Всеволод Бернштейн - Базельский мир

Дела у него пошли очень хорошо, заказов было много, и то, что он шабашил для местного телевидения — это, как он сам объяснил, не для денег, а для разнообразия, чтобы не замыливался глаз.

Мое предложение к нему тоже должно было заинтересовать его в смысле «разнообразия», и «незамыливания глаза».

На счастье, Рустам оказался в Цюрихе — приехал закупить кое-какое оборудование, мы встретились в кафе в торговом центре, я рассказал ему о готовящейся акции на БазельУорлде, предупредив, что все должно остаться между нами.

Рустам слушал внимательно, не перебивая, а когда я закончил, помолчал немного и произнес:

— Толково, — он сосредоточенно отхлебнул кофе. — По-хорошему, это надо, как минимум, тремя камерами брать, — сказал он как бы самому себе. — Две закрепить заранее, стационарно. Третья с рук…

— Мы заплатим, — вставил я.

Рустам поднял на меня раскосые глаза.

— Ты сам-то там за деньги, что ли?

— Нет, я — нет. Но деньги, в принципе, есть.

— Деньги… — Рустам усмехнулся. — Деньги мне женихи с невестами платят, от вас мне деньги не нужны. — Он помешал ложечкой кофе. — У меня к тебе тоже одна просьба будет…

— Конечно! — с готовностью откликнулся я. — Все, что могу!

Рустам вздохнул, подобрать слова ему было сложно.

— Фильм я задумал сделать, художественный. Надоело, понимаешь, свадьбы, свадьбы… Я еще дома примерялся, но теперь вот окончательно решился.

— Здорово! И что за фильм?

— Ну, как бы, экранизация… — Рустам откашлялся. — Данте, короче. «Ад».

Я подумал, что ослышался.

— Кто?

— Данте, — повторил Рустам. — «Божественная комедия», часть первая, «Ад».

Будь на месте Рустама другой человек, я бы подумал, что он шутит. Но прежде я никогда не видел и не слышал, чтобы Рустам шутил, и выглядел он серьезно, даже заметно побледнел.

— Понимаешь, — сказал он. — Никто этого не снимал. Мне, по крайней мере, не попадалось. А книга классная. Я много раз читал, очень нравится.

— Но… как?!

— Как снимать? — Рустам оживился. — В плане техники ничего особо сложного. Сейчас графические программы, знаешь, какие? Звери, а не программы! Все, что угодно, можно смоделировать.

— А люди… В смысле, актеры… Там же их сотни нужны!

Рустам цокнул языком:

— Вот! Тут заморочка. Массовка есть, это не проблема. С главным героем — проблема. Я сразу о тебе подумал, не поверишь! Еще до того, как ты позвонил. Подумал, вот Володька мог бы Данта сыграть! По всем статьям подходишь!

Я хотел возразить, но Рустам не дал.

— Ты писатель — раз! Возраст подходящий — два!..

— Во-первых, я не писатель…

— Но ты же пишешь в газету, значит — писатель!

— Подожди! — прервал я Рустама. — Спасибо большое тебе за доверие. Мне, честное слово, очень нравится твоя идея. Давай не будем ее портить. Ну какой из меня актер? Я даже на фотографиях всегда плохо получаюсь, камеры боюсь. Предлагаю тебе такой вариант… Пожалуйста, выслушай! — Рустам, открывший было рот, покорно застыл. — Мы тебе все-таки заплатим за твою работу на выставке, а на эти деньги ты наймешь для своего фильма профессионального актера, и он сыграет тебе в лучшем виде хоть Данта, хоть черта лысого.

— Профессиональный актер мне не нужен, — сказал Рустам. — Принципиально. Я хочу делать кино с нулевым бюджетом и непрофессиональными актерами. Знаешь поговорку такую, «Титаник» строили профессионалы, а Ноев ковчег — дилетант. Вот это будет мой Ноев ковчег. Ты подумай, Володя, с ответом не торопись. Можешь завтра сказать. Только не позже. Я с массовкой уже порешал, на субботу договорились.

— На эту субботу? Это что ж, один день всего?

— Да, пока один съемочный день. Я самое начало снять хочу, как Дант с Вергилием в ад входят.

— А Вергилием кто будет?

— Да там один… — нехотя произнес Рустам. — Я, правда, им не очень доволен. Молодой слишком, ветер в голове. У тебя, случайно, на Вергилия никого потолковее нет?

В голове у меня мелькнула неожиданная мысль.

— Кажется, есть, — ответил я.

— Брат! — раскосые глаза Рустама повлажнели. — Дай я тебя обниму!

Он встал из-за столика, и крепко сжал меня в объятиях.

Уговорить Комина не составило большого труда. Собственно, я его и не уговаривал. В пятницу вечером я объявил: «Завтра подъем в шесть, садимся в поезд и едем в Лугано». Комин попробовал вяло протестовать, но я сказал ему: «Послушай, это — свинство! Когда тебе нужна была моя помощь, ты выдергивал меня среди ночи, таскал по горам с жутким похмельем и считал, что так и нужно. А теперь мне, точнее, одному хорошему человеку нужна наша помощь, твоя и моя».

Комин не нашел, что возразить.

— А что надо делать? — спросил он.

— Сниматься в кино. Тебе досталась роль Вергилия.

— Кого? — удивился Комин.

— Вергилия, поэта. Я играю Данте. Это экранизация «Божественной комедии». Мы с тобой будем спускаться в ад.

— А почему в Лугано? Поближе спуска не нашлось?

— Не капризничай, ты пока еще не звезда. Режиссер сказал в Лугано, значит, в Лугано.

— Режиссер… — протяжно произнес Комин и больше ничего не сказал.

Два с половиной часа в поезде он проспал, слова роли учить отказался, всем своим видом показывая полное безразличие к затее. Я добросовестно прочитал свою роль два раза, а на третьем тоже уснул.

На вокзале в Лугано нас встречал Рустам. Он долго тряс нам руки и лез обниматься.

— Ребята, молодцы, что приехали! Как я рад вас видеть!

Мы сели в его машину и поехали в сторону пригородов.

— Все готово! — рассказывал Рустам. — Только вас ждем. Массовка — сто человек, представляешь? Таких съемок у меня еще не было! Я даже и мечтать не смел. Только времени в обрез, очень мало. В три часа нам всем надо в церкви быть.

— А церковь зачем?

— Как зачем? Это же свадьба!

— Свадьба? — удивился я.

— Ну да — свадьба!

— Ты же сказал, что съемки фильма!

— Правильно! — кивнул Рустам. — Сначала съемки фильма, а потом свадьба, точнее, это все одновременно.

Комин на заднем сидении тихо застонал, словно у него разболелся зуб.

— Понимаете, — Рустам повернулся к Комину, отчего машина вильнула в сторону обочины.

— Смотри на дорогу! — прошипел я.

— Понимаете! — снова начал Рустам. — Они мне сказали, что хотели бы чего-нибудь необычного, ну, чтобы это была необычная свадьба. Я им говорю, а давайте кино снимем, всем коллективом, «Божественную комедию». Я давно мечтал об этом, случая не представлялось. Они: О, супер, давай! Только они хотели не «Ад», а «Рай», вторую часть, то есть. Ну, вроде логично, у людей такое событие, начало семейной жизни. А мне «Ад» больше нравится, там все круче гораздо. И потом, «Ад» — это же начало произведения. В общем, мы долго спорили, и мне удалось их убедить. Решили снимать «Ад», первые главы. Для них это элемент юмора такой, им нравится. Да вы не переживайте, ребята! Эти заказчики — хорошие люди, я таких сроду не встречал, полюбил их, как родных. Правда, они все там только по-итальянски говорят. Немного сложно общаться. Я по-итальянски только «дестра» и «синистра» знаю, лево-право, то есть. Еще «переколозо».