Ксения Спынь - Чернее, чем тени

— Угу, — кивнула Китти. — Только, боюсь, мы туда не войдём.

— Ну а куда мы денемся?

— Обратно, — она прочертила рукой дугу в воздухе. — По закону маятника.

— Да к чёрту маятники, — сердито фыркнул Феликс. — Вообще надо бы сломать все маятники в мире. Чтоб не мешали жить.

Китти чуть улыбнулась, не глядя на него:

— А ты совсем не изменился с универа.

— Угу. Ты тоже, — Феликс искоса поглядел на неё, сам облокотился на балку ограждения. — Всё так же берёшь на себя то, чего не совершала… Всё так же боишься призрачных голосов и теней по углам.

— Это не тени, Феликс, — Китти задумчиво смотрела вдаль. — Это мы. И нам с этим жить.

Солнце всё играло с домами и площадями, с бегущей лентой реки и подъёмными кранами. И всё поэтому казалось таким лёгким… Даже неправдиво лёгким.

Краем глаза Феликс заметил, что у Китти что-то поблёскивает в руке.

— Что это у тебя?

Она быстро спрятала в ладони что-то маленькое.

— Так… Ничего.

— Дай посмотрю, — Феликс протянул руку, капризно потряс ею. — Ну дай.

— Не лапай… Не лапай руками! Так смотри, — осторожно поглядывая на него, Китти разжала пальцы.

На её ладони лежала тонкая, но крепкая проволочка, согнутая в дугу. На месте изгиба сиял, как звёздочка, небольшой огранённый камень.

— Шпилька? — удивился Феликс.

— Ага.

Металл был кое-где сильно и явно незапланированно погнут, местами тронут ржавчиной — будто эту шпильку долго эксплуатировали без перерыва и в не самых подходящих условиях.

— А поновее не нашлось? — Феликс рассмеялся.

— Сейчас таких уже не делают. Она начала того века.

— Да ладно? — присвистнул он.

Китти кивнула.

— А у тебя-то она откуда?

— Ну… — она замялась. — Это старая история…

— Расскажи, — попросил Феликс, глаза у него вспыхнули. Начало того века, «чёрное время», чёрт его возьми!

— Рассказать? — с сомнением повторила Китти. Было видно, что она колеблется — будто ей хочется рассказать, но она опасается чего-то.

— Госпожа Башева! — раздался вдруг громкий голос. Кто-то поднимался сюда, на площадку. — Госпожа Башева!

Они обернулись. На лестнице показался совсем молодой парнишка. Это был один из сотрудников штаба связи с населением — в каком-то смысле, коллега Китти.

— Там освободили Октистова, — произнёс он, слегка задыхаясь после своего марш-броска. — Вокруг него полно народу, все что-то у него спрашивают, а он требует конференцию по телевизору. Говорит, что ему есть много что сказать. В общем, нам бы это осветить… В прямом эфире…

Китти несколько иронично прищурилась:

— А без меня… никак не обойдётесь?

Парнишка с виноватой улыбкой развёл руками:

— Никак. Совсем никак. Вы незаменимы.

— Ну что ж… Тогда сейчас буду, — тот исчез. Китти, повернувшись к Феликсу, улыбнулась и пожала плечами. — Извини.

Она направилась к лестнице.

— Не извиню, — деланно сердито проговорил Феликс. — И вообще, Китти, мы опять не договорили.

— Договорим как-нибудь, — с усмешкой бросила она через плечо и быстро, летящей походкой сбежала вниз по ступеням.

Оставшись один на площадке, Феликс посмотрел сначала на город внизу — такой близкий и такой далёкий Ринордийск, поднял взгляд к светящейся голубой эмали и снова окинул взором недостроенный пока этаж. Через силу улыбнулся.

«Мы должны верить, — думал он. — Мы обязаны верить, даже если больше ничего не остаётся. Верить, что всё это не зря».

— Здравствуйте, с вами выпуск новостей и Китти Башева.

Лаванда стояла у окна и обозревала окрестности со второго этажа.

— Как же ты мне надоела, Китти Башева.

Она, впрочем, не видела сейчас улицы за стеклом: не видела ни стареньких скамеек во дворе, ни домов, ни проезжавших вдалеке машин…

Она была посреди степи, что волнами холмов раздавалась во все стороны. Стояло странное время — не день и не ночь, не зима и не лето… Все они будто бы слились в одно сейчас. Ветер шевелил тоненькие стебли трав, и они колыхались в мерцающем полусвете. Рядом, за холмом, сиял огромный яркий полукруг. Это было солнце.

Лаванда посмотрела на него. Было бы хорошо уйти туда, но она не стала ничего делать. Просто стояла на месте.

Где-то тарахтел телевизор.

— Вот уже больше месяца страна остаётся без официального лидера. Временное правительство поддерживает жизнеобеспечение и важнейшие госструктуры, но ситуация по-прежнему неопределённая. Члены временного правительства заявляют…

Кто-то, шелестя травой, приблизился к Лаванде. Она оторвалась от диска за холмом и быстро обернулась.

— Зверь Ринордийск?

Да, это был он — длинный гибкий чёрный зверь. Он смотрел на Лаванду недоверчиво — совсем, как она на него — но всё же не убегал. Чутко принюхался, насторожил уши, обогнул Лаванду кругом и снова вернулся туда, где стоял. Лаванда, не двигаясь с места, только проследила за танцующим зверем глазами. Тот всматривался в неё пристально и выжидающе.

— Мы подружимся? — Лаванда осторожно протянула руку. — Или нет?

Тот оскалился и зарычал.

— Мы подружимся? — повторила она настойчиво.

Зверь замер на секунду, затем влажным носом ткнулся ей в ладонь и с глухим ворчанием лёг, свернувшись кольцом вокруг ног Лаванды.

Вот как… Теперь отсюда не уйти им обоим. Лаванда убедилась, что зверь затих, и, подняв голову, стала смотреть на солнце.

— …было выдвинуто предложение провести народный референдум. Проблема однако заключается в том, что никто пока не смог назвать даже примерный список кандидатов на главный пост.

Солнце блистало у неё перед глазами — огромное, застилающее весь мир. Лаванда подалась ему навстречу, во всеобъемлющее тепло, в сияющий свет без границ. Последний шаг — она упала в него и затонула без остатка.

Она открыла глаза. Вместо степи и холмов перед ней был всё тот же обычный городской дворик, но это…

Да, это было совсем неважно. Она улыбнулась — безмятежно и величественно — потому что теперь поняла, наконец, ощутила то, что, казалось, и так знала всегда. Солнце было внутри неё, в её груди, в её голове: она сама и была солнцем .

Как, оказывается, просто и правильно. Она — настоящая Лаванда — засмеялась и счастливо вскинула голову. Теперь-то ей всё открывалось, всё было ясно: в свете солнца уже не нужны никакие другие звёзды.

— Сейчас, в этот нелёгкий и переломный момент, всем нам предстоит сделать серьёзный выбор, — говорила на экране Китти. — Как раз в такие моменты особенно важно не ошибиться и помнить, кто мы.

Вошёл Феликс.

— Там это… — начал он неуверенно, будто что-то сбивало его с толку. — Мы, в общем, посовещались, и я подумал, что надо рассказать людям, кто победил Нонине. Вот… и теперь им известно, что это ты. — Феликс рассеянно оглядел комнату, как бы искал что-то, затем его взгляд вернулся к Лаванде. — В общем, они собрались там и хотят, чтоб ты приняла правление над ними.