Энтони Поуэлл - Сумеречные люди

Появился Прингл через три четверти часа. Он был в шортах цвета хаки и в желтой рубашке с открытым воротом; его огненно-рыжие волосы в сочетании с рубашкой смотрелись довольно странно. Не стригся он уже несколько недель.

— Машина никак не заводилась, — сказал он. — Клади чемодан назад. Осторожней! В пакете яйца. Если разобьешь, завтра утром нам есть будет нечего.

Этуотер сел в машину.

— Ехать далеко?

— Миль пять.

Дорога шла среди дюн. Вдоль нее тянулись проволочные изгороди и телеграфные столбы, трава у столбов была покрыта белой пылью. Пыль от колес подымалась в воздух и оседала облаком над утесником и над дюнами, за которыми виднелись очертания насосной станции.

— Как вы там живете? — спросил Этуотер. Ему поскорей хотелось узнать, кто гостит у Прингла.

— Живем себе. Без особых происшествий, — ответил Прингл. — Вчера вечером у нас было нечто вроде вечеринки.

— Правда?

— Черт! — вскричал Прингл. — С трудом въехала в гору. Надо будет отдать эту колымагу в ремонт.

Вдоль дороги стояли коттеджи, проволочная изгородь неожиданно кончилась, замелькали деревья, и они в облаке пыли свернули налево и покатили по заросшей травой узкой улочке.

— Ну вот, слава богу, доехали, — с облегчением вздохнул Прингл.

В низине, в окружении нескольких сараев, образующих нечто вроде дворика, стоял уродливый серый домишко без сада спереди и главного входа. Прингл остановил машину.

— Забирай свои вещи, — распорядился он. — А я отгоню машину и через минуту вернусь.

— А где все остальные?

— Гектор и Софи вышли пройтись. А Харриет, должно быть, еще спит.

— Харриет Твайнинг?

— Она самая.

Этуотер вошел в дом, оставил чемодан в коридоре, где на стене висело несколько плащей, и прошел в столовую. Какая-то девица, мурлыча себе под нос «Не знаю, где мой милый прячется», неспешно убирала со стола посуду. У нее были темные волосы, неподвижное, точно маска, лицо и вздернутые бровки, как будто кто-то ее неожиданно оскорбил.

— С каждым днем все жарче и жарче, — сказал Этуотер.

— Точно, — отозвалась девица.

Некоторое время он наблюдал за тем, как она прибирается. В комнате царил беспорядок, пахло кофе и скипидаром. Повсюду стояли стаканы с остатками спиртного, через пианино были перекинуты чьи-то брюки. На полу валялся номер «Вога», Этуотер поднял журнал и начал было его листать, но тут появился Прингл. Он остановился в дверях, глядя на грязные тарелки и на две пустые бутылки из-под итальянского вермута, почему-то стоявшие на книжном шкафу.

— Не могу понять, что случилось с машиной, — сказал он, садясь на стул. — Сегодня никуда больше не поеду.

— И кто же у тебя гостит? — спросил Этуотер.

— Только Гектор с Софи и Харриет. Может, приедет еще Наоми Рейс, — ответил Прингл и, обращаясь к девице, сказал: — Яйца я оставил на кухне. Есть порошок и сода, возьмите холсты — они в ванной — и как следует их почистите. Да, чуть не забыл, водопроводчик сменил прокладку в кухонном кране, так что он теперь работает.

— Да ну? — удивилась девушка.

— Да, работает. Пошли, Уильям, — сказал он Этуотеру, — я покажу тебе твою комнату.

Они поднялись наверх.

— Девушку зовут мисс Чок, — сказал Прингл. — Этель Чок. Ее любимый киноактер — Род ля Рок. Говорю это, чтобы избавить тебя от иллюзий. Ты, вне всяких сомнений, — не ее тип. Мы ей вообще, по-моему, малоинтересны. Помыться хочешь?

— Да.

— Горячей воды нет, учти.

— В таком случае мыться не буду.

— Мы все здесь не часто моемся, — сказал Прингл. — Пошли вниз — выпьем. Посмотришь заодно, что я за это время написал.

Этуотер положил чемодан на кровать и осмотрелся. Комната была маленькая, с побеленными стенами и железным умывальником в углу.

— Надену-ка я фланелевые брюки, — решил Этуотер и раскрыл чемодан.

— Давай поскорей, — сказал Прингл, прислоняясь к двери.

Кто-то вышел из комнаты в конце коридора, хлопнул дверью и направился в их сторону. Это была Харриет. Она остановилась в дверях и стала тереть глаза. Со сна она еще краше, подумалось Этуотеру.

— Привет, Уильям, — сказала она. — Чего это вы раздеваетесь в середине дня? — добавила она и протянула ему руку.

— Как поживаете, Харриет? — спросил Этуотер, застегивая свои фланелевые брюки.

— Голова прошла, Харриет? — поинтересовался Прингл.

— Раскалывается.

— Лучше не стало?

— Говорю же, раскалывается.

— В таком случае пошли выпьем, — сказал Прингл.

Они спустились в столовую, и Прингл занялся коктейлями.

— Этель! — крикнул он. — Принесите нам стаканы, когда помоете.

Со стола было убрано, однако брюки по-прежнему висели на пианино на манер кашемировой шали, а на книжном шкафу стояли бутылки из-под вермута.

— Пойдемте в другую комнату, — сказала Харриет. — Не могу разговаривать в таком бардаке.

Они прошли по коридору в другую комнату с выходящей в сад балконной дверью, диваном, софой и столом. На стене висели картины Прингла. Харриет включила приемник и завела патефон.

— Что в Лондоне? — спросил Прингл.

— Пустует, — отозвался Этуотер.

— Вечеринок нет?

— Нет. Ни одной.

— А скандалов?

— Лично я ни о чем таком не слышал.

— А как Сьюзан? — спросила Харриет.

— В отъезде. Давно уже ее не видал.

— Вы вообще ведь часто встречаетесь, — сказал Прингл.

— Случается.

— Она такая прелестная, — сказала Харриет.

— Скажи, а кто такой этот Верелст? Он не отходит от нее ни на шаг.

— На твоей выставке я ведь вас познакомил, — сказал Этуотер.

— Да, помню. Но кто он такой?

— Обычный человек.

— Я с ним знакома, — сказала Харриет. — Он еврей и собой очень недурен.

Через балконную дверь было видно, как по лужайке к дому идут Барлоу и Софи. Барлоу, как всегда, был в своей смешной маленькой шляпе и в толстом чесучовом пиджаке. Лица у обоих были загорелые. Когда они вошли в комнату, Прингл сказал:

— В следующий раз не оставляй, пожалуйста, свои брюки в столовой.

— Прошу прощения, — сказал Барлоу. — Софи, отнеси их наверх. Как дела, Уильям?

Разговора не получалось: перекричать приемник с патефоном было не просто.

— Как дела, Уильям? — спросила Софи с той же интонацией, что и Барлоу. Иногда у нее это неплохо получалось.

— Ради Бога, выключите хотя бы что-то одно! — не выдержал Прингл. — Поговорите о диких цветах. Если вы и в самом деле так любите ботанику, снимите пластинку этого проклятого «Болеро»!

Нервы у него явно пошаливали.

— Пойду взгляну еще раз на машину, — сказал он.

Харриет села на диван и раскрыла «Вог». Софи отправилась наверх отнести брюки Барлоу.

— Пойдем в сад, — сказал Барлоу Этуотеру.

Этуотер вышел вслед за ним на лужайку, расчерченную для игры в теннис. Вдали за деревьями тянулись поля.