Морин Джонсон - Тринадцать маленьких голубых конвертов

Он позвал Джинни на кухню, которая была размером с гардеробную и располагалась за барной стойкой. Пока Пол наполнял тарелку различной едой, которую доставал из холодильника – холодный цыпленок, латук, сыры, – он рассказывал, как странное оформление тети Пег превратило разваливающееся кафе на четыре столика в весьма востребованный модный ресторан с длинным списком блюд.

– Это было так странно. Женщина, которую я не знал, просила разрешения остаться в моем кафе. Ночевать здесь. И все это для того, чтобы обновить его и украсить изображениями собак. Мне следовало вышвырнуть ее!

– Почему же не вышвырнули? – спросила Джинни.

– Почему? – повторил Пол. Он осмотрел ярко окрашенные стены. – Не знаю. Полагаю, из-за ее самоуверенности. Она умела ладить, обладала обаянием… Не прими это за оскорбление, ты же понимаешь. У нее было воображение, и, когда она описывала конечный результат, ты в это верил. И она оказалась права. Она была очень странной, но оказалась права.

Она была очень странной, но оказалась права. Это, возможно, самые лучшие слова, которые когда-либо были сказаны о ее тете.

После того как Джинни угостилась ланчем и яблочным пирогом со сливками, Пол попрощался с ней, чтобы успеть подготовиться к вечеру.

– Передавай от меня привет тете! – произнес он весело. – И возвращайся! Приходи почаще!

– Обязательно, – ответила Джинни, ее улыбка слегка померкла.

Не было необходимости рассказывать ему о случив шемся. Он считал, что тетя Пег была жива, пусть так и остается.

Возвращаясь в хостел, Джинни чувствовала себя подавленной, ее раздражали толпы людей и тяжелый рюкзак за спиной. По какой-то причине очарование Парижа на нее сейчас не действовало.

Город был большим, шумным и многолюдным. Улицы – слишком узкими. Жители – чересчур небрежно разговаривали по телефону.

Слова Пола переполнили чашу терпения. Джинни хотелось побыстрее вернуться в комнату, где ее никто не замечал, лечь на скрипучую кровать и поплакать.

Она будет просто лежать всю ночь и ничего не делать. В любом случае, у нее не было никаких планов. Она здесь не жила. И никого не знала.

Джинни толкнула дверь из кованого железа и едва заметила, как женщина за стойкой слегка ей улыбнулась. В первый момент Джинни даже не узнала голос, который окликнул ее:

– Эй! Сумасшедшая!

– Где ты была? – спросил Кит. – Я просидел на улице два часа. Ты знаешь, сколько собак пыталось… не важно.

Джинни была слишком удивлена, чтобы говорить. Это действительно был он. Высокий, худой, с рыжевато-коричневыми взлохмаченными волосами; руки его были затянуты в автомобильные перчатки. Только пахло от него немного хуже, чем обычно.

– Привет, Кит, – подсказал он. – Как дела? Ох, не могу пожаловаться.

– Почему ты здесь? Я имею в виду…

– Помог один из билетов, которые ты купила на спектакль, – объяснил он. – Я отнес их в отдел международных связей, помнишь? Один из билетов взял студент из Франции, обучающийся на театральном факультете. Их университет проводит фестиваль, и какой-то спектакль сорвался, поэтому они в последнюю минуту пригласили нас. Группа собралась и поехала. Судьба определенно хочет, чтобы мы были вместе.

– Ох…

Джинни переступила с ноги на ногу. Моргнула. Он все еще был здесь.

– Вижу, что ты под впечатлением, – произнес он. – Кстати, какое задание ты получила от тети на этот раз?

– Я должна была сходить в кафе, – ответила она.

– Кафе? Хорошо, что мы об этом заговорили. Я голоден. Сегодня у нас нет представления. Можем где-нибудь перекусить. Если ты, конечно, не занята скупкой билетов в Парижскую оперу.

Несмотря на то что большую часть сегодняшнего вечера Джинни провела в кафе, она не стала отказываться от предложения Кита. Следующие несколько часов они гуляли по городу. Кит останавливался почти у каждого киоска с блинчиками (а их было много) и заказывал большой, неаккуратный кармашек с различными начинками. Он ел на ходу, при этом рассказывая ей про спектакль. Но главной его новостью было то, что Дэвид и Фиона снова сошлись, и это очень его расстраивало.

Даже когда стемнело, молодые люди продолжили гулять. Они брели вдоль реки, мимо мостов. Перейдя на другой берег, они углубились в узкие улочки, посматривая на людей, которые сидели в кафе. Прохожие, в свою очередь, тоже провожали их взглядами.

Наконец Джинни и Кит вышли к высокому забору. Сначала им показалось, что внутри располагался парк.

– Кладбище! – воскликнул Кит. – Кладбище!

Он подпрыгнул, ухватился за верхушку забора и с легкостью перебрался через него, несмотря на то что за его спиной висел рюкзак Джинни. Затем он широко улыбнулся ей с другой стороны решетки.

– Давай смелее, – сказал он, показывая на темные очертания памятников и деревьев с его стороны.

– Давай смелее что?

– Это же парижское кладбище! Оно самое лучшее – пять звезд.

– Что в нем такого особенного?

– Пойдем и узнаем.

– Мы не должны там находиться!

– Мы туристы! И мы посчитали, что здесь должно быть интересно. Давай. Лезь сюда.

– Мы не можем!

– У меня твой рюкзак, – сказал он и повернулся к ней спиной.

Джинни вздохнула:

– Если я перелезу, обещай, что мы просто осмотримся, а потом уйдем.

– Обещаю.

Джинни было не просто преодолеть столь высокую преграду. Она никак не могла найти опору, чтобы оттолкнуться от нее, поэтому просто пыталась подпрыгнуть по выше и ухватиться за край забора. Взобравшись наконец наверх, она поняла, что теперь не знает, как слезть. Кит уговаривал ее просто прыгнуть, а уж он-то поймает. У него почти получилось. По крайней мере, он помог ей подняться с земли.

– Ну, разве здесь не интересно? Пойдем! – произнес он и скрылся в тени деревьев и скульптур.

Неохотно последовав за ним, Джинни увидела, что он взгромоздился на памятник в форме гигантской раскрытой книги.

– Присаживайся, – пригласил он.

Она осторожно опустилась на другую страницу. Кит подогнул ноги и довольно осмотрелся.

– Мы с моим другом Игги однажды были на этом кладбище… – начал он, а затем замолк. – Насчет того, что произошло в Шотландии… насчет игрушки… Ты все еще злишься на меня?

Джинни не очень хотелось обсуждать это.

– Давай забудем, – предложила она.

– Нет. Я хочу знать. Понимаю, что не стоило ее брать. Но трудно сопротивляться многим старым привычкам.

– Это не привычка . Вот грызть ногти – это привычка . А красть вещи – преступление.

– Ты уже говорила. И я это знаю. Просто подумал, что тебе это понравится. – Он покачал головой и поднялся.

– Подожди! Я знаю, просто… это кража. И это же Мари. А Мари – вроде как гуру для моей тети или что-то типа того. И я не ворую. Я не говорю, что ты плохой человек или…