Элисон Уэйр - Брачная игра

– Этот брачный контракт оставляет желать много лучшего, – объявила Елизавета, отодвигая от себя пергамент. – Уильям, можешь передать французам: плата за мое замужество – возвращение Кале.

– Они никогда на это не согласятся! – возразил Бёрли.

Елизавета будто не слышала его слов.

– И еще передай им: моя совесть противится тому, чтобы позволить герцогу слушать мессу в одиночку. Не понимаю, почему он не может слушать англиканскую мессу.

– Все разговоры о религиозной стойкости герцога не более чем уловка, – сказал Роберт. («Ты-то зачем влез?» – тоскливо подумала Елизавета.) – Набивает себе цену, чтобы получить от нас побольше уступок. Ваше величество правильно делает, что занимает твердую позицию.

– Наверное, вы говорите так, поскольку сами не утратили надежд жениться на королеве, – шепнул ему на ухо Бёрли.

– Не угадали, барон, – шепотом ответил Роберт.

На самом деле Роберт тайком посоветовал французам проявлять твердость относительно мессы, убеждая их, что в конце концов Елизавета сдастся. Сейчас он был уже не настолько в этом уверен. Зато ему, да и не только ему, становилось все яснее намерение Елизаветы использовать испытанные способы, дабы тянуть время и заводить переговоры в тупик. Роберт не сомневался: замуж за герцога Анжуйского она никогда не выйдет. Тем лучше. Только им здесь не хватало этого распутного сопляка! Страшно подумать: какой-то извращенец смог бы на законных основаниях ложиться с Елизаветой в постель и делать с ней то, о чем он сам безуспешно мечтал долгие годы. Эта мысль приводила Роберта в бешенство.

В Лондон приехал еще один французский посланник и отбыл несолоно хлебавши. Переговоры о браке зашли в тупик, а затем и вовсе рассыпались в прах.

Бёрли пришел в покои Елизаветы. Глядя на его страдальческое лицо, можно было подумать, что у него умер кто-то из близких.

– Ваше величество, насколько я понимаю, вы более не имеете никакого желания продолжать переговоры о браке с герцогом Анжуйским. – Сесил едва сдерживал отчаяние. – В таком случае я поручу Тайному совету разработать другие способы защиты вашего величества от внешних и внутренних угроз. Одному Богу известно, что проявится раньше.

Елизавета не пыталась его разуверить.

– Обстоятельства изменились, – только и сказала она.

Бёрли ушел, чтобы в компании Лестера и Уолсингема обсудить создавшееся положение.

– Мы с самого начала должны были предвидеть такой исход, – заметил Роберт. – Сердце ее величества вообще не расположено к браку. Мы добросовестно помогали ей, но королева на каждом шагу создавала свои обычные трудности.

Естественно, Роберт умолчал про свое участие в создании трудностей, а его собеседники, к счастью, ничего не подозревали.

– Не бойтесь, – успокоил он Бёрли и Уолсингема. – У нас с французами налажено неплохое взаимопонимание. Не исключено, что мы и без брака нашей королевы заключим с ними союз.

Лицо Елизаветы было белым от ярости. Герцог Норфолкский, которого она по доброте душевной освободила и простила… плел заговор! Он вознамерился жениться на Марии Стюарт и вместе с ней править Англией, предварительно свергнув Елизавету. Однако письма герцога перехватывались. Возможно, он и был опасным заговорщиком, но действовал на редкость неумело. Больше всего по Елизавете ударило его предательство. Она была для него не только королевой, но и родственницей.

Бумаги, которые Елизавета сейчас держала в руках, неопровержимо доказывали вину герцога.

– Выписывайте ордер на его арест, – ледяным тоном распорядилась она, и через несколько часов герцог Норфолкский уже был помещен в Тауэр.

– Имей народ власть, они бы его освободили, – хмуро произнес Бёрли. – В народе его любят. Когда его схватили, весть об аресте мигом разлетелась по Лондону. Возле Тауэра собрались толпы. Все кричали о его невиновности.

– Что-то они запоют, когда узнают правду! – возмущенно ответила Елизавета.

– Ваше величество правы. Их прозрение будет горьким. Норфолк уже признал ряд обвинений, однако он категорически отрицает, что задумывал расправу над вашим величеством. Говорить он может что угодно, но у нас достаточно доказательств, чтобы отправить его и Марию Стюарт на плаху.

Елизавета мешкала. На ее лицо сейчас было лучше не смотреть.

– Норфолк глуп, – наконец сказала она. – Его втянули в заговор, пользуясь его дурацкой приверженностью к Марии. («Черт бы побрал эту безмозглую, завистливую тварь!») Но должна ли я отправить его на смерть? Мне не хватает духу решиться на это. Родственник все-таки.

– Ваше величество, то, что совершил герцог, называется государственной изменой. Самое отвратительное из всех преступлений. Он был готов посягнуть на вашу священную особу. Думал ли он о родственных узах, плетя вместе с Марией этот заговор? Сомневаюсь.

– Бесс, проявить сейчас слабость – значит поощрить других, в чьих головах тоже бродят изменнические мысли, – поддержал Роберт.

– Я должна все внимательно обдумать и взвесить. Дело осложняется еще и тем, что Мария не моя подданная и тоже священная особа. Какой бы вероломной она ни была, я не могу обойтись с ней, как с обычной заговорщицей.

– Ваше величество! – взвился Сесил. – У нас есть доказательства. Мария не остановится ни перед чем ради своей свободы и английской короны.

– Казнить ее, во-первых, незаконно, а во-вторых, опасно, – упиралась Елизавета, от волнения не зная, куда деть свои руки. – Это создало бы крайне нежелательный прецедент.

Вот загвоздка! Мария оказывалась неприкасаемой, что делало ее вдвойне опасной.

«И мне ведь никак от нее не избавиться», – в ужасе думала Елизавета.

– Отныне держать Марию под неусыпным надзором. Бёрли, позаботься о публикации «Писем из шкатулки». Пусть мир узнает, каково нутро у этой католической овечки. Мы не должны допустить повторения сходок у стен Тауэра. Только еще не хватает, чтобы народ чествовал изменников и попирал мое правосудие.

– Самым действенным шагом против Марии было бы признание вашим величеством ее сына законным королем Шотландии, – предложил Бёрли.

– И это мы тоже сделаем! – пообещала Елизавета.

Раскрытие заговора всколыхнуло Елизавету. Никогда еще она с такой остротой не ощущала уязвимость своей власти.

– Нам абсолютно необходим прочный союз с Францией, – объявила она Тайному совету. – Мы скрепим его моим браком. Дух мой, выясни, можем ли мы возобновить переговоры. Пусть во Франции узнают, что я позволю герцогу Анжуйскому единолично слушать мессу.

Однако Уолсингем вовремя прислал предостережение: ни в коем случае не поднимать вопрос о браке с герцогом Анжуйским! Герцог полностью отказался от мыслей о браке с Елизаветой. Нынче его мысли направлены на то, чтобы стать королем Польши. Если ее величество будет настаивать, ее ждет унизительный публичный отказ.