Кевин Милн - Сладкая неудача

Рэнди небрежно кивнул ей, мол, дело знакомое, и пошел к кассе. Софи прошмыгнула в свой кабинетик и стала копаться в письмах. Звякнул дверной колокольчик.

– Привет, Рэнди, – услышала она голос Гаррета.

– И тебе, брат.

– Софи здесь?

Она замерла и прислушалась. Последовала долгая пауза. Потом Рэнди замямлил:

– М-м-м… кажется. То есть. Была. Но теперь… Не знаю. Хотя… да. Она там, но вроде в сортире… или типа того.

– О, – дипломатично ретировался Гаррет. – Тогда я подожду.

Софи усмехнулась. Жди, жди! Купился на откровенную ложь и не заподозрил обмана. Она продолжила спокойно разбирать почту. Письмо от Джекоба Барнса лежало почти на дне коробки. Она оставила другие письма на столе, схватила сумочку, зонтик, прошла на цыпочках к задней двери и выскочила в переулок.

Хотя чаще всего Софи ездила на автобусе, все же она понимала, что ездить на работу на машине тоже во многом удобно, например, можно дольше спать по утрам. Сегодня ей как раз было трудно проснуться, вот она и поехала из Гиг-Харбора до Такомы на своем «Форде» и поставила его в платном гараже в двух кварталах от «Шоколат де Соф».

Софи раскрыла зонтик – моросил дождь – и торопливо направилась к гаражу. Дойдя до парковки, она отыскала свою машину на четвертом уровне и заплатила за стоянку – по ее прикидкам, Гаррет должен был давно уйти из кафе. Либо продолжал ждать, недоумевая, чем она так долго занимается в ванной. Она выехала на дорогу, повернула направо, а на следующем светофоре налево. Через несколько минут она уже мчалась домой по магистрали со своей максимальной для дождливого дня скоростью сорок пять миль в час.

Как обычно, ее скорость раздражала водителей, но лишь некоторые ей сигналили – в основном те, кто застревал прямо за ней, либо какой-нибудь из самых нетерпеливых грозил ей пальцем. Она всех игнорировала и уже подъезжала к мосту Нэрроуз-бридж, когда кто-то поравнялся с ней, видимо, чтобы взглянуть, кто это тащится с такой черепашьей скоростью.

Автомобиль пристроился к ней слева и не обгонял ее. Просто ехал рядом с такой же скоростью. Софи не сомневалась, что водитель смотрит на нее, но не хотела поворачивать голову в его сторону, чтобы не отвлекаться и не отрывать взгляда от мокрой дороги.

Через несколько мгновений в ее сумке зазвонил телефон. Это была нехитрая мелодия нового звонка Гаррета – «Не разбивай мое сердце, мое больное сердце…». Должно быть, он наконец-то сообразил, что она не сидит в ванной. Но даже если бы она была не за рулем, то все равно не ответила бы ему по простой причине – ей нечего ему сказать.

Песня прозвучала дважды, потом телефон затих. Через несколько секунд он зазвонил снова. Сколько же раз он намерен звонить ей, прежде чем поймет, что она решила его игнорировать? Ей даже захотелось снять руки с руля и заставить телефон замолкнуть.

Когда песня в очередной раз закончилась, автомобиль на соседней полосе стал громко сигналить. Он сигналил пятнадцать секунд. Наконец это ей так надоело, что она бросила косой взгляд на водителя.

Лицо Гаррета с его ямочками ввергло ее в панику. Она ахнула, нога ее дернулась и нечаянно нажала на акселератор, машина рванула вперед. Внезапная перемена скорости напугала ее; она непроизвольно нажала на тормоз, чтобы исправить ситуацию.

Затем все пошло очень плохо.

Человек, ехавший за ней почти две мили, потому что никто не пропускал его, увеличил следом за ней скорость. Он так и сидел у нее на хвосте, когда у ее машины загорелись тормозные огни.

Софи почувствовала, как ее авто неестественно дрогнуло от удара сзади. Следующее, что она помнила, – как она скользит по дороге, потеряв контроль, шины скрежещут, сердце колотится, изо рта рвется крик. Ее «Форд» выскочил на полосу Гаррета, но это бы ничего. Он видел, как все разворачивалось, и ударил по тормозам. И тут в него врезалась машина, которая ехала сзади. Восемь других автомобилей, не соблюдавших дистанцию, угодили прямиком в эту кучу, громко стукаясь друг о друга.

Открой чуточку свое сердце, и оно испытает много боли.

Когда автомобиль Гаррета резко остановился, единственная его мысль была о Софи. Ее машина виднелась недалеко впереди, у въезда на мост, крепко зажатая под углом в девяносто градусов между другим автомобилем и ограждением. Убедившись, что выйти безопасно, он выскочил на обочину и помчался к мосту.

Пассажирская дверца «Форда» была не заперта. Он с силой распахнул ее. Софи сидела за спущенной подушкой безопасности, спрятав лицо в ладони.

Цела, не пострадала! По крайней мере нет внешних свидетельств какой-либо травмы. Уф.

– Софи, ты как?

Она не убирала рук, пряча в них слезы.

Мотор все еще работал. Гаррет забрался в салон и повернул ключ. Софи продолжала плакать, отказываясь ему отвечать.

– Соф?

Не зная, что еще сделать, Гаррет коснулся ладонью ее спины. Она вздрогнула, уронила руки и выпрямилась, шмыгнув носом.

– Я нормально, – выдавила она.

– Точно?

Она кивнула.

Гаррет повернулся и посмотрел в заднее окно.

– Слушай, я должен пойти и убедиться, что все живы. Ты посидишь здесь чуточку?

– Я пойду с тобой. Я должна… посмотреть, что я наделала.

Гаррет помог ей выбраться из машины, и вместе они побежали от машины к машине, проверяя, есть ли у кого травмы. Многие уже стояли на обочине и разговаривали, пытаясь понять, что случилось. Один пятидесятилетний мужчина жаловался на небольшую боль в спине; женщина в брючном костюме заработала большую шишку, стукнувшись о рулевую колонку, но все остальные не пострадали. Только убедившись, что никому не требуется срочная медицинская помощь, Гаррет и Софи вернулись к «Форду», чтобы спрятаться от дождя.

– Ну, хотя бы никто не пострадал, – сказал Гаррет, когда они устроились в салоне.

Софи смотрела в окно на Нэрроуз, на то место у другого берега, куда она однажды привозила Гаррета, чтобы бросить камень. Она молчала и делала вид, что не слышит его.

– Соф? Как ты? – Он осторожно дотронулся до ее плеча.

Когда Софи заговорила, ее слова напоминали рыдания:

– Ты… должен был… сказать мне.

– Что сказать? – Гаррет в растерянности убрал руку.

Софи едва держалась, боясь, что сейчас сорвется. Целый год она мучилась непониманием, отчего Гаррет бросил ее. А за двадцать лет до этого, когда она лишилась семьи, смерть родителей свинцовым грузом легла ей на сердце, погребая под собой надежду на счастье. И вот теперь вдруг оказалось, что обе трагедии ее жизни неумолимо связаны. Плюс только что случившееся по ее вине ДТП. Не слишком ли? Софи взорвалась.

– Ты должен был сказать мне! – повторила она, на этот раз выкрикнув. Громко зарыдала и лягнула его. – Ты знал, и ты не имел права молчать! Я заслуживала того, чтобы знать это!