Вячеслав Килеса - Истории, рассказанные вчера

Зал растворился в клубах сгущающегося тумана. Послышался далекий, исчезающий в пространстве голос: «Простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды..» — и настала тишина.

— Проснись! — кто-то тряс меня за плечо.

Я открыла глаза: возле меня стояла Юлька.

— Там твоей старухе плохо, — насмешливо сказала Юлька. — Займись, а то еще окочурится в нашу смену!

Подхватившись, я побежала к Дарье Владимировне. Ее лицо посинело, она задыхалась. Я быстро сделала уколы и позвала дежурного врача.

— Молодец, правильно лекарства подобрала — одобрил мои действия врач. — Больная скоро заснет, хотя, — врач философски пожал плечами, — пару дней протянет, не больше.

27.02.1999 г.

Умерла Дарья Владимировна около часа ночи. Уколы не помогли, она стонала от боли, просила какую-то Олечку быстрей ее забрать, спрашивала, почему не пришли попрощаться внуки и сын, звала их. Последние слова ее были:

«Славик, где ты? Славик?!»

1.03.1999 года.

Врач поручил Юльке передать родственникам, чтобы увезли тело, но никто не приехал и заведующий отделением велел похоронить покойницу на больничном кладбище. Заняв денег, я заплатила столяру за гроб, оббила его купленной тканью, потом переодела Дарью Владимировну в неукраденные остатки одежды и вместе с больными отнесла тело в выкопанную утром яму.

Дул холодный ветер, пряча неяркое солнце за свинцовыми тучами; местами еще лежал снег, напоминая о недавней зиме. Два деревенских мужика быстро забросали могилу землей, воткнули большой деревянный крест и, весело переговариваясь, отправились в кафе пропивать полученные от меня гривны; торопясь на обед, ушли больные, со скандалом поделив врученную мной для поминок колбасу и хлеб.

Это были не первые похороны, в которых я принимала участие, но никогда так горько не плакала душа и не болело сердце. Я стояла, одна-одинешенька, у могилы почти незнакомой мне женщины, и думала о том, как неблагодарна жизнь, и как несправедливо разбрасывает она зерна благополучия. «Сотворил Бог небо и землю, отделил свет от тьмы и назвал свет днем, а тьму ночью…» Зачем?!

6.03.1999 год.

Пошла в полдень на кладбище и у могилы Дарьи Владимировны увидела плачущего толстяка — сына, которого она так и не дозвалась. Неподалеку стояли девочка и мальчик в школьной форме, рядом — парень моих лет и симпатичная брюнетка, сердито выговаривавшая толстяку:

— Поехали, час здесь стоим. Счетчик на такси включен, — вдруг денег не хватит! Мы не виноваты, что из больницы никто о смерти не сообщил.

— Юлька: и тут подлость сделала! — ахнула я. — Напрасно я так плохо о родственниках думала.

Подождав, когда опирающийся на костыли толстяк и его семья усядутся в тут же тронувшуюся с места «Волгу», подошла к могиле. Несколько венков, множество цветов: толстяк скупил все, что было на цветочном рынке. Наверное, он действительно любил свою мать.

«Не будет уже солнце служить тебе светом дневным, а сияние Луны — светить тебе; но Господь будет тебе вечным светом, и Бог твой — славою твоею» …

Пусть будет земля Вам пухом, Дарья Владимировна! Я много думала и поняла: судьбу образует мысль, соединенная с поступком. Мы идем в новый день, сгибаясь от тяжести прошлого, — но все таки идем, стараясь победить там, где не побеждал никто. Удача ведет под руку только слепых — зрячие в ней не нуждаются. Жизнь заканчивается не смертью, а новой жизнью; закат пролагает дорогу рассвету.

Царствия Вам небесного, Дарья Владимировна! Трудом и добротой, а не силой и храбростью, спасли вы свой род. Нет над вашей могилой мраморного памятника и не выстроится пирамида, да и тропинка к ней зарастет сорной травой, — но что благодарность людей перед благодарностью Бога?!

Покойтесь с миром, удивительная женщина, объяснившая мне, как жить.