз и можно опереться. А какая женщина не мечтает встретить такого мужчину, ну хоть раз в жизни?

Так чего ему тогда не хватало? Почему он не мог успокоиться и метался, неугомонный, в поисках какого-то призрачного счастья. Он обладал всем в полной мере. Да, без жены, но в огромной квартире, служившей одновременно в мастерской, на последнем шестнадцатом этаже нового дома с великолепным видом на залив. Что ему, сорокапятилетнему, еще было нужно, как говориться, чтобы спокойно встретить старость?

Сложный вопрос. На него ответ созреет не сразу и не может он быть однозначным. Потому-то и потому-то. Но есть одна ниточка, потянув которую можно попытаться распутать весь этот клубок твоих сокровенных мыслей. Он просто достиг того возраста, и умом, и достатком, когда бы хотелось, чтобы любимая тобой женщина родила тебе ребенка. Чтобы это было обдумано и осознано. Он жаждал отдать кому-то маленькому и беззащитному, только-только появившемуся на свет, всю свою нерастраченную отцовскую нежность и заботу. Его сыновья, уже взрослые, росли почти без отца, не то было время. Он мотался по точкам и гарнизонам, «тянул лямку» и «укреплял оборонный потенциал своей страны». Семейная жизнь как-то не складывалась. Он почти всегда был один. Жена и дети не успевали перемещаться за ним по просторам нашей необъятной страны. Скандалы по поводу его вечного отсутствия тяготили. Но дети выросли прекрасными людьми, благодаря мудрости их матери, которая посвятила себя их воспитанию, при этом отец всегда был для детей примером и мужа и мужчины, даже несмотря на ссоры родителей. Они вышли в самостоятельную жизнь, и его помощь им требовалась лишь периодически. С женой они развелись, почувствовав, что просто устали друг от друга. Он оставил ей все для дальнейшей обеспеченной жизни. И теперь, достигнув многого, он мог позволить себе расслабиться, заняться своим любимым делом — историей и живописью, писать полотна, путешествовать, знакомиться с интересными людьми и многое другое. Он и стремился к этому. Он создал бизнес, который мог работать без него. Механизм был отлажен, глобального воровства не допускалось, а по мелочи… ну кто у нас в России не ворует? Хороший работник и должен слегка приворовывать, главное, хозяину не в убыток — это чтобы не писали западные специалисты по маркетингу, менеджменту и прочим экономическим премудростям. Он нашел таких работников («Кадры решают все!» — золотой лозунг!), размеры прибыли были определены. Правила игры соблюдались. Кто их нарушал, а это быстро проявлялось, с ними просто расставались. Деньги — это лучшая проверка человека. Самое страшное искушение. Через него проходят немногие. Но проходят. Сам он, к деньгам, относился довольно равнодушно. По крайней мере, они не составляли для него смысл жизни. Это был некий рабочий материал, из которого можно было что-то сделать, слепить, как из глины, вдохнуть жизнь, а затем отойти и полюбоваться. Он продолжал думать, что делает это не для себя, а для страны, для людей. Как учили! У него появилось свободное время, которого раньше, в той прежней молодой жизни, всегда не хватало. Он, как бы остановился на мгновение и оглянулся. Что он увидел? Нет, не сплошную гаревую дорожку. Было много славных дел и свершений. Но все это было сделано ради страны. А для себя, или своих близких, он сделал мало. Хотя, почему мало? Он всегда обеспечивал и дом и семью, но это было все материальное. А хотелось чего-то другого, духовного тепла, которое он мог излучать и получать взамен. Достигнув многого в этой жизни, он как бы остановился, осмотрелся и не ощутил своего места в семье. Хотя все было, как будто нормально — забота, уют, тепло очага. Но не хватало чего-то. И он не мог объяснить себе сам чего.