Жаринов Викторович - Библиотека Дон Кихота

Как? Как разгадать тот рисунок, который и был выложен этими деревянными гробами для книг? То, что это был именно рисунок, Воронов почему-то и не сомневался. Ведь эту странную мысль подсказала ему сама Книга, которая собиралась любой ценой вырваться наружу из своего деревянного склепа.

На всю эту замысловатую конструкцию не худо было бы взглянуть сверху. Но как? Как забраться на этот самый верх? Ни галереи, ни второго этажа здесь не предусматривалось. Но лишь вид сверху мог дать четкое и наглядное представление о том, верна догадка или нет. Однако даже если Воронову и удалось бы каким-то чудом забраться под самый потолок, решить проблему это вряд ли бы помогло: слишком малым оказалось бы расстояние, а, как сказал поэт, «лицом к лицу лица не увидать». Чтобы проверить догадку о контуре и смысле, который он в себя включает, следовало снести крышу у этой части библиотеки и зависнуть над образовавшимся колодцем на вертолете. Ясно было, что эта задача из разряда неразрешимых.

И эта простая мысль ввергла Воронова в отчаяние. В приступе внезапно охватившего его безумия профессор попытался даже раздвинуть две деревянные досточки одного из ящиков, желая хоть одним глазком заглянуть вовнутрь: вдруг там, именно в этом ящике, за этими деревяшками, буквально истекающими смолой, и скрывается Книга. После предпринятых отчаянных усилий ему удалось лишь отколупнуть несколько небольших щеп. На почерневшем от времени дереве появились свежие раны. Воронов приблизил лицо, стараясь заглянуть вовнутрь. Ничего не увидел. Принюхался. Оттуда пахнуло опилками и слабым ароматом очень старой кожи. И больше ничего. Там, в ящиках, в ужасных условиях на протяжении семидесяти лет хранились книжные мощи. Варварство! Такую библиотеку содержат обычно при специальной температуре, с учетом влажности и прочее, прочее, прочее. А здесь — ящики, опилки, солома и больше ничего. А что, если книги, особенно самые древние из них, уже давно истлели и от них осталась одна труха? И то же самое произошло и с самой Книгой, и она посылает сейчас лишь слабые сигналы SOS. На прощанье, как затонувшая подводная лодка, уходя на самое дно Мариинской впадины?

Воронов с еще большим жаром принялся ковырять отверткой, и все крупнее и крупнее стали отколупываться щепы. Они полетели в разные стороны, и одна из них до крови поранила профессорскую ладонь. Кровь засочилась и начала капать прямо вовнутрь ящика, на опилки полувековой давности.

У начитанного Воронова невольно возникла ассоциация с графом Дракулой. Казалось, что профессор пытался вскрыть не ящик, набитый книгами, а гроб самого Носферату, и теперь его, Воронова, кровь была призвана оживить мертвеца.

Впечатление это усилилось еще и потому, что профессорская кровь тут же исчезла, словно в мгновение ока впитавшись в высохшие от времени опилки и стружки. Дальше орудовать своей китайской отверткой с наборной ручкой он поостерегся и принялся почему-то жадно слизывать сочащуюся кровь с пальца.

Солнце, между тем, давно покинуло зенит и неумолимо приближался вечер.

Воронову показалось, будто ящики с книгами из груды дерева, опилок, кожи, пергамента, бумаги и железа начали постепенно превращаться в некий единый организм, в единую субстанцию, обладающую мощнейшей энергетикой и силой. За ящиками, в самом их центре, словно был спрятан генератор небывалой мощности, но, скорее, там образовалась черная дыра, этакое спрессованное, зажатое до минимума, сочетание пространства, времени и массы. Попадешь туда — все: поминай, как звали. Назад ни за что не выбраться.

Воронов неожиданно представил себе кадры из нашумевшего триллера «Матрица». Там герой в исполнении Киану Ривза входит в глобальную компьютерную сеть и становится элементарной частицей некой виртуальной реальности. Герой фильма делается игрушкой в руках враждебных сил, собирающихся перепрограммировать вселенную.

Книги, собранные в ящиках в этом зале, казалось, намеривались сделать нечто подобное. Они словно мстили людям за свое полное забвение. Это была огромная, нет, колоссальная стая вампиров, готовая в любую минуту вырваться на свободу и показать людям кузькину мать, показать, кто в доме хозяин. Для того, чтобы эта мегабомба взорвалась, наконец, не хватало лишь самого малого: капли крови живого существа. И теперь эта капля уже была у них внутри, в склепе, в начинающей оживать могиле. Книги жадно касались этой капли и каким-то образом передавали из ящика в ящик, словно священный потир во время мессы: каждый должен был попробовать кровь и ощутить новый прилив жизни.

А солнце, между тем, неумолимо стремилось скатиться за горизонт. В зале, где были свалены книги, становилось все мрачнее и мрачнее. Воронов почувствовал, что у него подкашиваются ноги. Чтобы не упасть, он присел на пол, прислонившись к ящикам спиной. И тогда всем существом своим он ощутил, что сзади него начинает оживать Зверь, причем, Зверь неведомой, страшной силы. Все ящики слегка заколыхались, и по залу прошел звук, похожий на глубокий вздох, идущий из каких-то невероятных глубин.

И тут Воронову по-настоящему стало страшно. Только теперь он понял, что имел в виду Грузинчик, когда рассказывал ему о своем Страхе. Этот звук леденил душу, разрушал мозг, лишая человека воли. У Воронова перехватило дыхание… Еще немного и он умрет. Надо вставать и бежать отсюда, бежать без оглядки, бежать, куда глаза глядят. Бежать вместе с Грузинчиком. Теперь понял, как сходят с ума? Так и сходят! Сначала Страх, а затем мозги можно выбросить на помойку, как перегоревшую лампочку.

Книги рисовались Воронову кровожадными монстрами. Это они готовы были сожрать всю планету, всю без остатка. На их издание уходили тонны и тонны леса. Планета лишалась лесов и все ради книг, ради нескольких больших библиотек, наподобие ленинской. И в дальнейшем книги потребуют еще жертв, потребуют еще больше леса. Уже давал знать о себе парниковый эффект и постепенно надвинулось на планету глобальное потепление. Еще немного и начнут таять льды Гренландии. Вода буквально хлынет на Европу. Первой под воду уйдет Голландия: эта страна расположена ниже уровня моря. Вода затопит все вплоть до Среднерусской возвышенности, до Уральских гор. Книги рано или поздно сожрут весь лес. Обезумев, они заставят людей печатать себя все больше и больше, подсадив своих читателей на сюжеты, и сделают из них настоящих наркоманов, только не героиновых, а книжных. Люди не смогут больше жить без этих пустышек. Читающая книжная европейская цивилизация во многом по этой причине уже давно лишилась своих густых лесов. Еще римский историк Тацит писал о Германии, как о стране непроходимых чащ, а сейчас — это лысая страна автобанов и правильных домиков, где лес больше напоминает регулярный городской парк, а не бесконечный зеленый таежный массив. Англия, страна друидов, этих магов леса и вековых деревьев, также стала территорией декоративных посадок. Знаменитый Шервудский лес давно ушел в мир преданий, воспоминаний и легенд. Все эти деревья сожрали Гете, Шиллер, Шекспир, Диккенс, Сервантес и лютеранская Библия. Вот они, чемпионы по тиражам! Именно эти авторы бьют все рекорды по количеству переизданий. Но что еще может произойти со старушкой Европой, если она станет свидетелем очередного книжного бума?!