Дмитрий Евдокимов - Добрые времена

— Это, — говорю, — что, взамен быков, что ли?

— Эх ты, деревня, — он мне презрительно, — в сельском хозяйстве быков сто лет уже нету. Они теперь только на специальных станциях.

Скучно мне стало. А Старцев:

— Иди потанцуй лучше. Нам с Липой еще литературой позаниматься надо. Она меня к экзамену натаскивает.

Обалдел я совсем, отошел к девчатам. Пригласил самую хорошенькую, в брючках, между прочим. Под твист про Москву поговорили, потом упадок авангардистского искусства обсудили.

— А чего, — спрашиваю, — здесь одни подростки околачиваются?

— Наши одногодки, — отвечает, — все в армии. А кто приходит, сразу женится. Вот и мой Вася по осени вернется, сразу свадьбу сыграем.

Поговорили про любовь всякую.

— Где, — намекаю, — ночуете? По такой погоде, мол, лучше всего на сеновале.

Она соглашается, что на сеновале действительно хорошо. И сразу оговаривается, что хоть она девушка и современная, однако недостойным хахалям отпор дать умеет бабушкиным методом — лопатой по спине.

На том мы с ней и расстались.

— Провожать, — говорит, — меня не надо. А то наш кобель Фитцжеральд может вам форму попортить.

Кончились танцы давно. Пора бы восвояси. По разве дорогу в темноте найдешь? Жду Старцева. Через час и он показался. Идет, жизнерадостно так насвистывает.

— Образ Печорина, — рассказывает, — досконально прошли. Вдоль и поперек. Между прочим, Липа считает, что ты чем-то на него похож.

— Это чем же? Что девушкам голову кручу?

— Да нет, — отвечает. — Ты у нас вроде тоже как лишний человек.

Хотел я обидеться, так ведь дорогу без него не найдешь. Вот такие были танцы — до упаду!

— Так тебе, донжуану, и надо! — подвел итог Родневич. — Кончай перекур. Надо стога заканчивать.

Когда наступает день дивизионных учений, становится ясно: все, что делалось до этого — изнурительные походы, яростные марш-броски, тревожные ночные стрельбы, надоевшие строевые занятия на плацу, сидение в учебных комнатах — было подчинено именно этому дню. Сегодня солдат в дивизии должен показать свое мастерство, свои удаль и храбрость, волю к победе. Сегодня все подтянуты и деловиты, охвачены жаждой предстоящего боя.

Вот уже подразделения второго полка, будущие «синие», отправились на исходные позиции. Бдительно они будут ждать подхода «красных», готовые на каждый удар ответить достойным контрударом.

На плац выходит первый полк в полном походном снаряжении. Пусть в вещмешках холостые патроны и противник учебный, у парней настроение самое серьезное. С трибуны с напутствием к ним обращается командир дивизии. Рядом с ним — незнакомые офицеры. «Инспекционная проверка, — шепчутся в рядах, — говорят, строгие, ужас! В соседней дивизии одной роте двойку поставили. Позорище!»

Еще утром к стажерам подошел лейтенант Зотов.

— Ну как, готовы? Я тут за вас, понимаете, целый бой выдержал. Командир роты вдруг уперся — отошли стажеров подальше, к примеру, снова на сенокос. И баста! Они нам весь полк осрамят. Ну, и я не лыком шит. Своих не дам в обиду. «Как же так, — говорю, — товарищ капитан, они готовились, так ждали учений. Какие же они офицеры будут, если пороха не понюхают, хотя бы учебного. А потом — благодаря им честь роты в футбольном матче спасли. Солдаты их любят». Заколебал капитана. А тут, спасибо ему, новый комполка по строевой подготовке поддержал. «Знаю, — говорит, — этих ребят. Не подведут».

— А откуда он нас знает? Как фамилия? — спросил Рожнов.

— Старший лейтенант Ванечкин.

— Не может быть! — удивился Анохин.

— Почему?

— Он так нас гонял! Думали, что со свету сжить нас хочет. Никогда доброго слова не скажет...

— А вот видите, — сказал! Если командир строгий, — назидательно произнес Зотов, — это вовсе не значит, что к тебе плохо относится. Скорей наоборот — заботится, чтобы ты настоящим солдатом стал. А если молчит, не делает замечаний, значит, равнодушен, махнул на тебя рукой. Вот так-то!

Через несколько часов взвод получает первое боевое задание. Построив солдат, Зотов торжественно заявляет:

— Настал момент доказать, что наш первый взвод является первым по праву. Нам доверено идти в боевое охранение, на пятьдесят километров впереди остальных подразделений. В случае встречи с противником принимаем бой с ходу! Желательно взять «языка». Скрытность и бдительность прежде всего.

Водитель бронетранспортера оказался старый знакомый — запасной из тбилисского «Динамо».

— Автандил! — радостно закричал Рожнов, хлопая худенького грузина по плечу.

— Паччему Автандил? — смешно рассердился грузин. Его черные усики колюче натопорщились. — Не Автандил я вовсе, а Арслан. По-русски значит — «лев».

— Лев? — заулыбался Ромка. — Что же, вполне подходяще. А в футбол ты здорово играешь! Действительно, как лев.

Арслан, не принимая шутки, исподлобья взглянул на стоящего рядом Радзиевского и ворчливо сказал:

— Что стоим? Ехать давно пора!

— Сейчас лейтенант подойдет, — ответил Старцев. — А вот и он.

Лейтенант приближался скорым шагом, придерживая хлопавшую по бедру планшетку.

— Рожнов! — крикнул Зотов еще не доходя. — Поедете в первой машине. Остальные две пойдут следом, с дистанцией в один километр. По машинам!

Бронетранспортеры гуськом, неторопливо двинулись по шоссе. Напряженно всматриваются вперед бойцы. Каждое дерево кажется подозрительным: вдруг там затаился враг? Тишину нарушают автоматные, а затем и пулеметные очереди.

— Рассредоточиться! — командует командир взвода, и солдаты, выскакивая из машины, залегают вдоль шоссе. Съезжают на обочину и бронетранспортеры.

— «Ястреб, ястреб»! — запрашивает по рации Зотов передовой бронетранспортер. — Что случилось? Почему стрельба?

— Напоролись на засаду, — отвечает Рожнов. — Находится на опушке березовой рощи. Судя по количеству выстрелов — не более отделения.

— Отвлекайте их внимание стрельбой с фронта. Одновременно постарайтесь обойти и накрыть сзади. Подберите добровольцев человек пять.

Не удивительно, что в состав добровольцев попали защитники футбольной команды.

— Есть на кого опереться, — констатировал Боб.

С особым удовлетворением он взглянул на Радзиевского.

— Я думаю, что «язык» будет!

Согнувшись, перебежками добровольцы двинулись в сторону от дороги.

Тем временем лейтенант приказал замаскировать остальные бронетранспортеры. «Вдруг их боевое охранение подойдет». Он напряженно прислушивался к очередям, раздававшимся впереди. Не выдержал, передал по рации:

— Поживее огонь ведите. А то догадаются, что вы чего-то выжидаете.

Через полчаса раздался приближающийся гул мотора. Зотов взглянул в бинокль.

— Свои.

Выскочивший из бронетранспортера Рожнов лихо доложил: