Денис Драгунский - Каменное сердце (сборник)

– Право, я не знаю, – растерялась Наталья Петровна. – Прежде всего, мне не очень ловко перед Сергей Сергеичем (она назвала нынешнего, пока еще не уволенного директора). Не получится, что я его подсидела?

– Ах, ну что вы, Наталья Петровна! Я повторяю, вопрос с вашим Сергеем Сергеевичем решен, приказ о его увольнении уже на столе у Иван Ивановича со всеми визами. Это дело двух-трех дней. Его уволят независимо от того, согласитесь ли вы стать директором. Не согласитесь – очень жаль, придется искать другую кандидатуру… Ну, что вы молчите?

– Я работаю здесь уже много лет, – сказала Наталья Петровна. – Я пришла сюда сразу после института.

– Да, да, – сказала собеседница. – Именно поэтому мы считаем, что именно вы и должны… Ну, что вы скажете?

– Это предприятие – мой родной дом, этот коллектив – моя семья, – сказала романтичная Наталья Петровна. – И если руководство считает, что я должна работать на посту директора – я не имею морального права отказываться.

– Прекрасно, – сказала собеседница. – Значит, вы согласны. Отлично. Значит, так. Сегодня вечером к вам прилетает самолет с новым региональным куратором отрасли. Он решит все вопросы с вице-губернатором и тут же вылетит обратно в Москву, и завтра же ваш вопрос будет решен… Должен быть решен. У вас есть с собой бумага и карандаш?

– Да. – Наталья Петровна прижала мобильник плечом к уху, расстегнула сумочку, достала блокнот и авторучку. – Да, я пишу. Что я должна писать?

– Записывайте. – И высокопоставленная собеседница стала диктовать какие-то цифры.

Всего шестнадцать цифр. Четыре раза по четыре.

– Повторите.

Наталья Петровна повторила и спросила:

– А что это?

– Номер карты, – сказала собеседница.

– Зачем?

– Чтобы ускорить прохождение документов, – строго объяснила собеседница, – надо перевести на эту карту некоторую сумму.

– А, простите, сколько?

– Не так уж много. Пятьсот тысяч.

– Все это как-то странно… Необычно… – сказала Наталья Петровна.

Хотя, конечно, она поверила. Потому что она много раз слышала, читала, в кино и по телевизору смотрела – про такое. Она понимала, что ситуация непривычная для нее, но вообще-то нормальная. Ни капельки не странная и очень обычная.

– У меня нет такой суммы, – сказала она.

– Ну, одолжите у кого-нибудь! – заволновалась собеседница. – У вас ведь есть дети, родные, знакомые? Это нужно срочно! До вечера! Сейчас у вас сколько времени?

– Пять с минутами, – сказала Наталья Петровна.

– У нас еще только два! У вас есть еще целых четыре часа! До шести по московскому! Вы обязательно успеете! Вы должны успеть! Иначе куратор не полетит за вице-губернатором, и ваше назначение сорвется! И вам, – вот тут собеседница сама сорвалась, – и вам пришлют директора с Москвы! Наплачетесь!

И в этот миг моя романтичная знакомая, моя милая Наталья Петровна вспомнила, что замминистра, которую она пару раз видела на больших совещаниях в Москве – что эта самая замминистра – высокомерная рафинированная дама из Петербурга, и что она ни за что бы не сказала «с Москвы».

А еще через секунду она поняла, что это – всего лишь разводка.

Но – не очень банальная.

Даже, можно сказать, оригинальная. Наверное, у мошенников был свой человек в управлении кадров этого министерства. Это тебе не «мама, срочно кинь на этот номер 1000 р., а мне не звони, я завтра все объясню».

Хотя на самом деле – то же самое.

– Не так уж мне нужна эта шлюшонка, – сказал Лисо.

– Я вас не предупредил. Это моя вина, – сказал Сергей Борисович. – Но вот теперь предупреждаю.

– Не так уж мне нужна эта девчонка , – улыбнулся Лисо, – но тут вот какое дело. Ты заберешь одну, другой другую, с кем я работать буду?

– Мне по херу, – вежливо сказал Сергей Борисович. – Да, а как вы меня нашли?

– Будешь смеяться. Я ей позвонил, она мало что ответила, она мне всё рассказала. Правильная какая девочка, а? В общем, отдавай. Есть, понимаешь, правила. Понятия, да?

Лисо, смуглый пожилой мужик неопределенной национальности, в синем костюме и с большим брильянтом на пальце, был начальник над нищими, а Сергей Борисович Чердынцев был просто человек сильный и богатый. Ему нравились собственные инициалы: СБЧ – « сильный богатый человек ».

История была такая.

Была кошмарная пробка, машины стискивались все плотнее, водители занимались крошечным самообманом, продвигаясь еще на метр, на полметра, на пять сантиметров вперед, но от этого пробка становилась только туже и безнадежнее. Рядом было метро. Сергей Борисович вышел, и в сопровождении двух охранников спустился вниз. Ему было смешно ехать вниз по эскалатору в этой – кстати, не такой уж страшной! – толпе народа. Он даже подумал, что надо будет время от времени этак, что ли, кататься.

Вдруг он увидел ее. Она стояла недалеко от схода с эскалатора, спиной прислонившись к мраморной колонне. Она была похожа на Флору на картине Боттичелли «Весна». Точно такой же нос, светлые глаза и рыжеватые волосы по бокам прекрасного лица. У нее был большой торчащий живот – на самом деле подвязанная подушка, Сергей Борисович это заметил сразу – и картонка в руках: «Помогите выжить!». Конечно, это был обман для дураков, но уж очень хороша она была. Сергей Борисович остановился. Протянул вбок и чуть назад правую руку. Охранник вложил ему в пальцы пятисотку. Сергей Борисович подошел и положил купюру в сумку, которая стояла на полу. «Спаси Господи!» – прошептала девушка. Сергей Борисович рассмотрел ее внимательно. Чудесные глаза. Чуть приоткрытые губы. Тонкие брови. Безупречный подбородок.

Сергей Борисович вытащил из бокового кармана блокнот и авторучку. Написал: «Ничего не бойся. Иди вот за этим парнем. Наверху машина. Все будет хорошо». Показал записку охраннику, потом отдал ей. Она прочитала и кивнула. У нее даже слезы выкатились из прекрасных глаз и побежали ручейками по прекрасным щекам и вниз, на прекрасную шею. Сергей Борисович отвернулся и пошел дальше, уже с одним охранником – и вот теперь она живет у него на даче, а по вечерам он часами доказывает своей жене, что все сделал правильно. Что она ему как дочь, которая у него вполне могла бы быть, если бы он женился в восемнадцать. Или как сестра, если бы его мама Анна Алексеевна еще раз родила в сорок. Что они ее научат всему хорошему и удочерят, раз уж своих нету. И выдадут за сына Арсения Андреевича. И будут жить-поживать, нажитое проживать…

– Понятия, понимаешь? – повторил Лисо.

– Мне по херу твои понятия, – Сергей Борисович тоже перешел на «ты».

– Ты беспредельщик, да? – Лисо откинулся в кресле. – Как бы не пожалел!

– Я беспредельщик, да, – покивал Сергей Борисович.